Возвращение. Глава 4

— Надо переходить на другую сторону, — Елена оглянулась на друзей. —
Эй, не спать, осталось совсем чуть-чуть!

— Ага, «чуть-чуть», — заворчала Иринка, — до моря ещё вон сколько
топать. Всё, надоело мне тут с вами ходить, я домой хочу!
Всё равно не дойдём. Папка однажды нас с мамкой туда повёз —
знаешь, сколько ехали? А тут пешком...

— А тебя никто силком не держит, — процедил сквозь зубы Сашка, —
разворачивайся и вали отсюда. Придёшь домой — компотику своего
попьёшь и дрыхнуть завалишься — чё тебе ещё надо?

— Сам иди! — Иринка обиженно засопела. — Это ты прицепился
к нам, как репей. Тебе вон, мамке своей помогать надо, а ты тут
с нами ходишь. Ох, и задаст она тебе: вырвет крапиву — и по жопе! —
Нарисованная в уме картинка экзекуции привела Иринку в неописуемый
восторг. — А потом и папка твой придёт с работы — добавит ремня,
чтоб не шлялся по морям, а дела делал! Лентяй. Кто не работает, тот не ест,
понял?

— А тебе только и надо, чтоб пожрать! — вспыхнул Сашка. — Вот я и смотрю —
какая ты жирная. Работаешь много, да?

— Я не жирная!!! У меня такая фигура... плотненькая — в бабушку пошла.

— «В бабушку пошла», — передразнил Сашка, — уже давно «перешла»
и бабушку, и дедушку.

— Заткнись!

— Сама заткнись!

— Да тише вы! — вмешалась Елена. — А то напугаете его.

— Кого?! — воскликнули хором удивлённые Сашка и Иринка.

— Кого-кого... Ёжика, кого же ещё.

Путники остановились и стали наблюдать.

Ёж перебегал дорогу, направляясь в сторону лесополосы.
Его крохотные серые лапки быстро мелькали из-под игольчатой шубки,
а острая мордочка с блестящей пуговкой-носом слегка дрожала,
готовая в случае опасности мгновенно скрыться в спасительных недрах шубки.

— Ой, какая лапочка! — взвизгнула Иринка. — Давайте его поймаем.

— Не трогай его! — в голосе Елены чувствовалась категоричность.

— А я хочу, что тебе жалко? Я только поглажу — и всё.

— Это тебе не кошка, — вклинился в разговор Сашка. — Не трожь ежа.

— Чего ты всё время лезешь? —  насупилась Иринка. — А я знаю,
почему ты за нами идёшь, сказать? Сказать?

— Что ты знаешь, жирная? — Сашка угрожающе сжал кулаки.

— Ха! Все давно знают, что ты... а где ёжик? — Иринка растерянно
озиралась по сторонам.

— Удрал от тебя, жирная, — Сашка мстительно хохотнул. —
Увидел, какая ты «плотненькая» — и удрал со всех ног.
Всё — конец ёжику. Сдох от испуга.

— Ты чего обзываешься? — глаза Иринки заблестели от навернувшихся слёз. —
А ты... ты... здыхля неморуща! Всё, я — домой, а вы  идите к своему морю, —
она отвернулась от молчавших друзей и пошла прочь.

Елена укоризненно посмотрела на Сашку:
— Зачем ты так?

— А-а, пусть идёт, без неё лучше, — Сашка покраснел, —
а то будет всю дорогу ныть.

Елена молча смотрела на удалявшуюся фигуру. Какое-то время
она ещё колебалась, но приняв решение, уверенно шагнула вслед за Иринкой:

— Ира, постой. Да погоди же...

Иринка нехотя повернулась:
— Ну, стою, гожу.

— Ой, лучше сказать «жду».

— Ну, стою, жду. Чего тебе?

— Ты обиделась, да? — Елена старательно избегала её взгляда. —
Не обижайся, это он нарочно тебя дразнит, — она перешла на шёпот, —
мне кажется, ты ему нравишься.

Лицо Иринки осветила неуверенная улыбка:
— Правда?

— Да, мальчишки всегда дразнятся, когда им девочка нравится...

Иринка самодовольно хмыкнула, но тут же с подозрением покосилась на Елену:
— А все говорят, что это ты ему нравишься.

— Что за глупости, — поспешно отмахнулась Елена.

— А вот и не глупости, — повысила голос Иринка, — так все говорят.

— При чём тут все? — Елена тоже повысила голос. — Это сплетни.
А здесь, как говорит папа, факт налицо.

— Какое лицо?

— Не важно. Ты мне веришь?

Иринка с ещё большим подозрением взглянула на Елену:
— Ты, Ленка, странная.

Елена поморщилась:
— Называй меня «Елена», пожалуйста. Так ты мне веришь?

— Да верю, верю...

— Хорошо. А по поводу моря — не беспокойся, —
Елена взглянула на ручные часики, — дядя мой через полчаса будет проезжать
мимо Немчиновки —  и подбросит нас.

— Как?

— Вот так! — Елена улыбнулась, и показала руками, как дядя будет
подбрасывать их вверх словно мячики.

Девочки дружно рассмеялись.

Во время их непродолжительного диалога, Сашка стоял поодаль и делал вид,
будто любуется окружающим степным пейзажем, когда же девчонки перешли
на шёпот — не выдержал, пробубнил себе что-то под нос и, обиженный, зашагал прочь.

Быстро перейдя на другую сторону дороги, он углубился в лесополосу.

— Ой! — спохватилась Иринка, — надо же Сашке сказать.
А чего это он без нас пошёл?  Са-аш, стой! Мне тебе сказать надо...

— Не кричи ты так, — Елена нахмурилась.

— А-а, — отмахнулась Иринка, — какая разница, я с ним радостью
поделиться хочу! Са-а-ашка, ну стой, не бежи...

— Беги, — поправила Елена.

— ...не беги-и! Лен, ой, Елена, я пойду его догоню, ладно? —
и, не дождавшись ответа Елены, она помчалась (тяжело пыхтя) догонять Сашку.

Песчаная тропа, ответвлённая от основной дороги, вела в начало лесополосы.
Немногочисленные деревья, безжалостно опалённые солнцем,
выглядели почти что неживыми, словно из них разом высосали
все живительные соки, и теперь, опустошённые, они лишь сухо
поскрипывали искривлёнными ветками, проклиная всё изнуряющую сушь
вместе со своими младшими собратьями — колючими кустарниками,
которые в знак солидарности потрескивали в ответ.

На верхушках рассохшихся стволов  виднелись пышные шапки птичьих гнёзд,
а на земле лежали, утрамбованные тяжестью собственного веса,
кучи-насыпи из свалявшихся сухих веток. Кучи эти по форме были схожи
с гигантскими муравейниками. Считалось, и не без основания,
что в них обитают змеи, поэтому опасные залежи старались при случае обходить стороной.

И, конечно, Сашка уже резвился на одном из таких «муравейников».

— Слезай, дурак, допрыгаешься! — Иринка опасливо поглядывала на кучу,
не решаясь подойти ближе. — Здесь змей полно. Покусают.

— Змеи жалят, — заметила подошедшая  Елена.

— Какая разница? — Иринка пожала плечами. — Всё равно будет больно.
Давай, слезай, — она снова обращалась к Сашке, — надо колонку искать,
я пить хочу — умираю прям!

Однако Сашка, не обращая на неё внимания, продолжал прыгать наверху.

— Ну и сиди там, дурак! — разозлилась не на шутку Иринка. —
Нас дядька Ленкин заберёт, и мы на Косу поедем, правда, Лен...ой...Елена,
а ты оставайся. Ты вообще не должен был с нами идти. Мы тебя в машину
не возьмём, да, Лен...ой...Елена, пусть домой идёт.

Сашка в один миг кубарем скатился вниз:
— Чё, правда, дядька заедет? — он выжидающе посмотрел на Елену.
Та утвердительно кивнула. — Классно! Слушай, а куда он подъедет?

— К остановке, возле Немчиновки.

— Слушай, а дядька твой не удивится, что ты так далеко от дома будешь?

— Ну, во-первых, моего дядю трудно удивить (он сам кого хочешь удивит).
А, во-вторых, он довезёт нас не до самой Косы, — Елена извиняюще улыбнулась, —  
так что придётся ещё немного пройти пешком...

Воспользовавшись паузой в разговоре, Иринка торопится задать мучающий её вопрос:
— А как же дядька узнал, что ты будешь в Немчиновке?

— Догадался!!! — Сашка покачал головой, испустив тяжкий вздох. —
Дай, думает, заеду в Немчиновку и заберу Ленку.  Экстрасенс он,
как  Кашпировский. Видела по телевизору, как тот говорит: «Даю установку»?
Дед мой после этого всегда засыпает, и ржать начинает.
Папка ему: «Бать, а, бать, ты чего?» А дед всё ржёт и ржёт.
Потом просыпается: «Нема установки». Так ему однажды дядька Колька,
взял и штаны снял, когда он заснул под Кашпировского.
Проснулся: «Нема установки», а тут дядька ему: «Батя, а где твои штаны?»
Дед глаза выпучил, не поймёт, а потом как стал орать: «Эх, Христа Бога
душу мать, Сталина на вас нема, он бы цього Кашпировського,
зо всию установкою зараз бы у Сибирь загнал!» Еле успокоили деда.
Он после этого к телевизору совсем не подходит, боится. Говорит,
Кашпировского нам американцы заслали, как раньше заслали колорадского жука.

Сашка рассмеялся, а вместе с ним и Елена.

— Поняла, Ирка? Даю тебе установку: не жрать, не жрать...

— Отстань от меня, — Иринка обиженно насупилась.

— Да ладно, Ирка, я же тебе помочь хочу, ты, наверно, голодная,
дом  далеко, — Сашка хитро прищурился, — а нам идти до-ооолго.
Вдруг дядька Ленкин не приедет или...нет, вдруг заблудимся, а?
И кого же нам придётся съесть в первую очередь? Меня — нельзя,
я — тощий, Ленка — отличница, остаёшься ты — жирная двоечница...

— Ты что?! – возмущённо вскинулась Иринка. —
Я не двоечница, я — хорошистка. Меня на «линейке» недавно хвалили.
Ты дневник мой посмотри — там одни пятёрочки и четвёрочки.
А ещё у меня примерное поведение. А ещё меня Валентина Андреевна
постоянно хвалит и пишет в дневнике: «Молодец».

Давясь от смеха, Сашка с трудом произносит слова:
— Во-во...теперь...точно...начнём с тебя, а на могилке...напишем «Молодец!»

— Дурак!!! — вскипает Иринка. — Елена, скажи ему!

— Надо бы нам поторапливаться, — Елена снова посмотрела на часики. —
Дядя Костя скоро будет в Немчиновке. Сейчас дойдём до конца,
а потом свернём направо...

—Зачем до конца? — перебивает её Сашка. — Давай срежем.
Пролезем через кусты и пёхом через виноградник, как раз к кладбищу
и выйдем, так короче.

— Я не полезу через кусты, — категоричным тоном заявляет Иринка, —
они колючие — я платье порву.

— Кто тебя спрашивает, дура? — выдохнул Сашка, даже не взглянув в её сторону.

— Успокойся, Саша, — Елена улыбнулась, — давай всё-таки дойдём до конца,
здесь не так далеко.

— Вот вы и идите прямо, а я пойду через виноградник. Встретимся на кладбище,
у колонки. Всё, я пошёл, — с этими словами Сашка быстро исчез в кустах.

Какое-то время было слышно, как он с трудом продирается сквозь колючий заслон,
но затем всё стихло.

— Какой же он всё-таки вредный, — Иринка опасливо огляделась
по сторонам, — бросил нас одних, ведь страшно, да?

— Перестань, чего нам бояться? — Елена в нетерпении повела плечом. —
Пошли уже...

— А можно я тебя за руку возьму? — Иринка плотнее придвинулась к Елене,
судорожно вцепившись в рукав её платья.

— Ну что ты, как маленькая? Отцепись от меня! Тебе совершенно нечего бояться.

— Ага, а дух? Сашка — хитренький, вон как быстро удрал, потому что знал —  
здесь ЕЁ дух живёт.

— Чей дух? — Елена в замешательстве остановилась, а Иринка,
довольная произведённым эффектом, шёпотом добавила:
— Дух дочки Александра Петровича...

Елена усмехнулась, недоверчиво поглядывая на Иринку:
— Ну и врушка ты, нет тут никаких духов.

—Я — вру? — Иринка задохнулась от возмущения. — Да ты спроси у моей мамки,
если не веришь, или тётку Зинку — все про это знают.

— Про что?

— Так убили его дочку. Здесь прям и убили.

— Как убили? — растерянно улыбнулась Елена.

— Я точно не знаю, но говорят, когда её нашли,
она ещё живая была и успела сказать, кто её убил, вот.

Елена пристально вгляделась в лицо Иринки:
— Кто же её убил?

— Папка мой говорит, что сын директора совхоза с дружками напились,
привезли её сюда и убили, а мамка говорит, что она, Злата то есть,
сама поехала с ними, что она была такая, — Иринка многозначительно
посмотрела на Елену.

— Какая?

— Ну, гулящая...

— А этих...кто убил, их