Опасный брод. Глава 3

Из серии: «Валеркины рассказы»

    Пожарили мы с Константином рыбки на палочках, наелись с удовольствием, и после чая завалились спать, но почему-то на душе скребли кошки. Предчувствие не обмануло – проснулись от шума ливня с градом, он опять стучал по крыше с неистовой силой. Завел я машину, включил фары, чтобы проверить, поднялась ли вода, но пока все было спокойно. Ладно, подумал, если что... продуктов дней на пять хватит, а потом... есть рыбка – не пропадем.

   Больше всего опасался большой воды – пойдет волна, смоет к «едрене-фене» вместе с машиной. Заглушил мотор, приоткрыл окно, перекурил и лёг, но за ночь раз пять просыпался – нервничал. Костя же спал, как  сурок, ему было всё до лампочки  – незаметно и я задремал, в который раз. Когда утром открыл глаза, товарища в машине не было, а дождь прекратился.
Посидел немного, решил, что надо искать, но только вышел... вдали замаячила моя пропажа. «Спустил на него Полкана» за то, что ушел без предупреждения, а тот ответил со смешком:
– Ты так сладко спал, храп на всю окрестность стоял... я и не стал беспокоить.
Ходил посмотреть, не поднялась ли Читинка.
– Главное – ты нашелся, а то... я же переживал,– ответил ему.

   Выглянуло солнце, на душе стало веселее. Развели костёр, скипятили воду, позавтракали тушенкой с печеной картошкой, напились чаю, и я предложил план действий:
– Надо кузнечиков наловить. Пойдем за хариусом на перекат, может и ленков поймаем...
Мы стали рьяно ловить кузнечиков, а это уметь надо... Носились, как дети по лужайке, ползали по траве с сачком, что остался в кузове от внука, и вскоре большие спичечные коробки у нас наполнились. Штук по пятнадцать-двадцать набрали.
   Наладили удилища, привязали крючки и пошли на перекат – на них всегда стоял хариус. Зайдя в своих охотничьих сапогах в воду, я забросил удочку, насадив  кузнечика, а Костя пошел чуть дальше за перекат.
И... вот он, первый хариус затрепетал у меня в руках. Некогда было даже перекурить – заброс и... ещё один в руках. Сколько кузнечиков – столько и рыбин поймал.
   Открыл коробок, а кузнечики закончились. Пошел к Косте, а там... только удочка лежала на берегу. Ничего не приходило в голову, покричал – бестолку.
Вернулся, очистил рыбу и отнёс к машине, подумав, что Костя мог упустить кузнечиков, а какая рыбалка без наживки – пошел снова ловить, постеснялся мне признаться.
   Спустился я тогда с переката вниз по реке, прихватив с собой искусственную наживку-мушку, а там ждала удача – куст огромный навис над водой. Забросил рядом удочку и вытянул красавца ленка килограмма на полтора – давно не встречался он мне в этих местах. Даже руки задрожали от рыбачьего восторга. Следом вытащил ещё двух и перешел на другое место.

    Когда большая вода течет через перекат, внизу вымывается грунт и получаются ямы. Местные аборигены называют яму – Улов (ударение на У.) Хорошо, если  над ними нависают кусты ивы или черемухи – это самые «уловистые» места, где стоят  таймени или ленок, налим или сом. Эти рыбы между собой не уживаются – за глубокое место между ними идет всегда битва.
Но... если там бьёт ключ – это зимовальный Улов – в этом месте рыбалка запрещена круглый год.
    Вода в реке спадает, рыбины остаются в ямах с водой на пАру – самка с самцом, иногда и по три, и по пять стоят.

    Из другой ямки опять выловил двух ленков, и с каждым забросом вытаскивал по рыбине. Меня охватил азарт – вернулся на первую ямку – еще двух поймал, и... вдруг остановился. О плохом старался не думать, но на душе стало тревожно. Успокаивая себя, потрошил рыбу, потом посадил весь улов на кукан*, удилище оставил на берегу и опять понёс к машине – надо было засолить – благородная рыба быстро портится.
Возвратился на наше место, снова покричал, но Костя пропал. Обошел поляну, где ловили кузнечиков, и там его не было.

   Заволновался. Даже представить себе не мог, куда он делся, где искать... «Опять что-то не так – придет, «получит на орехи»,– подумал я. И тут  вижу... идёт Константин, а на горбу тащит кабана... килограмм под пятьдесят. Я опешил. Ни ружья с собой не было, ни карабина, и такого зверя завалил. Вот тебе и Ёжик... У меня глаза на лоб полезли. А он подошел и так спокойненько  рассказывает:

– Ловлю рыбу, чувствую – сзади кто-то есть. Обернулся – кабан, еле живой стоит и шатается, а из  брюха палка торчит. Пошел навстречу, а тот, видимо, собрав последние силы, рванул от меня в лес. Я - за ним. Он, раненый, а жить хочет -  уходит от меня все дальше и дальше, свернул в кусты. Подкрался я, а кабан уже лежит на боку и тяжело с хрипом дышит. Пришлось облегчить его муки и прикончить – нож висел на ремне.
   Наверное, попал под быструю волну и наскочил на кол, поэтому мне и удалось с ним так легко справиться.

– Эх, Ёжик ты Ёжик... До инфаркта меня доведешь. Ну, ладно, теперь мы, если что, с мясом – можно хоть месяц здесь жить. Рыбачить будешь или с хряком возиться?–  спросил его.
– Потрошить тушу буду. Давно на охоте не был – руки зудят, сами просят.
– Ладно, действуй, потом  позови меня – помогу дотащить, – добавил я удачливому охотнику.
   Пока тот снимал шкуру и разделывал кабанчика, я поймал десятка два хариусов и столько же ленков. Разожгли костёр, поужинали жареной на палочках поросячьей печенкой, напились чаю и легли спать.
День был завершен, но никто не мог и предположить, что нас ждет завтра...



Кукан* - это палка с наконечником, чтобы рыба не слетела.
Нанизываешь рыбу на него и несешь через плечо.


Продолжение следует.