Хроники Соляной Сферы. Пролог.

Пролог. Похищение.
Путники возвращались с фронта. Ещё вчера они были солдатами, но теперь кто-то из них ушёл согласно приказу, кого-то комиссовали, многие дезертировали.
Несколько фургонов встали в крохотном городке, название которого даже на самой подробной карте упоминается с неохотой. Группа разнузданных мужчин и женщин завалилась в бар, чтобы напиться, другая искала ночлег. Местные, проживавшие в ветхих, старых избах, встретили гостей с опаской. Отказывал каждый дом, пока скитальцы не подобрались к порогу семьи бывшего вояки, человека по духу такого же, какими были они. Мужчина, высокий и красивый, с вечным, въевшимся в кожу загаром, отпер засов, открыл дверь, держа в руке ружьё.
— Чего надобно?! - спросил он у горстки бывших солдат.
— Пустите переночевать. Оплатим, как положено, — говорил самый худой и посему дохлый из компании, - не обидим. Туча то какая идёт, глядите. Сезон Дождей не за горами. Сами поймите, никуда в ночь мы не уедем, собьёмся или ещё чего пострашнее. Поговаривают, на дорогах разбойники хозяйничают. Беспредел, так сказать. Те, кто воевать не пошёл, стало быть, так наживаются. Нас-то много, но, ходят слухи, они между грузовиков зажимают и хана. Горемык - под раздачу, а хабар  себе.
— Откуда вы?
— С войны, —  кивнул дохляк в робе куда-то назад, на юг.
— И чего ж не воюете больше?
— Всё, хватит, — махнул рукой дохлый, — отвоевались! Нам предписано вернуться в расположение частей. Не в РОМБ , кто куда. Мы, например, движемся в сторону Трезубца , Котлованом станем заниматься. Бывали в Котловане ? Та ещё помойка.
— Сколько платите?
— По пять статов  за каждого — итого тридцать. Хорошее предложение, так что соглашайтесь, - переговорщик растянул рот в попытке улыбнуться, но вышла ухмылка.
— На втором этаже свободна пара гостевых комнат, есть две кровати, старый топчан и раскладушка. Подойдёт?
— А то! Нам то всё равно, если так то, — обрадовался дохляк.
Хозяин дома проводил их наверх, показал спальные места, попросил рассчитаться вперёд.
— Если жрать захотите, то стряпню отдельно платите, — сказал хозяин.
— Так и быть, понимаем. Нынче война, всё в редкости, даже на рынке ни черта не сыскать.
Ужинали за общим столом, длинным, широким, как в знатных домах. Жена хозяина приготовила рисовую кашу с курицей, настругала простой салат из помидоров, лука и зелени. Готовить пришлось много, путники изрядно проголодались. Уплетая ужин, все молчали. Только дохляк косился по сторонам, изучал жилище, присматривался к миниатюрной статуэтке девы в синем одеянии, которая стояла на стеклянной полке витрины, рядом с книгами.
— Веруете в Асмиллу ? — наконец спросил он.
— Не я — супруга, — ответил глава семейства.
— А звать то вас как? Меня Азур. А вас?
— Вряд ли вам это важно, — насупился хозяин, — ешьте да идите спать.
— Бедно живёте, но в богатом большом доме. Кто из вас хорошо женился?
Хозяин грозно посмотрел на дохляка и сказал:
— Жри и вали наверх! Завтра чтобы духу вашего здесь не было! — он уже сильно жалел, что согласился приютить незваных гостей. А дохлый Азур всё рассматривал гостиную. Повсюду сруб, но благородный, видно, что складывали дом по уму. В дальнем углу висела ТВ-панель, рядом с нею стоял массивный диван из серой ткани. Уютное гнездо, где можно вырастить не одного птенца.
— Прошу прощенья. Служба сделала меня бесхитростным и беспардонным, — снова ухмыльнулся дохляк Азур, — кстати, а где вы служили?
— Жри молча!
— Грубо то как! А я ведь извинился, дорогой безымянный друг. И представился, между прочим.
Спутники Азура нехорошо переглянулись.
— Кстати, слышу чей-то младенческий крик. Из детской, поди?
— Меня зовут Кармен Де Вилья. Доволен? Теперь прошу, доедайте и ступайте отдыхать. У нас ещё много домашних дел, — примирительно, но твёрдо сказал Кармен.
— Что за имя такое?
— Отец родился на земле Алая . Там у всех похожие имена.
— М-м-м, — безучастно протянул Азур, прислушиваясь к воплям ребёнка.
— Кто у вас там, мальчик или девочка? Просто скажи, любопытно.
— Не важно.
— Мальчик или девочка? Ответь, я и заткнусь.
— Мальчик, — сдался Кармен.
— Обожаю пацанов. У меня было двое. Не знаю, где они сейчас. Сгинули, быть может, или мамке своей пособляют до сих пор. Признаться, мне плевать, - ехидно хохотнул Азур, — всё, всё, умолкаю.
Остаток ужина прошёл в тишине. Гости ушли наверх, сытые и довольные. Они о чём-то шушукались, переглядывались, что-то горячо, но тихо обсуждали. Когда опустилась дремучая, беззвёздная ночь, в старом доме заскрипели половицы. Спальня супругов располагалась через стену от детской. В ней стояли две кроватки: для мальчика и девочки. Светловолосая девчушка сопела, подперев щёчку ладонью. Ей было лет пять. В соседней люльке ворочался грудничок. Новорождённый парнишка с тёмными редкими волосиками. Азур посмотрел ему в глаза. Малыш не спал, но и не закричал. Соратник Азура заглянул в щёлку от приоткрытой двери в комнату родителей. Они мирно спали. Богатырь Кармен храпел на боку, положив свою могучую ручищу на тонкий стан возлюбленной.
— Тихо? — еле слышимым шёпотом спросил Азур.
Его приятель в ответ кивнул и продолжил слежку. Дохляк-Азур запустил свои костлявые руки в кроватку с малышом, взял его, обернул в пару простыней и прижал к пропитанной потом и табаком робе. Едва дыша, они прошли мимо спальни, добрались до входной двери, сняли засов.
— А как остальные? — спросил наблюдатель.
— Плюнь на них. В Иншаре ждут самых проворных, удачливых. Оравой мы перебудим всю ихнюю деревню.
Дверь отворилась, ни разу не скрипнув, Азур, его напарник и младенец оказались на морозном воздухе под чёрным небом. Они решили забрать один из фургонов. Машина завелась с третьей попытки. Ребёнок заплакал.
— А он точно не подохнет пока мы едем? — усевшись за руль, спросил приятель Азура.
—Вот и поглядим, - огрызнулся дохляк, — я ж не провидец. Заводи да поехали уже, а то сейчас дождина начнётся, завязнем.
Фары фургона вспыхнули, затарахтел движок. Медленно, будто продолжая красться, похитители свернули с главной улицы, оказавшись в просёлке. По пути они никого не встретили, если не считать пару дворовых собак. Ребёнок ревел и барахтался.
— Неужто они и правда принимают детишек в качестве взноса? Накой они им? Своих что ли мало?
— Хер знает, — отмахнулся Азур. – Мне один офицер наплёл про это место, когда мы в окопе сидели полночи. Вообще поговаривали, что он умишком то своим тронулся, да только на войне я таким и верил. Брехать не станут. Знаешь, видать человека сразу. И когда он нёс про чудище невиданное, про племя это, про ритуалы всякие, я поверил. Сразу поверил, не задумываясь.
— Во навыдумывал! — усмехнулся напарник, — неужто он сам видал? И чего он тебе такого наговорил?
— Дубина! Видал — не видал, не знаю! Мужика этого прибило снарядом, когда ночью мы отступали. Попали под бомбардировщики. Хорошо, что успел рассказать, как туда добраться.
— И чего это он с тобой болтал? Ты особенный что ли?
— Особенный или нет — пёс его знает. Но мальчишку то мы недаром повстречали. Да в такой глуши. Так что поглядим, как оно будет.
— Ой, шельма всё это. Брехня! — подытожил напарник, сворачивая на магистраль.
Азур промолчал. Он смотрел на младенца. Тот успокоился и хлопал своими карими глазками. Отчего-то дохляк был уверен, что этот задорный мальчишка выживет, вырастет и станет кем-то значимым. А может, и нет. Дохляк не имел понятия, зачем кому-то нужны малые дети, но размышлять не хотел. У них с приятелем не было дома, потому и возвращаться им некуда. А в Иншаре предлагают жильё, работу, еду. Всё лучше, чем гнить в Котловане или на апатиниумовых  рудниках.
Похититель уложил ребёнка рядом с собой, порылся в багаже на заднем сиденье. Найдя нераспечатанную бутылку добротного пойла, он наспех свернул крышку и приложился сухими губами к горлышку, попутно уставившись в запотевшее от начавшегося дождя окно, за которым мелькали размытые пейзажи Илейских Территорий.