***
Он очень любил клумбы. В Виталии их было посажено достаточно много, хотя, казалось бы, обычно у окраинных парков нет таких привилегий по части цветов. Тем не менее, как-то получилось так, что в парке всегда цвело несколько красивых, пышных клумб с тюльпанами, розами, нарциссами или гвоздиками, и он с радостью отдавал свои силы, чтобы поддерживать их цветущими.
В тот момент у него было восемь клумб. Это количество хорошо вписывалось в геометрию его дорожек. Четыре вазы окружали фонтан на центральной площадке, расположившись около белых скамеек внутри прямоугольного насаждения кустов. Все центральные клумбы были засажены жёлтыми тюльпанами: они покачивались на ветру, принимая довольные взгляды прохожих, и шептались с ним о том, как бы было хорошо, если бы их поливали чуть больше, хотя их итак поливали чаще, чем кусты. Остальные четыре располагались в середине каждой из дорожек, отходивших от фонтана к углам парка. Среди них одна была с голубыми фиалками, другая – с красными розами, третья поросла какими-то одуванчиками, вот-вот готовыми расцвести (за ней давно не ухаживали муниципальные власти). Последняя цвела фиолетово-серыми нарциссами. Иногда какие-то из клумб менялись на новые – к примеру, в прошлом году все центральные клумбы были белыми. Он с радостью встречал новых подруг, улыбался клумбам и вёл с ними долгие диалоги. Виталию всегда хотелось, чтобы у него было как можно больше клумб. Иногда садоводы привозили ещё две или три, и у него было больше десятка, а вот больше двадцати не было никогда. Он думал, что когда его перенесут в центр, это тоже станет возможным.
Чтобы обзавестись новыми клумбами, он решил было поговорить с Ириной Карповой – женщиной, бывавшей часто у фонтана около полудня. Виталий не помнил, откуда знал её имя. Она всегда помогала ему, хотя это не входило в её обязанности. Виталий разговаривал с ней по несколько минут каждый день, пока она кормила голубей и стояла около фонтана, отрешённо глядя на воду.
- Привет, Ирина! – окликнул он её одним ранним майским деньком.
- Здравствуй, - улыбнулась Ирина. На ней было длинное лёгкое платье с чёрно-серыми пятнами, какие обычно продают в трикотажных салонах на первых этажах жилых домов. Сразу было видно, что она купила его недавно – как и парки, люди в этом городе меняли одежду к лету.
- Сколько голубей умерло за эту ночь? – она зачерпнула рукой воду и вылила её обратно в фонтан. Виталий ей советовал так не делать, ведь вода в фонтане такая грязная, но она всё равно не слышала его.
- Трое. Один замёрз, ещё двое давно болели.
- Какая жалость! – Ирина отошла к скамейке. – Никто из них не умер от голода?
- Нет, это невозможно. Ведь ты же так хорошо их кормишь.
- Да… - Ирина задумалась. – Но я не могу их всех согреть. Если они ещё и замерзают… Ей-богу, не уследишь же за каждым…
Виталий сдвинул кусты и приобнял её, проведя по плечу колючей веткой.
- Конечно, здесь нет твоей вины. Век голубей крайне недолог. Случается, они умирают.
Ирина вздохнула, чуть всхлипывая. Она откинулась на спинку скамьи и протёрла глаза. Наверное, она часто не высыпалась.
- Тебя, наверное, так топчут во время праздников… Кстати, поздравляю тебя с Первомаем!
- Пустяки, мне по душе компания, - смущённо сказал Виталий. – И спасибо, ты уже говорила мне это.
- Когда?
- Кажется, первого мая. А сегодня - третье.
- Ох, как же я могла забыть! – воскликнула она и засмеялась таким гулким, стрекочущим смехом. Виталию хотелось поморщиться от него, но он лишь снисходительно улыбнулся.
- У тебя удивительно хорошая память на даты.
- Я подсматриваю на табло в тринадцатой школе, что во дворе за Чёрным проспектом. В вестибюле там висит календарь.
Он втянул в себя глубоко воздух, полный приторного городского смога, пыли голых солнечных тротуаров, освободившихся от панциря снега, чернеющих деревьев, нагло торчавших своими ветками вверх - и выдохнул, разогнав по округе ветер.
- Как у нас с цветами? Можно ли посмотреть новые клумбы?
Ирина поджала губы, поправляя своё платье, трепыхавшееся на ветру. Она вновь встала со скамейки и пошла куда-то. Виталий постоянно был рядом с ней.
- Можно достать три клумбы, которые убирают из Центрального парка.
- Из Центрального парка? – оживился Виталий. – Это очень интересно. Когда это будет?
- В воскресенье.
Она чихнула, вдохнув прохладного ветра.
- Для чего это всё?
- Они просто хотят посмотреть, не будет ли им здесь скучно.
- Скучно? – фыркнул Виталий. – Да разве это возможно! Я был бы рад на них посмотреть.
- Я тоже, тоже была бы рада, если бы у тебя было целых одиннадцать клумб! – заметила Ирина.
Виталий улыбнулся. Она даже помнила точное число его клумб! Не каждый знает о нём так много.
- Я бы только хотела кое о чём попросить, - продолжила она.
Виталий насторожился.
- Ну?
Ирина остановилась, быстро захлопала тяжёлыми чёрными ресницами и вдруг взорвалась громкими рыданиями.
- Пообещай мне, что голуби больше не будут умирать в этом парке!
Виталий поспешил обдать её тёплым ветерком. Мелкая, неокрепшая трава задрожала, колышась в разные стороны, а фонарные столбы зашатались, дребезжа декоративным стеклом.
- Конечно, конечно… Голуби не должны умирать.
- Я очень, очень хочу, чтобы они не умирали! – всхлипывала Ирина.
Виталий подбодрил её лёгкой улыбкой солнца, прорезавшегося между облаков. Его улыбка всегда помогала и ей, и всем остальным посетителям. Вот и сейчас проходивший мимо парень в нелепой шапке с болтающимися верёвочками повернул к Ирине голову и издал весёлый смешок, заставив её забыть о проблемах с голубями.
- Я знаю, что там есть клумба синими пионами! – вспомнила Ирина. - Настоящими. Она в белой оправе.
- Хорошо. Обожаю белые оправы, - кивнул Виталий.
***
Тем временем речка Алиса, известная всем как Красная река, спокойно текла рядом, не слыша никаких разговоров. Её уши заполнял шум окуней, громко беседовавших в её глубинах. Окуням было хорошо в её водах. Их стало так много в последнее время, что тому, кто взглянет вниз с моста, порой могло показаться, что Алиса уже наполовину состоит из окуней. Рыбы плавали тучными стаями, всегда двигаясь вместе, что не мешало им оживлёно спорить друг с другом.
- А ты видел, как этот мальчик ловит мяч? – кряхтящим, гнусавым голосом говорил один. - Нет, он точно станет чемпионом в бейсболе!
- В бейсболе? – фыркал ему в ответ другой. - Где ты видел, чтобы в этой стране играли в бейсбол? Он может стать только баскетболистом.
- Никогда не станет он баскетболистом! Видели, с каким строгим видом его отец дал ему подзатыльник? Он наверняка вырастит юристом или каким-нибудь военным, потому что всегда будет подчиняться его воле.
- Хватит! – вскрикнула Алиса, не выдержав этой назойливой болтовни. – Неужели вы не можете помолчать? Я не хочу думать о бейсболе и чьих-то отцах… С вами я превращусь в канаву!
- Хорошо, хорошо, - кивали окуни. – Мы молчим.
И она снова могла спокойно расслабиться в своём вечном движении, наблюдая, как шевелят лапками утки и как хлебные крошки оставляют на её лице приятные, щекотные круги. Но проходило несколько минут, и рыбы снова начинали хлопать ртами, делясь своими наблюдениями, идеями и страхами.
- Знаешь, а ведь нас могут начать ловить. Если сюда придут мужчины с удочками, то будет очень несладко.
- Какие мужчины с удочками? Они все ходят к заливу. Никто не обращает внимания на маленькую грязную речушку около запущенного парка.
- Тише! – выдохнула Алиса, отворачиваясь от уток.
- Ага, до поры до времени! Говорю тебе, когда они заметят, какими огромными косяками мы здесь плаваем, до нас точно доберутся мужчины с удочками. А они заметят, потому что воды тут очень прозрачные. Спорим, уже через неделю-другую ты увидишь рядом с собой кусок хлеба на крючке?
- И что, если увижу? Мне плевать. Я всё равно не попадусь на эту приманку. Это такие идиоты, как вы, способны на это повестись, а я хорошо знаю, как выглядят ловушки.
- Все так говорят!
Алиса закачалась волнами, пытаясь разогнать стаю по разным берегам своего русла. На какое-то время они затихли. Но эти косяки каждый раз снова собирались после того, как их разгоняли.
- Вы бы лучше не об этом беспокоились, - проскрипел голос со дна. Из своей норки на шум выполз серый Рак Гавриил – давний житель Красной речки. У него были очень длинные усы, которые забавно шевелились, когда Рак начинал говорить. Он был единственным представителем своего вида, обитавшим в Алисе, но она и не хотела, чтобы в ней жили ещё какие-то раки. Удивительно, что в черте города река могла оставаться настолько чистой, что в ней ещё водился хоть один представитель настолько чувствительных к загрязнению животных.
- Знаете ли вы, что Виталий обзаводится новыми клумбами? – сообщил Гавриил. - Ему везут клумбы из центра. Ходят слухи, скоро сюда начнут пересаживать и землю из центральных парков.
- Как? – удивились окуни. – И ограды – тоже?
- Да, и позолоченные завитки, и деревья. Со временем Виталий станет Центральным парком. А знаете, что приходит вместе с центральностью?
- Туристы, - прошептала Алиса.
- Туристы! – заохали караси. – Туристы точно не будут нас ловить! Зато сколько будет хлеба! Ох, сколько будет хлеба!
Алиса представила, как разжиреют рыбы, когда туристы начнут их подкармливать, как они будут занимать всё больше пространства, и её воды поднимутся к самому краю берегов, как полетят в неё потоки мусора, который они принесут с собой. Ей стало нехорошо. Она очень беспокоилась за то, как будет выглядеть устье. Неужели ей придётся нести в залив сотни бумажек и фантиков?
- Нет же! Виталий не должен становиться Центральным парком! – воскликнула она. – Он ведь погибнет от такой чудовищной ноши. Нужно предупредить его.
- Расслабься, Алиса, он сам этого хочет, - шепнула ей бархатным голосом клумба с жёлтыми тюльпанами – её шёпот ветром донёсся с центральной площадки. Виталий молчал, наблюдая за прохожими в вечной дрёме. – Он очень любит клумбы. И он хочет переехать.
- Парки не могут переезжать, - сказала Алиса. – Как и реки не могут изменить своего русла.
- Это верно, - заметил Рак.
- Зато люди сегодня всё могут, - улыбнулась клумба. – Я вот когда-то цвела в захудалом сквере, а теперь – в большом парке. Если люди будут благосклонны, то, может быть, скоро я стану радовать собой миллионы из них…
- Так не должно быть, - убеждала себя Алиса. – Парки не переезжают. Они только умирают.
- Тихо, малышка, - зашептали ей караси, - Нужно ли беспокоиться? Смотри – ребёнок впервые проезжает через мост…
Она загляделась на коляску, где новый человек открывал для себя мир парков и рек. Она станет первой рекой, которую увидели его глаза – она чувствовала, что они ещё не видели других рек. Алиса сделала глубокий выдох, и по хрустальной воде пошла длинная рябь. Рыбы растеклись по зарослям водорослей и замолчали.
(...)
