Испытание жизнью. Часть 1. Глава 20.

                                                                                                                   Глава двадцатая

                                                                                                                                1

              - Вот мы и дома! - сказала Валентина,  когда они вошли в  комнату на третьем этаже.
              Виктор снял с плеча два, вместе связанных чемодана и осторожно поставил на пол. В комнате было так же, как и полгода назад, когда он приезжал зимой. Все стояло на прежнем месте, только слой пыли на мебели указывал на долгое отсутствие хозяйки.
              Валя сразу же взялась наводить порядок: протирать мебель, мыть полы, распаковывать чемоданы. Виктор попытался помочь жене, но она с улыбкой отвергла его помощь. Не зная чем заняться, Виктор включил телевизор, а через минуту уже забыл о нем. Его мысли вернулись обратно, в родное село и, лежа на диване, вспоминал свой отъезд…
              Трудно было уезжать из тех мест, где ты родился и вырос, где оставались родные и друзья, где прошли детство и юность, где каждый холм и каждый овраг до боли знакомы.
              Сильнее всех его отъезд восприняла Ирина Андрияновна. На протяжении многих лет она кормила сына из ложечки, ухаживала за ним, заботилась и вдруг всего этого лишиться в один момент. Ей казалось, что никто кроме нее не сможет угодить Виктору, предупредить его желания.
              Первые дни после свадьбы она ревностно наблюдала за невесткой, следила, как та ухаживает за ним, и через некоторое время, удостоверившись, что девушка отлично справляется с новой для себя обязанностью, успокоилась. За то короткое время, что Валентина жила в их доме, Ирина Андрияновна успела полюбить ее.
              Больше всего она ценила не то, что невестка была трудолюбивой и доброй, хотя и это не сбрасывалось со счетов, а то, что с уважением относилась к ней, доверяя ей свои тайны, советовалась. И, провожая детей в город, была уже спокойна за их судьбу...
              Закончив уборку, Валентина хлопотала на кухне. Выключив телевизор, Виктор прошелся из угла в угол, посмотрел в окошко и никак не мог представить, что эта уютная комната стала его домом. Он привык к простору деревенской избы, к видневшимся за окном холмам, реке, когда выйдешь за околицу, перед тобой - степь. Она веселится, играет и словно огромный ковер лежит перед глазами. Припекает солнце, а над степью, над каждым ее цветком, звенят шмели, пчелы, снуют в воздухе прозрачные стрекозы, заливисто поют, то зависая на минуту, то кувыркаясь в выси, жаворонки.
              А здесь хотя и уютно, но тесновато. За широким окном вместо холмов видны кварталы жилых домов, вместо тишины - шум и гудки проносившихся по улице автомашин. «Ничего, - подумал он. - Живут же здесь люди, и я привыкну».
              Так началась для него городская жизнь. Порой ему казалось, что время застыло, перестало двигаться. Иногда эта кажущаяся неподвижность времени начинала беспокоить и даже мучить его, словно была в действительности.
              В жизни человека часто происходит и так - забросит его судьба в другую сторону, вдохнет он полной грудью новый, незнакомый запах, оглядится вокруг, найдет себе новых друзей, полюбит новые песни и утренние зори. Но нет-нет, да и вспомнит он родительскую хатенку, крытую черепицей. В памяти встанут деревенские хороводы под баян. Вспомнится, как сделал первую борозду пахоты в поле, как выходил со стадом коров, как восхищался первым подснежником, пробудившимся ранней весною. И отдаваясь этим воспоминаниям, Виктор находил в них утешение.
              Однажды на рынке Виктор увидел мужчину, торгующего картинами. На квадратах шестислойной фанеры разных размеров, были изображены несколько пейзажей и профилей девушек, с пышными волосами. Все рисунки, вместо краски, выполненные мелко нарезанной разноцветной проволокой и закрепленной лаком, выглядели оригинально.
              Заинтересовавшись, Виктор решил попробовать делать такие картины. Привыкший осваивать что-нибудь новое, незнакомое, он загорелся желанием творить, и с присущим ему рвением принялся за работу. Обошел ближайшие свалки, зашел в телеателье, где попросил у мастеров старые использованные трансформаторы от телевизоров и радиоприемников, а затем вместе с женой начал их разбирать и разматывать проволоку.
              Валентина, переживавшая за Виктора, когда он грустил, теперь с удовольствием помогала. Она мелко нарезала проволоку и по цветам рассыпала ее в маленькие баночки, а затем с интересом наблюдала за работой мужа. Ее радовало то, что Виктор занялся делом. В глазах его исчезли грусть и тоска по дому, а появились те задорные искорки, которые она увидела в первый день их знакомства.
              На чисто отшлифованный квадрат фанеры, Виктор переводил заинтересовавший его рисунок и, вооружившись ножом, принимался за работу. Проволоку нужного диаметра он прижимал к доске культей, а кончиком ножа, который держал в зубах, огибал точно по контуру рисунка. На стыках откусывал кусачками, а пипеткой наносил несколько капель бесцветного лака, приклеивая ее к доске.
              Закончив контур, общий фон засыпал мелко нарезанной проволокой, соблюдая цвета рисунка, осторожно стучал по доске снизу, что позволяло кусочкам равномерно заполнить фон, и заливал все тем же бесцветным лаком. Картина была готова. Оставалось только дождаться, когда высохнет.
              Валентина видела, какой лучезарной радостью светилось лицо мужа, когда он сделал первую картину. Теперь, возвращаясь с работы, она заставала его кропотливо трудившегося над новыми картинами, которые он тут же раздаривал своим знакомым. Молодую женщину радовало его стремление, которое порождало у него внутреннее горение, вдохновляющее творить снова и снова.

                                                                                                                             2

              В один из выходных дней Орловы решили побыть дома, в маленьком семейном кругу. За окном светило солнце. Его лучи проникали в комнату и освещали круглый стол, за которым Виктор, сидя на стуле, читал книгу. Валя, уютно устроившись на диване, вязала свитер. Но вот она встала, подошла к мужу сзади и положила свои горячие ладони ему на плечи.
              Виктор обернулся и удивленно взглянул на жену. Она стояла в ярком свете, падающего из окна, и над ее головой увидел еле заметную дымку тонких, русых волос. Лицо ее выражало какую-то невысказанную радость, и в то же время торжественность, а в глазах светилась непонятная Виктору гордость.
              Пальцы ее коснулись его шеи, пробежали по воротнику рубашки, а Виктор смотрел на нее, пытаясь понять, что происходит.
              - Витя, - как-то таинственно проговорила она, смущенно опуская глаза. - Кажется у нас будет ребеночек.
              Вскочив со стула, Виктор обнял жену. Она стояла, опустив руки вдоль тела, опрокинув назад голову. А он, глядя в ее счастливые глаза, спросил:
              - Так «кажется», или будет?
              - Будет! Я вчера заходила к врачу, и она подтвердила мои догадки.
              - Валя! Валюша! - шептал он жене в ухо.
              Больше слов не находилось.
              А Валентина, уткнувшись лицом в плечо мужа, затихла. Время остановило свой бег, чтобы они могли осознать случившееся и вжиться в одну из самых счастливейших минут в их жизни...
              Вечером, лежа в постели, Валя, как бы продолжая разговор начатый днем, спросила:
              - Витя, а кого бы ты больше хотел иметь, сына или дочку?
              Виктор улыбнулся.
              - Мне все равно. Кто бы ни был, я буду его очень любить!
              - Неправда! - возразила она. - Все мужчины хотят иметь сына.
              - Да нет, Валюша, правда!
              - Вот рожу тебе девочку, тогда посмотрю, как ты обрадуешься, - пригрозила она и весело потеребила его пышные волосы горячей рукой.
              - Девочку, так девочку, - проговорил он и обнял притихшую жену.
              Радостная и успокоенная Валентина уснула, а Виктор долго лежал с открытыми глазами и думал о том неведомом человечке, который находился у жены под сердцем...
              Три года назад, когда у брата Василия родилась дочка, Виктор проводил с ней много времени. Он всем сердцем полюбил этот крохотный комочек с рыжими, медного отлива, волосами на маленькой головке и радовался, как ребенок, когда племянница бессознательно улыбалась или пыталась рассказать ему свои впечатления на языке, понятном пока только ей самой. И вот теперь скоро у них тоже будет ребеночек.
              Приподнявшись на локте, Виктор смотрел на жену. Она лежала, согнувшись, на боку, а проникавший сквозь окошко свет уличного фонаря золотил ее волосы, мягкими полутенями лепил округлую линию плеча, упругие изгибы молодого тела. На ее полуоткрытых губах блуждала детская улыбка.
              Осторожно, чтобы не разбудить, прикоснулся губами к теплой щеке жены и подумал: "Какое счастье, иметь такую жену!".
              Ее любовь он чувствовал везде, в каждой мелочи. Это давало ему ощущение удивительной прочности жизни, отчего постоянно пребывал в состоянии крайнего удивления: неужели это возможно?
              Оказывается, возможно!
              Удовлетворенный и счастливый, опустился на подушку и крепко уснул...
              Шел последний год учебы в институте. По всей вероятности сразу же после родов жены, ему придется ехать в Воронеж сдавать государственные экзамены. Поэтому самозабвенно готовился к ним, не чувствуя усталости и строго придерживался правила, установленного им самим: спать ложиться тогда, когда хорошо усваивал очередной материал.

Продолжение следует.