Глава двадцать первая: Повелитель

Долгим был подъем не это невообразимую гору. Даже паря на крыльях ветра, Самаэль достиг вершины лишь после второго восхода Яра.

Все это время бывший солдат размышлял, о том, что уже пройдено, и о том, что еще предстоит совершить. О прошлом, которое уже давно оставил позади и о будущем, которое скоро настанет. Что будет он делать, когда все преграды падут, когда голос в его голове наконец умолкнет - странник не знал. Хотя, кто знает, может этот голос не умолкнет никогда. Моркот - лишь один из четырех сфер - спутников Эрды. Может на каждом из них есть орды тварей, которые нужно одолеть, и гигантские горы, на которые нужно взойти.

Что же, это было, все равно, лучше, чем бесконечное прозябание в сырых каменных стенах гарнизона, ожидая шальной стрелы кочевника, которая унесет, наконец, Самаэля на встречу с бледной.

Странник размышлял так же и о демонах, о их странной силе и хрупкости, о их природе и мире, в котором они обитают. Больная воля какого бога создала этих странных существ и поселила на этом проклятом спутнике? Быть может это воплощения душ мертвых, что при жизни были убийцами, после встречи с бледной обреченные на вечные страдания в этой красной земле?

Слово демон происходило из старых легенд, что нянюшки и сестры в приюте травили сиротам, стремясь наставить их на путь служения государству. В тех историях демоны были хитрыми, изворотливыми, заманивающими в ловушку, сулящими исполнение самых сокровенных желаний, и, неизбежно, обманывающих и совращающих доверчивых людей, что поддавались на их уговоры. И пусть все эти истории связывали демонов с багровым ликом Моркота, красная пустыня показала Самаэлю совсем иных тварей. Грубые, сильные, живучие, лишенные воображения, звероподобные, они не как не походили на мифических обманщиков, но слово демон постоянно всплывало в голове бывшего солдата, каждый раз, когда он видел этих тварей, или даже думал о них.

Видимо самым большим искушением для Беса была сила, дикая мощь, которой он, так внезапно, возжелал обладать. Не стоит ему винить этих тварей в отсутствии воображения, ведь сам он им не отличался.

Ступени текли под ним бесконечным потоком. Несколько раз страннику приходилось опускаться на их каменные спины, чтобы создать новый ветер и продолжить свой полет. и, с каждым разом, все больше сил требовалось, чтобы придать потоку плотность и силу - воздух стал совсем прозрачным, пустым. Его едва хватало чтобы наполнять легкие Самаэля, хотя отсутствие дыхания вряд-ли причинило странника в его нынешнем состоянии много неудобств.

Чем выше поднимался Бес, тем чаще приходилось делать эти передышки, а последние несколько тысяч ступенек он преодолел пешком, ибо ветер уже не был способен удержать его.

И вот ,наконец, Самаэль перепрыгнул через последнюю ступень и оказался на самой вершине пирамиды. Перед ним раскинулась небольшая площадка с массивным троном, вырезанном из глыбы ярко-алого камня, по самому центру. Трон этот явно не был предназначен для человека, ибо чтобы дотянуться до сидения, бывшему солдату пришлось бы подпрыгнуть. На таком престоле вполне мог усидеть десяток не сильно откормленных королей.

Ледяной холод, царящий на такой высоте, сковал всю площадку и сам трон тонким покрывалом льда. Даже Яр, сияющий словно яркая корона, не был в силах растопить его своими обжигающими и ослепляющими лучами.

На троне сидел демон, трижды превосходивший странника ростом. Его черная, как сама бездна, кожа, казалось, жадно поглощала лучи Яра. Четыре мускулистые руки неподвижно покоились на широких подлокотниках трона. Широкая грудь, сложенная из множества крупных обсидиановых пластин, не имела ни шипов ни наростов. Гладки были и его плечи, и только на выступающих гребнях, что венчали голову существа, словно корона, росли небольшие рожки. Морда демона была слегка вытянута, делая его похожим на какое-то мифическое животное.

В одной из когтистых лап демон держал широкое золотое кольцо, размером с колесо обозной телеги. Вся поверхность этого кольца была исписана странными знаками и рунами, что больше походили на трещины и выбоины, чем на символы неизвестного Самаэлю языка. С внешнего края, к кольцу крепились семь толстых черных цепей, что тянулись с трона на пол, через всю площадку и уходили вниз, туда, откуда пришел странник.

Цвет кожи этой твари, а так же силуэт головы, напомнили Самаэлю о огненоглазых демонах, что встретили его под завесой песчаной бури. Только эти глаза пылали отнюдь не багровой яростью. Четыре голубых глаза горели синим пламенем презрения сквозь узкие прорези глазниц.

Когда бес поднялся на вершину, чудовище сфокусировало на нем свой взгляд. Да, это был тот самый взгляд, что преследовал его в кошмарных снах и пугающих видениях. От этого взгляда вся уверенность и целеустремленность странника испарилась, словно капля воды, упавшая в походный костер, а каменные колени затряслись, готовые в любой момент подогнуться. И всё же, в глубине души, Самаэль испытывал возбуждение и радость. Он дошел! Он нашел этот проклятый взгляд, этот, мучающий его всю жизнь, голос! Сейчас все решиться, так или иначе.

- Ты добрался до каменного престола, - молвил демон, и лед запел, вторя его словам.

Его голос, такой привычный Самаэлю, вновь вонзился в волю странника сотней острых пик, порождая желание пасть ниц перед этим созданием. Но, на этот раз, бывший солдат выстоял, гордо вскинув голову и глядя прямо в эти чудовищные глаза.

- Ты прошел через пустоту, - продолжал говорить демон, - через бурю. Ты Сломил хребет моим полчищам, отбросил владык демонов и предстал передо мной.

И, все же, были в этом голосе отличия от того рыка, что звучал в голове странника. Он был спокойным, холодным, а не пылал яростью и презрением, вынуждая идти вперед.

- Я должен радоваться твоим успехам, ведь ты первый из всех моих детей. что добрался сюда, - в голос твари заставлял кровь леденеть в сердце, - Но все, что я испытываю, глядя на тебя - это разочарование.

Самаэль усмехнулся и сжал кулаки так, что камень его ладоней треснул.

- Мне плевать, - гордо сказал он, - что ты там испытываешь. Я пришел сюда, сокрушив уничтожив всех демонов, что ты выслал против меня! Я поглотил всю их силу и обернул против Владык! И тебя ждет та же участь.

Демон склонил голову на бок, внимательно рассматривая наглого пришельца.

- Ну, попробуй, сокруши меня этой приобретенной тобой силой, - безразличие в его голосе было подобно потоку ледяной воды.

Странник рванулся вперед, подпрыгнув на вышину головы демона и направил всю силу, что была в его теле, на кончики своих пальцев. Но сила не послушала его.

Словно обладая собственной волей, она тяжелыми кандалами сковала руки и ноги Беса и отчаянно забилась в своей каменной клетке, ища способ выбраться на волю. Потеряв контроль над своим телом, Самаэль безвольной куклой упал прямо в подставленною ладонь демона. Длинные пальцы, с острыми загнутыми когтями сомкнулись вокруг его груди.

- Неужели ты думал, что разбив наше тело ты можешь считать нас мертвыми?! - с усмешкой произнесла тварь, - Неужели ты считал, что нагло поглотив наши души, ты станешь хозяином нашей силы?!

Самаэль отчаянно боролся с бушующей в нем энергией, пытаясь вновь завладеть контролем над своим телом, но сам его разум словно взбунтовался против своего хозяина. Проклятый голос безудержно гремел "Ничтожество!", и ему вторили тысячи других. незнакомых голосов.

- Камень - лишь форма, - разглагольствовал демон, потряхивая странника в своей руке, - сосуд, посредник между нашей мощью и этим миром материи. Та мощь, что ты так наивно впускал в своё тело - это и есть настоящие мы.

- Плевать! Даже если все те твари сохранили свои личности, - прорычал Самаэль, - Я поработил их, заставил служить своей воли!

- Ты думаешь что они служат твоей воли? - в голосе твари прозвучало удивление.

Черный коготь уперся в лоб обездвиженного странника.

- Твоя воля ничтожна! Демоны служат тому слабому эху моего приказа, что я вложил в твою голову в момент твоего рождения. Это мой голос заглушает их рык, это моя воля заставляет их подчиняться!

- Ты врешь, жалкое отродье песчаного сброда! - прошипел странник, пытаясь пробудить в себе ту ярость, что помогала ему справляться со всеми препятствиями, что вставали на пути, но пламя злости быстро гасло под ударами рвущейся энергии.

- Поглядим, чего стоит твоя собственная воля, - спокойно сказал демон и легонько надавил на голову Самаэля.

В тот же миг проклятый голос, что привел Беса на эту треклятую сферу умолк, словно его и не было, но его место заняло тысяча других, грохочущих, нечеловеческих голосов, кричащих, грозящих, унижающих, льстящих и обещающих. Этот ор нарастал с каждым мгновением, сметая любые попытки бывшего солдата мыслить. Он пытался сдержать эти голоса, заглушить, но все его попытки были напрасны - каменное тело странника треснуло и из появившихся разломов вырвалась больше ничем не сдерживаемая энергия.

- Вот и вся твоя мощь, - с усмешкой сказал демон, наблюдая, как сила стремительно покидает наглого пришельца и устремляется прочь с вершины.

Зазвенели цепи, прикованные к золотому кольцу, словно что-то внизу дергало за них.

Опустошенный, лишенный той мощи, к которой уже успел привыкнуть, Самаэль медленно приходил в себя. Гул тысяч голосов стих, как только последние крохи силы покинули его тело. Черный камень его плоти стал медленно крошиться и осыпаться, ибо странник уже не мог держать форму этой неживой материи.

- Каменные тела, грубая сила, - продолжал спокойно разглагольствовать демон, - всего этого у моих подчиненных в избытке. Но никто из них не способен бросить мне вызов. Что уж говорить о тебе.

Тело бывшего солдата потеряло былую плотность и он выскользнул из руки демона, шлепнувшись бесформенной грудой каменной крошки и внутренностей.

- Какая жалость, - спокойно сказала тварь, - Я уж было поверил, что нашелся кто-то достойный нести моё имя.

Чудовище отряхнуло руку и закрыла глаза, вновь погружаясь в ледяную пучину вечного ожидания.

Самаэль чувствовал, что холодные руки бледной уже тянут его за собой, и в этот раз не будет громыхающего рыка, способного вытащить его из этих цепких объятий. И всё же что-то держало его, не давая последовать за госпожой мертвых.

Боль, почти забытая за столь короткое путешествие, внезапно огненным хлыстом пронзила всё естество странника. Горела каждая частичка его естества, но это был яростный огонь жизни, а не яростное пламя разрушения. Болело все его тело, отрастая обратно, вытесняя безжизненный камень. Вновь появились кости, вставая на свои законные места, грудная клетка обняла сердце и легкие, скрывая их от ярости холода. Юная плоть набухла на костях, формируя упругие узлы мышц и обрастая кожей. Сквозь эту плоть протянулось хитросплетение вен и сосудов, позволяя запертой в сердце крови вновь продолжить свой бег.

Боль была практически невыносимой, но Самаэль стиснул зубы, не позволяя себе издать ни единого звука, даже когда его рот наполнился кровью от новых зубов, вылезающих сквозь наросшие десна.

Наконец боль стихла и странник вновь ощутил свое тело, такое, по человечески, хрупкое и уязвимое, но