Эй, молодой! Физтехи в стройотряде в Подмосковье.

Дело было в году 1988-ом сразу после окончания 3 курса ФизТеха в стройотряде под Солнечногорском. В первый день заезда мы активно стали исследовать местность на вопрос купания. Пока не нашли пляж с местной речкой. Залезли-искупались. Только показалось странным, что тела наши тела тут же окрасились в бронзовый-ржавый цвет. Такой вот искусственный загар выходил на-халяву. Вода в речке была с каким-то ржавым оттенком. Но нас это не смутило, ну мало ли «железистых» речек по России. Тем более, что  там был старый большой  пляж, хотя купающихся в воскресенье было почему-то маловато. А погодка была отменная!
Когда мы вернулись в зону проживания, то нас сразу пригласили посетить местную совхозную баню, парилка у которой работала исключительно в воскресенье. Народу было немерено. Но тазиков банных  хватило на всех – недаром же, что совхоз - миллионер! Осмотревшись после душа, слегка отмыв речную «ржавчину» (да ну её: зачем нам этот псевдосолярий!), мы обнаружили за печкой дверь в парилку. Мы с другом подались за основным кайфом от русской баньки. Городские пареньки, которые знали тогда о баньке только что-то смутное из детства, когда их отвозили в деревню к родственникам. Войдя в парилку, мы обнаружили, что большие двухъярусные палати полностью заняты местными работниками совхоза, которые совсем не горели желанием освободить их для нас или хотя бы немного подвинуться. Хотя подвигаться было, впрочем, особо и некуда. Минуты две мы стояли, размышляя, куда бы примоститься. В парилке стоял лихой матерок: «местные» обсуждали цвет реки. Оказалось, что это не местный колорит, а чей-то химический промышленный взброс. Мы сразу осознали, что правильно и совсем вовремя отмылись  от гламурного загара. Мужики продолжали материться в адрес химического террориста и, как бы между прочим, обратились к нам (точнее: ко мне – к ближайшему к печке): «Эй, молодой, поддай-ка ковшиком воды для пару: что-то стало холодновато!».  Чтобы не осрамить себя незнанием технологии бани, я решил, что раз «холодновато», то надо «поддать реально»! Решил, что полный ковш (на более, чем литр воды) – это, в общем то, нормально! Но плеснув на угли ковш воды, я подумал, что этого всё-таки мало, и быстро «исправился» - добавил ещё пол ковша. Стало заметно теплее. Жарковато. Матерок на палатях стал быстро затихать. Как то все «местные» сразу вдруг решили, что уже пора и по домам,  и вопрос о загрязнении речки уже полностью обсуждён. Палати освободились быстро и полностью на двух ярусах сразу. Остались только мы - двое физтехов. Видимо по неопытности («молодые» ж!) мы не догадались, что пар очень сильный. И организмы позволяли выдерживать такой пар. Поэтому залезли на самый вверх - на самое лучшее место - и разлеглись там во весь рост, где ещё недавно сидя умещались человек десять. Через пару-тройку минут снизу послышались голоса: на нижние палати стал усаживаться какой-то народ, который стал сразу что-то обсуждать. Послышалось до боли знакомое: «Ландавшиц» и прочее (ну всё-таки кому-то пар в голову ударил больше, чем надо!). Молодые ученые пришельцы вытеснили местных аборигенов.