Владик, высокий, худой и нескладный парень, был некрасив и с лица. Белёсые его тонкие прямые волосы спадали на высокий лоб, серые глаза смотрели как-то жалобно. И не случайно – характер у него был робкий, стеснительный, невесёлый. В общем-то, он был парень неплохой, рассудительный, спокойный, непьющий. Жил в небольшом латвийском городке в Латгалии*. В советское время работал потихоньку на заводе, особенно не выделялся ни в плохую, ни в хорошую сторону. Девушки у него ещё никогда не было, хотя возраст подкатывал к тридцати.
Наступили 90-е, и всё стало по-другому. В связи с политическими переменами работы не стало, остался Владик не у дел. Сунулся было на таможню на одном из вновь учреждённых пограничных постов. Тогда эта работа была не престижной и хлебной, как стала позже, а только опасной, желающих там служить много не находилось, поэтому Владика приняли. Но когда на одном из пограничных постов омоновцы положили новоиспечённых таможенников лицом вниз на асфальт, разоружили и накостыляли по шее, Владик, не дожидаясь лиха, уволился с таможни. Перебивался потом то тут, то там, зарабатывал ремонтом бытовой техники, чувствовал себя неуверенно. Денег постоянно не хватало, родители тоже перебивались с трудом.
По городку ходили разные слухи, о том, что делается в Риге, что в Даугавпилсе, что там, в магазинах, что на открывающихся или закрывающихся предприятиях. Особенно много чесали языками всезнающие старухи – во дворе, на рынке, в очередях. Старухи окружали Владика с детства – приходили к бабке, общались с матерью и тётками, и он как-то приобтёрся возле них, научился фильтровать сплетни-новости и выуживать из словесного мусора полезную информацию. Общался с ними легко, непринуждённо, как если бы со своими сверстниками. Зато и новости все городские знал.
А вот со своими сверстниками общаться он стеснялся, робел, особенно с девушками. Вот заочно всё получалось хорошо, а как встречался, вся смелость исчезала. Переписывался он тогда с несколькими подружками–приятельницами из Латвии и соседней Литвы. Обстоятельно рассказывал о своём житье–бытье, последних новостях в городе и стране. Сообщения о новостях неизменно начинались словами – «старухи говорят…»
С Леной, весёлой девчонкой из Литвы, он переписывался почти полгода. Познакомились случайно в Даугавпилсе, куда занесло обоих по делам. Смешливая, шустрая, кругленькая, как мячик и, похоже, добрая девушка. Иногда звонил ей по телефону. Обычные, ни к чему не обязывающие разговоры. Как у вас, как у нас… Что говорят старухи… Никакого намёка на интерес с её стороны. Приветливая вежливость, но его почему-то к ней тянуло. Практически ничего о ней не знал, только, что было неудачное замужество, какая-то связанная с этим трагедия, совсем недавно развелась. Она ни о чём не распространялась. В апреле надумал подъехать в Вильнюс, попробовать повидаться. И повод нашёлся – Лена как-то случайно обмолвилась, что испортился «запасной» телевизор. Тогда ещё не выбрасывали, а ремонтировали бытовую технику. Вот Владик и предложил свои услуги.
Дизелёк «Вильнюс-Даугавпилс» не спеша курсировал между городами, останавливаясь на всех малых промежуточных станциях. Дизелёк вздыхал и на резких толчках громыхал стеклянными бутылками. В начале 90-х его так и прозвали бутылочным поездом. Новоиспечённые независимые балтийские государства ещё вели расчёты в рублях, появление национальной валюты ещё предстояло. А цены уже заплясали на всё. Даже на пустые бутылки. Когда-то стабильная залоговая копеечная советская цена была давно забыта, цены давно уже выражались в рублях. И началось соревнование бутылок – то в Литве они становились дороже, то в Латвии. Вот тогда и расцвёл нехитрый «бедняцкий бизнес» - смотаться в приграничные пункты и сдать бутылки то из Литвы в Латвию, то наоборот, смотря, где было дороже сдавать. Таможенники ещё не трясли пассажиров поездов. С хороших двух сумок железнодорожный билет окупался и ещё оставался навар, что позволяло закупиться продуктами или чем-нибудь необходимым, что было выгоднее покупать у соседей. Так и громыхал дизелёк бутылками то туда, то обратно.
Владик сидел между двух здоровенных сумок – бутылками он запасся солидно, прихватил не только свои, но и соседские, с расчётом на небольшой навар. Согласно оперативной информации бутылки в Литве на текущий момент стоили дороже, и большинство пассажиров, как и Владик, тащили их в Литву, правда, сходили они на ближайших приграничных станциях. Только бутылки Владика гордо следовали аж в саму столицу соседнего государства. Кроме бутылок Владик вёз скромные подарки Лене - он захватил бутылочку рижского бальзама, конфеты и флакончик рижских духов, основательно истратив свои скудные денежные запасы. Но не мог он ударить в грязь лицом и явиться к девушке с пустыми руками, ну никак не мог.
Короткое путешествие подошло к концу, и поезд прибыл на конечную станцию. Прихватив сумки, Владик вышел из вагона и осторожно спустился в туннель. Лену он увидел сразу, как и договаривались, у центрального входа в вокзал, на первом перроне. Города он не знал, поэтому обрадовался, когда она сама пообещала встретить. И сейчас смущённо пожал протянутую ладошку.
- Это – тебе, - протянул пакет с подарками. И поспешил объяснить, заметив её округлившиеся от удивления при виде громадных сумок глаза, - понимаешь, сначала надо отнести это в ближайший пункт приёма стеклотары. Ты не смейся, у нас сейчас все пустые бутылки в Литву возят, сейчас они у вас дороже…
Он рассказал, о «бутылочном» поезде, о том, как сложно живут люди в маленьких городках и как хватаются за самую малость.
К счастью, приёмный пункт стеклотары оказался недалеко от вокзала, да и очередь там была сравнительно невелика, так что от надоевшей ноши он избавился быстро и заметно повеселел. В кармане покоился «потолстевший» бумажник, а симпатичная весёлая девчонка не высмеяла его «бизнес» и, кажется, отнеслась с пониманием.
- Может, покажешь свой телевизор, - несмело спросил он.
- Ах, да. Ну конечно, пойдём к нам, тут недалеко.
В прихожей уютной и чистенькой квартиры он робко разделся и прошествовал к телевизору. Дома была только Ленина бабушка, такая же весёлая и смешливая, как и внучка. О Владике она была наслышана, особенно о фирменных выражениях – «старухи говорят», «одна старуха сказала»…
- Уважительный, самостоятельный, - шутила она, когда заходил разговор о внучкиных кавалерах. – Старушек уважает. Как поживают старушки? Что говорят?
Украдкой бросив взгляд на освободившуюся от пальто фигурку Лены, заметил, что она как-то немного пополнела. И стала очень красивой – прямо светилась каким-то неземным внутренним светом, какой-то необычной радостью. Тогда, в Даугавпилсе, она ему такой не показалась. Он даже погрустнел – ну куда ему до такой девушки.
С «запасным» ламповым «Электроном», предназначенным для Лениной комнаты, Владик разобрался быстро – надо было поменять перегоревшую лампу, которой, конечно, здесь не было. Но он даже обрадовался, что появился законный повод приехать ещё раз. Всё это он несмело объяснил Лене, извиняясь, что не может починить телевизор прямо сейчас. Но он надеется, что раздобудет нужную лампу у себя, и если Лена не против, он бы приехал ещё…
- Ну, так хорошо, если, конечно, тебя не затруднит, - она согласилась, и Владик почувствовал себя на седьмом небе от счастья.
А потом они пошли гулять по старому городу. У Святых ворот и костёла Св.Терезы было большое скопление людей. Какой-то человек лежал на земле, раскинув руки, как на распятии. Владик потолкался в толпе и уже минут через пять объяснил Лене ситуацию с неизменным началом:
- Одна старушка сказала…
…Лена хохотала, уже не сдерживаясь, и смахивала рукой набегавшие слёзы. А Владик с недоумением смотрел, ничего не понимая, а потом, махнув рукой, тоже засмеялся. Неожиданно из хмурых облаков выглянуло солнышко, и вдруг хлынул сильный «цыганский» дождь. Все бросились прятаться кто куда. Лена с Владиком забежали под арку старинного дворика.
- Ты промокла? – неожиданно для себя он притянул её и осторожно прижал к себе, ощутив её округлившуюся талию и животик.
-Ты ждёшь ребёнка? Вот почему это сияние… - он заглянул в эти радостные, лучистые голубые глаза. – А он, отец, он что?...
- Это мой ребёнок. Я - свободный человек. И мне ни до кого нет дела, - счастливо засмеялась она.
Осмелевший Владик робко прижался к её губам. Никогда ещё ничего подобного, ничего подобного с ним не было…
…Дизелёк «Вильнюс-Даугавпилс», вздыхая, погромыхивал на путях. «Бутылочные» пассажиры возвращались из Литвы в Латвию. И был среди этих пассажиров один совсем счастливый человек…
* Латгалия или Латгале — одна из историко-культурных областей Латвии.
Иллюстрация. Вильнюс. панорама старого города с колокольни костёла Шв. Йону (Св.Иоаннов) , фото автора
