Дело было в 1990 на военных сборах студентов МФТИ под Псковом. Это были предпоследние сборы ФизТеха (МФТИ) в этой ракетной части, был предпоследний год Красной Империи, разрушенной Горбачевым и Ельциным. Уже к концу наших сборов начала сокращаться наша ракетная часть: вывозилось оборудование, освобождались здания, сокращалась территория. Время было спровоцировано непростое и местами тяжелое. Питание в части – откровенно паршивое для солдат, кроме утреннего куска масла.
Место, где находилась ракетная часть, было достаточно гнилое, так что даже бывалые местные офицеры болели по их признанию по два раза в год бронхитом или воспалением лёгких. Непривычные к местному климату физтехи стали болеть: кто бронхитом, кто ОРВИ. Я вообще загремел в местный военный госпиталь на пару недель. Лечили – ещё спасибо старым запасам – только антибиотиком и физиотерапией, никаких одноразовых шприцов. Но еда в госпитале тогда была на порядок приличнее обычной дивизионной.
После выписки из госпиталя я прибыл в часть прямо к обеду, но меня ждало крупное разочарование: дивизионная пища после обедов в госпитале не шла почти совсем, хотя я был сильно голоден. На второе была ужасная рыба, поэтому я решил, что три тарелки борща компенсируют полный обед. Но зря так думал! Через полчаса снова захотелось и сильно есть! Не знаю, на чём варили этот борщ, но явно не на мясе! В своё время, когда дотошные физтехи захотели проверить, чем заваривается местный кипяток, то, открыв крышку чайника, обнаружили только картофельную шелуху. Итак, в дополнение ко всему, каптёрка была зачем-то закрыта старшим прапором до вечера – и старые запасы хлебобулочных изделий были тоже не доступны.
Я хмурый и голодный шатался по части, занятий не было, был вроде как свободный день для бывших больных. Неожиданно я увидели одногруппника, тихо пробирающегося, как шпион, вдоль стенки части. «Стой»,- почти закричал я, остро чувствуя, что должен его остановить. «Ты куда?». Оглядевшись вокруг и не увидев более никого, одногруппник сообщил, что также очень голоден, и что совсем рядом за стеной есть офицерская столовая, где можно утолить голод за деньги. Как он это узнал, но главное: почему никто больше об этом не знал – дело тёмное. Мы тихо пролезли к столовой, заказали обед. При этом никто нас ни о чём не спросил и не отказал в еде, даже пришедшие после местные офицеры ракетной части. Хотя погоны у нас были явно неофицерские: две нашивки младших сержантов. Но, видимо, общий вид, и нетипичные для полевой формы фуражки (которые в наш год выдали физтехам) сильно выдавали в наш студентов, которые тут «только на сборах на месяц» и «что с них взять, да и сильно не накажешь». Да и очереди не было. Мы тихо уселись в уголок и приступили к уже второму обеду. Таких вкусных пережаренных слипшихся макарон мы не ели никогда! Итальянцы отдыхают со своей пастой.
На следующий день мы решили повторить наш рейд! Но нас двоих приметила парочка наших однокурсников- одновзводников. И эта парочка присоединилась к обеду в офицерской столовой. Всё прошло также тихо, без претензий и вкусно.
Но уже через пару дней в офицерской столовой начала появляться очередь из голодных физтехов, пропускающих друг друга вперёд в ущерб местным. Один из местных офицеров, долго ожидающий своей очереди, не вытерпев, начал качать права: «Почему рядовые едят в столовой для офицеров». В ответ ему физтехи быстро нашлись: «Мы уже через три-четыре дня будем офицерами. И поэтому: имеем право»!
И действительно, через несколько дней приказом министра обороны ещё СССР мы стали лейтенантами - физтехами-ракетчиками предпоследнего выпуска по данной военной специальности. Потом американцы решили, что нам ракеты не нужны и Горбачев с ними согласился.
