Я ехал в село Лермонтово.
Серая лента дороги вырывалась из-под грузовика, серпантином вилась по холмистой равнине, нитью убегала за горизонт. Ни она ли, эта дорога, и есть «людей связующая нить»?
В кузове было прохладно, и я радовался, что предпочёл попутку душному в эту пору автобусу. На полях шла уборочная страда. Всюду работали машины. Часто встречались селения.
«Лермонтовские места!» - думал я, глядя на замысловатые антенны телевизоров.
Просёлочным путём люблю скакать в телеге
И взором медленным пронзая ночи тень,
Взирать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень...
Уж ничего здесь не напоминало о далёкой старине. Но лермонтовская Отчизна чувствовалась в чём-то, - то ли в просторах полей, то ли в запахе дорожной пыли и хлеба. Хотелось вдруг свернуть на просёлочный путь и воочию увидеть «на холме, средь жёлтой нивы чету белеющих берёз». Я с восторгом смотрел на каждый убегающий цветок на обочине, будто к нему рукой прикасался поэт. Хотелось запомнить каждое селение. Может, именно вот в этой деревне Лермонтов увидел «дрожащие огни печальных деревень», может, где-то здесь он до полночи засматривался «на пляски с топаньем и свистом»... И, возможно, именно здесь где-то на холмистой равнине он выстрадал свою странную любовь к Отчизне, чем теперь неизлечимо страдаю и я.
Люблю Отчизну я, но странною любовью...
Автомобиль монотонно гудел, не сбавляя скорости. Впереди уже показались купола лермонтовских церквей. Кончалась дорога, а я, наверное, не успел увидеть и прочувствовать чего-то самого важного. Я постучал по кабине. Газик круто затормозил.
- Вы чего? - забеспокоился шофёр.
- А ничего! Пройдусь немного.
- Чудно! - не понял водитель.
Да я и сам толком не понимал, что делаю, как, часто не понимаю самого себя. То мне захочется побывать в Ясной Поляне, то в Михайловском, то в Лутовино-Спасском. Хочется побродить по Владимирской Руси, по есенинской Рязанщине, по Москве Гиляровского и Куприна. Хочется послушать тишину Бородинского поля или плеск волны у крейсера «Аврора»... Поэтому и видятся мне «с отрадой многим незнакомой» трассы, ленты, серпантины и нити российских дорог.
- Чудак! - говорят мне. - Всё это - далекая история. Лучше в книжках прочитать...
Но я хочу наслаждаться Родиной. А разве в какой книге уместится она - безначальная, бесконечная? Только в сердце!
И сердце моё взволнованно билось.
Я шагал по обочине дороги. Из жнивья взлетали перепёлки. К ногам моим склонялись ромашки и колокольчики. Что-то ласковое нашёптывал тёплый ветер. И до самого горизонта золотом разливались лучи полуденного солнца.
