Надежда Ипполита

Проснулся поздно. Болела голова, во рту сухо…
- Тоска! Эх, Надя, Надя! Нет! Это полная чушь! Пьяный шибздик лезет в самолёт… Летит, чёрт-те знает куда…  Попадает в чужую квартиру! Отбивает у меня  невесту! А я, как последний идиот, ухаживаю за ней больше года… Наступает ответственный момент… И такой облом! Сумасшедший мир!  - думал Ипполит, машинально чистя зубы и умываясь.
Потом на автомате развёл растворимый кофе, добавил сахар, отхлебнул горячий напиток…
Не помогало!
В голову лезло странное… «Лечите подобное подобным»
Поморщился.
Вдруг, подумалось.
- Осточертело быть правильным! Дурдом, так дурдом!
Бутылка виски была почти полна. Хлебнул из горла.
От души так хлебнул!
- Эх, хорошо! Так и надо!  Влёт... нахрапом…как этот прохиндей столичный…  Кстати, о полёте! Новый год настал, клоуны уехали, а волшебники остались!
Бутылка стремительно пустела.
Комната растворялась в янтаре вискаря, размывалась и медленно мутнела от краёв к середине.

- Рази нимфа кисть даёт, ты её в качель?! – пьяным голосом сказал Безенчук, выплывая из жёлтой мути.  Сзади его подпирал огромный пузырь, раздуваясь вперёд, в стороны.
Вдруг он лопнул вместе с гробовщиком, и Ипполит оказался за столом в комнате казённого вида.
- Поскорее можно?! – раздался неприятно знакомый голос.
Ипполит всмотрелся в сидящих перед столом и опешил.
Это были Андрей Мягков и Барбара Брыльска.
- Собственно, Вам что?! – спросил моментально севшим голосом.
- Мы расписаться! Здесь же ЗАГС!
- ЗАГС???!
- Ипполит Матвеич, хватит дуру гнать! Давай, пиши уже! Нам некогда!  Мы в аэропорт опаздываем!
- А Надежда?!
- Эполет! Надежда умрёт последней! –  раздался эхом трубный глас тёщи.
Откуда-то сверху вывалился отец Фёдор и засеменил к выходной двери, на ходу обстригая бороду большущими ножницами.
- Вам бы поторопиться! А то представится не попрощамши! Ибо сказано - Оставь надежду, всяк туда входящий!
- Ааа! Конкурирующая фирма! Кыш, отсюда!  – сказал, подходя к расстриге, Остап.
– Жениться Вам пора, Киса! – добавил он, обращаясь к Ипполиту. - Ооо! И мне пора!
И тут же исчез вместе с бывшим попом.

- Товарищ Бендер! Товарищ Бендер!.... – кричала, вбегая в комнату, полная дама в расцвете остатков лет.
- Вы кто?! – пролепетал ошалевший от этого калейдоскопа Киса.
- Вдова при живом муже! Грицацуева-Бендер!
- Кому и кобыла – невеста! – хохотнул сбоку Юрий Никулин, размахивая перед лицом женщины метлой.
- Вы правы! Он попал под лошадь! –  начала плакать вдова, промакивая глаза платочком, и медленно погружаться в лужу собственных слёз.
- А брильянты?! – крикнул ей вдогонку Ипполит Матвеич.

- Ты ж царь! Бери, что хочешь и валим! Вон сундуков сколько, и все с золотом! – сказал ему Шура Балаганов, обводя рукой роскошно убранные палаты.
- Изволь трапезничать, надёжа царь! – низко кланяясь, Савелий Крамаров приглашал Ивана Васильевича к богато накрытому, широченному столу.
- А кто платит за банкет?! – озираясь, спросил Бунша.
- Ой, дурааак! Во всяком случае, не мы! – ответил Задунайский, набивая карманы жемчугом из близстоящего ларя.

Тут в хоромы вплыли красавицы в старорусских нарядах.
Бунша, как на пружинах, подбросило к женщинам.
- Царь! Очень приятно, царь!...
Глупо здоровался он, целуя поочерёдно ручку молодицам и поминутно поправляя шапку Мономаха, норовившую свалиться с головы при каждом наклоне.
- Ах, кака краса! Ликом лепа… глазами чернява… бровями союзна… как звать, величать?! -  обратился он к одной из ниих.
- Марфа Васильна, я!  Жена Ваша, государь!

- Это кто тут, ЖЕНА?! – грянула громом лысая Крачковская, распахивая настежь входные  дубовые двери.
Сзади скромно жались два санитара в белых халатах, держа в руках бердыши.  
- Глаз нельзя от тебя оторвать, как ты  сразу - шасть по бабам!
Ишь, моду взял – банкетики, девочки аля-рус… Уже и «жена» наготове! Кем ты был, сволочь? Беспортошник турецкоподанный… Я его в управдомы вывела, а он умотал среди ночи... ситечко стыремши….
- Ты чё, старуха, совсем обалдела?! Такой кайф ломать! Кипишуешь не по делу! – вдруг попёрло из Ипполита Васильевича  арго …..
- За «старуху» ужо в дурке кайф  словишь – не обломать! Ату его, ребята!  - кивнула мадам Грицацуева санитарам.
Те бросились на Ипполита и секунд через десять уже волокли его, спеленатого в смирительную рубашку, к выходу.
- Линяй Лёня! Меня повязали! – заорал благим матом Иван Грозный.
Куравлёв, не мешкая, кинулся с головой в огромный ларь с драгоценностями. По полу запрыгали разнокалиберные камушки.
- Ааааааааааа! – зашёлся воплем Ипполит, проваливаясь во тьму бессознания.
***      
Его разбудил звонок в дверь. В полутьме январского вечера обстановка комнаты казалась ирреальной.
В створе дверного глазка Ипполит увидел миловидное лицо женщины «за тридцать» в обрамлении светлых локонов блонде.
«На Грицацуеву не похожа… О чём ты!? Какая Грицицуева? Совсем спятил!» - пронеслось в мозгу, пока он проворачивал  ключ.
- С Новым годом! С новым счастьем! – весело сказала женщина.
- С Новым! – угрюмо ответил мужчина.
-  Извините, что нарушаю Ваш покой, но у меня нет соли. С этим переездом всё как-то растерялось.
- Вы нездешняя!?
-  Вчера только переехала в соседнюю с вами квартиру! Я из Москвы, по обмену.
Ипполит вздрогнул.
- Из Москвы!?
- Да! Мне в Ленинграде работу хорошую предложили. Пришлось меняться! Я здесь никого не знаю, поэтому решила идти к соседям!
- Так вы тоже одна!?
- Ой! Вы не подумайте… я… я….
- Да, нет! Я ничего не думаю! Просто вырвалось! – он попытался улыбнуться.
Это, видимо, понравилось женщине, потому что она, вдруг, предложила.
- А приходите ко мне! Вместе, всё же, не так одиноко…
- Что?! Сильно заметно?
- Ага! Такое ощущение, что Вас кто-то бросил… или обидел сильно! Я вижу, что Вы человек положительный во всех отношениях… можно сказать, домашний… такого обидеть – раз плюнуть. В смысле – в душу! Придёте?
- Приду, конечно! Вы такая добрая. Но мы даже не знакомы.
- Я Вас знаю! Вы Ипполит Георгиевич из фильма «С лёгким паром…», а я – Надя Грицацуева.
Ипполит снова вздрогнул и, онемев, вытаращил на женщину глаза.
- Да, Вы не удивляйтесь! Хоть и знаменитая фамилия, но про меня фильм ещё не снимали. Я не настоящая «мадам грицацуева», а по мужу. Его машиной сбило… «Мустангом»!
- … Потрясающе! –  выговорил Ипполит, очухавшись. – Я только соль возьму и сразу к Вам!
***  
- Проходите! Мебель я отправила контейнером, но кое-что  всё же привезла. Присаживайтесь. На нём удобно!
Надя указала на стул у подоконника.  Стул был старый, с потёртой обивкой, мягкой спинкой и обшарпанными, гнутыми ножками.
Подоконник служил столом.
Ипполит осторожно присел и поинтересовался.
- Откуда такая антикварь?
- От мамы. Семейная реликвия. Долгая история.
- А мы, разве, торопимся. Расскажите. Старые вещи порой хранят тайны, а я очень любопытный.
- Стул достался маме от бабушки.  Сама из дворян, она вышла замуж за предводителя местного дворянства. Гуляка был страшенный. Промотал своё состояние, а потом и её.  Когда революция началась, она от него ушла, как говориться, в чём была.
Только стул один с собой прихватила.
- А как её фамилия по мужу? – вкрадчиво спросил Ипполит.
- Воробьянинова, кажется! Ну, вот! – продолжала Надя. – Стул этот сделали специально для неё, чтобы она могла в своей комнате на нём сидеть. Дело в том, что у бабушки были короткие ноги, и мастер Гамбс сделал один лишний стул –  с укороченными ножками. Видите?
- И правда! То-то я смотрю, как-то низковато сидеть на нём.
- Вот она потому его с собой и взяла. А потом его забрала мама. Так он у меня и оказался.
Ипполит вскочил со стула и нервно заходил между не распакованных узлов и коробок.
- Надя! Я Вам сейчас одну вещь скажу….
Та прервала его,  рассмеявшись.
- Знаю, знаю! Нет, дорогой Ипполит Георгиевич! Нет в нём никаких бриллиантов! Его лет десять тому назад перетягивали специально из-за этого. Мой муж тоже любил Ильфа и Петрова. Располосовал обивку в пух и прах, только пыль с трухой летели…
- Жаль! Я хотел для Вас чуда!  Мне сегодня сон странный случился. С этаким мистическим наворотом…  Впрочем, это был пьяный бред… Насмотришься Гайдая с Рязановым – чёрт знает что сниться!
- Это да! Особенно под Новый год! – засмеялась Надежда. – Вы присядьте, чего без толку метаться! Давайте, лучше, выпьем… для успокоения.
- И то верно!
Он плюхнулся на стул и потянулся к подоконнику, где стояла бутылка вина.
Стул с треском развалился под ним, и Ипполит рухнул вниз.
Вокруг него в свете настольной лампы на грязном полу посверкивали камешки величиной от двух до десяти карат.
- Не может быть! – прошептал он.
«Эполет! Ты такой же дурак, как и твой тёзка! Только идиоты зашивают бриллианты в обивку стульев! Умные прячут их в ножках!» -  гулким эхом прозвучал голос тёщи Ипполита Матвеича.

P.S.  Они поженились через месяц. Свадьба была скромной.  Ипполит подарил молодой жене дюжину стульев ручной работы правнука мастера Гамбса, сказав при этом: «Ты бриллиант, для которого не найти оправу! Так хоть посидишь удобно!»
А Надежда подарила мужу электробритву. Правда, очень дорогую.
При этом она сказала: «Хоть я и бриллиант, но это не значит, что меня можно корябать всю ночь!»