ДЕМБЕЛЬ

Дембеля маялись. Время тянулось, как хорошая жвачка, липко и длинно. На дежурство и в караулы их не ставили – могли демобилизовать каждый день.

Почти каждый день они осматривали свои парадные мундиры, чистили пуговицы, перебирали содержимое дембельских чемоданчиков или портфелей. Серый ничем таким не занимался, потому что ему было всё равно. У него были заготовлены джинсы и рубашка х/б, в которые он собирался переодеться сразу, как сядет в поезд, а в портфель были сложены письма, пара носков, два носовых платка, полотенце и запасные трусы. И что на них смотреть?!
Дембеля собирались в курилке и обсуждали, на какие поезда лучше садиться. Разговор был пустой,  так как  все были из Центрального района или Поволжья, и, как ни крути, но направление было одно – на Москву! По принципу землячества дембеля условно делились на «брянских волков», «курских соловьев», «московских» и «степняков» с Поволжья. Серый был «степняком». В коридоре казармы ему встретился прапорщик Багнюк, старшина роты.
- Когда на дембель?! – весело спросил он.
- Старшина! Не е… мозги! Ты же знаешь, что партию задерживают!
- Да, я так – разговор поддержать.
- Один напился, а все страдают! Не мог до поезда подождать. Придурок!
- А ещё сержант! – поддакнул прапор.
- Я и говорю – придурок!
Серый сам был сержантом, но «лычки» свои получил в процессе службы здесь, в полку, не заканчивая «учебки»,  и потому считался «своим».  Сержантов, занимавших должности помкомвзвода,  особо «рьяных» служак-сержантов и стукачей увольняли в первую очередь, отдельно от простых дембелей, дабы избежать разборок на станции и в поездах следования. В армии были свои взаимоотношения, и это учитывалось при  увольнении отслуживших.
В таком нудном ожидании прошло ещё пять дней.

Утром после завтрака Серого позвали в казарму к телефону. Звонил начальник строевой части майор Фияло Андрей Иванович.
- Быстро дуй ко мне! Только тихо! Ничего никому не говори! Жду! – и он положил трубку.
Сердце ёкнуло! Серый быстро пошёл в строевую часть. Капитан Фияло раньше был командиром их роты, но потом пошёл на повышение - в строевую часть на майорскую должность. Серый прослужил под его началом почти год.  Это был веселый человек, который даже ругал солдат весело, с легким матерком.  Незлоблив и незлопамятен. Своих солдат не давал в обиду никому.
- Ну, что?! Дождался! Сегодня домой поедешь! Давай военный билет! В 2 часа придешь за документами и деньгами. В три – инструктаж. В пять – отъезд.
Форму в порядок приведи. Финтифлюшки всякие сними.
- У меня всё, как положено! Спасибо Вам, товарищ майор!
- Ладно! Вали, без тебя работы навалом!
Серый летел в казарму, как на крыльях! Наконец-то, заветное слово «ДЕМБЕЛЬ»!!!
В казарме уже все всё знали. В курилке стоял довольный гомон – его хлопали по спине и поздравляли. Но ему всё же не верилось, что ЭТО случится. Так долго проходили эти два года!
***
Скорый «Бухарест-Москва». Заняли два купе. Минуты казались вечностью. Ну!!! Перрон медленно поплыл влево, …чуть быстрее…  Всё! Поехали! Откуда-то снизу к душе поднялась волна восторга, и показалось, что можно подпрыгнуть до потолка. Ноги сами отрывались от пола – так стало легко! Захотелось заорать во всё горло! Ааааааа!!! Но сперва, дело! Серый быстро переоделся в «гражданку» и отправился в ресторан. Ребята остались резать закусь – хлеб, колбасу, сыр. Продвигаясь по вагонам, он заметил, что все дембеля были «чернопогонники» - артиллеристы, связисты, стройбат, инженерные войска. «Чернопогонники» не любили «краснопогонников» - общеармейские части, то есть «пехтуру». Те отвечали им тем же и  называли их «мазута».
Вот и ресторан.
Пышногрудая заведующая, с высоким темно-рыжим начесом и «анжеликой» на левом безымянном пальце, на его вопрос о пиве, ответила:
- На вынос не даем! Пиво только в зале!
Ладно. Серый знал неписаные законы своей страны – если закрыт парадный вход, иди с заднего, - и пошёл на кухню.
- Куда прёшь! -  встретил его окрик повара, парня одного с ним возраста.  Рядом с ним стоял второй такой же – в белом фартуке и колпаке.
- Мужики! Я на дембель еду! Пива надо! С собой!
- Поздравляю! Сколько!? –  спросил повар.
- Ящик жигулевского! Сами понимаете – два года пиво не пили.
- Чё платим?!
- Ребят! Вот двадцать рублей. И закуски прихватите! – и он рассказал, где его найти.
- В общем так! Ты иди, а следом  Пашка всё принесет. – ответил повар, пряча деньги.
Когда он вернулся в купе, ребята уже исходили слюной.
- Ты куда пропал! Ёли-палы! – почто заорал Серега «Волк», - Мы тут на говно уже изошли!
- За пивом ходил! Я же сказал!
- А пиво-то где?!
- Щас принесут специально обученные люди!
- Ну, ты даешь! – засмеялся Серега.
Сели. Налили. Выпили по первой – «За дембель!». Занюхали хлебом. Заели колбасой. Кайф! Налили по второй. Появился поваренок Пашка с пивом и закуской. Налили и Пашке. Выпили! И…. пьянка началась! Водка ударила в голову моментально, но двухлетнее напряжение снялось не сразу. С каждой дозой , слой за слоем, смывались – тоска призывника, неизвестность будущего, холодок обритой головы, шершавое неудобство новой военной формы, монотонность строевой подготовки с её  «отданием чести в строю и на месте», маленький кусочек мыла, которым надо помыться, вонища от креозота в казарме после обнаружения случая заболевания менингитом, амбрэ портянок, перемешанное со стойким запахом гуталина и мастики для натирания полов,  хлорная тошнота солдатского сортира, терпкий запах 120 жарких немытых тел ночью в казарме, кислый привкус сгоревшего пороха, ярко-розовый росчерк трассирующих пуль, запотевшее стекло противогаза и соленый пот, текущий на глаза в противогазной маски, чернота осенней ночи на посту, резь в легких на 4-м километра марш-броска и онемевшая лопатка, от бьющего по ней автомата при беге, бессонные ночи боевого дежурства, натертые пятки и ломота в правом плече от тяжести автомата, запах ружейного масла, когда чистишь ствол от копоти, и, наконец, тягучая тоска по маме и родному дому.  
Всё это уходило, но оставалась пустота. И никто не знал, чем она заполнится!
Мы поперлись в гости к связистам – через одно купе. Потом к нам пришли эти же связисты. Водка с пивом текли рекой! Попозже подтянулись повара с ресторана, принеся с собой кучу жратвы.
После 12-ти ночи на вокзале Киева все притихли – там мог быть военный патруль. И он был.  Патруль знал, что в вагоне едут дембеля. Именно поэтому в вагон не входил, а ограничился общением с проводницами – всё ли в порядке?! Полупьяные проводницы отвечали – всё в порядке. И мы поехали дальше.
***
Серому казалось, что качается и кайфует весь вагон - так оно и было! В купе вместе с гостями появилась, вдруг, рыжая девушка-гитаристка. Она с надрывом пела какие-то блатные песни и регулярно пила со всеми подряд – «за дембель!».  Позже она исчезла вместе со связистами. Потом начались расставания. Практически на каждой станции кто-то сходил с поезда. Все обнимались на прощанье и клялись в вечной дружбе.
Последнее, что запомнилось Серому, было прощание с Серегой «Волком» на Курском вокзале. Они обнялись, и Серега, как бы оттолкнув Серого от себя, сказал: «Всё! Прощай!». Дальше была темнота!
***  
Серый проснулся в 7 утра. На верхней полке спал его тезка - младший сержант Приходько. В вагоне было тихо. Проверив «боеприпасы» - он обнаружил неизвестную литровую банку, закатанную крышкой, чему очень удивился. Как она появилась здесь, так и осталось неизвестным. Растолкав тезку, он предложил ему позавтракать и продолжить.
К 8-ми  ввалились оба повара. Принесли завтрак. Заодно и опохмелились. Новая жизнь продолжала удивлять. Потом явились связисты – их добросовестно опохмелили, и они вновь запели!
Поезд приближался к Москве. Народ разбрёлся собирать вещи. Расторопные проводницы, принявшие активное участие в этом празднике свободы, быстро убрали остатки пиршества. Тёзка сник под тяжестью похмельных доз. Пришлось его подбодрить дефицитным растворимым кофе – благо, у проводниц было. Серый тоже клюкнул кофе и чувствовал себя отлично!
Киевский вокзал! Его встречал Коля Тришин (кличка – «Триша»), его одногодок, ему пришлось отслужить год после института, они сдружились.
- Здорово, брат! – сказал Коля, и они обнялись.
Они шли вдоль вагонов. В окне вагона-ресторана висели два абсолютно пьяных повара, которые что-то кричали им вслед.
- Твоя работа?! – смеясь, сказал Колька.
- Ага! Не надо было пить ту банку, которую я им подарил! Самогон свекольный. Брр! – также смеясь, ответил Серый.

Солдатская дружба – странная вещь. Стопроцентная в экстремальных условиях, она практически мгновенно меркнет, когда попадает в нормальную жизнь, но, не исчезая вовсе, остается на всю жизнь. Так было и с Колей. Они переписывались, вяло, года два, а потом он умолк.
Но сейчас! Серый был ему глубоко благодарен.
Поехали в Одинцово – он жил на 9-м этаже в однокомнатной квартире. Серый принял душ и сменил, наконец, армейские ботинки на легкие сандалии.
И вот они сидят в пивном баре «Жигули» на Новом Арбате. Сейчас принесут пиво и раков! На фирменной бумажной подложке  вместе пишут письмо в полк пацанам – не тужите! Свобода придет в свой срок! Наш срок настал.
Серого совсем отпустило.
Всё!
Дембель состоялся!