НОЧЬ.

"Сон разума рождает чудовищ."
                          Испанская поговорка.         


   
  
      Николай  долго не мог заснуть и уже успел возненавидеть своё ложе, на котором, ворочаясь с боку на бок, завернулся в простыню как в кокон. Духота, плотно стоявшая в комнате, лишала покоя и сна. Уставший, утомлённый от дневных дел организм гудел и отказывался от объятий Морфе́я. Раздраженность, вызванная переутомлением, выступила обильным потом, и промокшая простыня облепила всё тело, которое стало чесаться и зудеть. При каждом движении  железная кровать ужасно стенала. Ржавые пружины старческими голосами предвещали бессонницу и изнуряющую пытку. 
    За окном послышались цвиркающие звуки сверчка. А может даже и не за окном, а здесь в комнате, где-то в углу сидит и выводит своим смычком заунывные  рулады. Встать бы, да швырнуть башмаком в этого горе скрипача. Да вот только в доме темно и за окном тоже. На небе тучи, чернее чернил и ни одного фонаря по всей улице.
      Сверчок будто чуя угрозу, смолк. Тишина. Или это только кажется что тишина.
      Слух обостряется и тишину заполняют всевозможные звуки; —  ветер гуляя по ветвям деревьев, что-то шепчет листве, отчего та вздыхает  и плачет. В траве таинственные шорохи чьих-то шагов, приблизившихся к двери и замерших  в ожидании. Вскрик ночной птицы, от которого бешено колотиться сердце и ноющая, протяжная  боль в груди. Страхи одиночества и окружающей темноты проникают в растревоженную душу, и давят, давят своей действительностью. Нелепые мысли лезут в голову вытесняя разумные объяснения. Становиться всё тягостнее от охвативших  тревог.
    Не выдержав натиска тьмы,  Николай встаёт, находит на ощупь спички и зажигает свечу. Маленькое колеблющееся пламя, потрескивая медленно  разгорается, освещая желтым светом не большое помещение. Заглядывая поочерёдно во все углы, Николай обошёл комнату. Прислушиваясь к ночным звукам, оставил свечу на столе, сам же стараясь не шуметь, лёг на своё ложе и натянул простыню до самых бровей. Мысли, крутящиеся с бешенной скоростью в голове, стали замедлять своё движение, они цепляясь друг за друга сталкивались и рассыпаясь оседали на груди. От этой накопившейся тяжести заболели грудные мышцы, давление всё увеличивалось так что стало трудно дышать. И холод, исходящий от этого груза, пробудил ото сна. Не открывая глаз, лежал он под простынёй, объятый леденящим ужасом, боясь пошевелиться,  сознавая, что не один в комнате. Он явно ощущал на груди  нечто, что посредством  воображения, воплотилось в абстрактное существо.
    Николай потянул голову и, когда простыня съехала с глаз, увидел в бледном сумеречном свете, льющимся с потолка, два круглых  желтовато-зелёных глаза, в которых чернела могильная пустота зрачков. Они глядели на него не мигая, словно отлиты были из стекла. И этот мертвенный взгляд проник в мозг через его широко раскрытые зеницы и овладел сознанием. Рассудок, утратив равновесие, позорно бежал на дальний рубеж тела. Вслед за ним распространился адский холод, сковавший все члены.
    Николай не в силах был оторвать своего взгляда от этих дьявольских глазниц, испепеляющих душу. Из глубин, которых доносились печальные вздохи и стенания, над которыми с демоническим сладострастие хохотали властители ночных кошмаров. Чудовище не двигалось, продолжая со зловещим спокойствием разглядывать свою новую жертву. Будто каменная химера восседала на поверженном теле, с наслаждением любуясь содеянным. Она торжествовала, обретая свою силу в страхах порождённых ею.   
      Вдруг послышался стук в окно. Этот звук медленно и мелодично, мягкой поступью  распространился по комнате и растопил леденящую фигуру на груди. Она стала таять,  превращаясь в студенистую массу, излучающую бледный свет, дьявольский взгляд нырнул куда-то вглубь, и вся эта слизь сползла по краю простыни на пол и исчезла между половиц. Николай облегчённо вздохнул, нервно сглотнув комок в горле, и присел на кровати. Чувство отвращения овладело им, когда он стряхнул на пол последние частицы, оставшиеся после гнусной твари. Они как ртутные шарики покатились по доскам и, соединившись — застыли, образовав не большую прозрачную лужицу.
    Оплывшая свеча ещё горит, освещая не ровным, трепетным светом круг возле себя. Её язычок отражается в неровных краях жидкости и переливается  в ней яркими бриллиантами, в отблесках, которых, виден насмешливый  взгляд  неведомого существа. Тени предметов, что колыхались в ожидании своего выхода, с шепотом и придыханием вытягиваются до потолка и, слившись с ним, образовывают огромные ледяные наросты, которые вбирают в себя всё больше  и больше теней и призраков таящихся  по углам. Комната освещена бледно-голубым светом, исходящим из огромных ледяных сталактитов в коих беспорядочно мечутся  тела  сладострастных  суккубов*. Своими омерзительными позами и телодвижениями они  стараются  привлечь к себе внимание. В этом первенстве за обладание жертвой, их инфернальные тела готовы на всё. И  вновь далёкий монотонный стук, прорвав границы тишины, дыхнул на ледяной сосуд подсознания тёплым ветерком. Не успел Николай  соскочить с кровати как  огромные сталактиты стали катастрофически таять, под ними образовались бесформенные лужи  растекающиеся по щелям в полу, но до того  они  были огромны, что вскоре вся эта  мерзкая жидкость выступила наружу и затопила всю комнату. Коснувшись её ногой, он от ужаса вскрикнул и с ногами забрался на кровать, прижавшись спиной к стене не зная, что делать.
    Окно со звоном распахнулось и, о Боже!  Николай готов был лишиться сознания, что и произошло бы, находись он в полном рассудке. Волна утреннего тумана ворвалась в распахнутое окно и осела на поверхности образовавшегося озера. Вместе с серой мгой, окутанная клубами тумана глянула в комнату лошадиная голова. Она вырастала всё больше и больше. Вот заняв весь оконный проём, голова повернулась, и он увидел, что та была слепа. Два огромных бельма, словно вываренные рыбьи глаза  обратились в его сторону. Черные, великие ноздри увлажнённые дыханием подрагивали, втягивая в себя воздух. Голова  поводила ушами, как бы прислушиваясь.
    Николай, съёжившись, затаил дыхание и, прижав с силой руки к груди, пытался унять сердцебиение, при этом не сводил глаз с лошадиных зубов, которые своими размерами ужасали. Голова, ноздрями учуяв запах страха, потянулась к человеку, в безобразной улыбке  всё больше обнажая жёлтые зубные жернова. Они вот-вот ухватят его плоть, но коснувшись губами простыни лошадь фыркнула и сунула свою безобразную морду в разлитую повсюду жидкость и стала пить. Она пила с такой жадностью, что казалось, осушит всю эту мерзость за доли секунд. Но жидкость не убывала, а всасывала в себя голову и та, вывалившись из окна, заплескалась, образовав огромный пузырь из которой неожиданно родилась морская раковина. Раковина, раскрыв свои створки, выпустила из себя розовый лепесток, принявший очертания женщины. Полуженщина, полубогиня будто сошедшая с картины Боттичелли обнажив свои прелести, плыла точно в лодке к оцепеневшему мужчине. Лившийся из окна лёгкий туман, словно шелка окутывал полупрозрачное тело, придавая ему холодную голубизну разлившихся вод. Плавно приблизившись к Николаю, она ступила со своего челна на ложе, и раскрыла ему свои объятия. Он почувствовал движение её груди, которая с каждым вздохом  то касалась его, то отдалялась. Белое лицо женщины с круглыми, стеклянными глазами нависло над ним, кроваво-алые вожделенные губы растянулись в адской улыбке, обнажая желтые лошадиные зубы, пасть раскрылась, и пахнуло  смрадом скотной ямы.
      Николай затрясся от страха.
      И продолжал дрожать даже тогда, когда широко раскрыв глаза, обнаружил что уже утро, а  рядом стоит  жена и  трясёт его за плечо.
    — Ну, ты и дрыхнуть! Стучу, стучу в дверь — тишина.  Думаю, не случилось ли что! Заставил меня в окно лезть. Вчера не успела на последний автобус. Вот и пришлось сегодня на самом раннем приехать. Дел ещё столько в саду, что хоть домой не уезжай.…  Теплицу закончил? Всё готово? Надо рассаду высаживать, переросла уже!  …  Ну как тут без меня? Умаялся? Ведь целую неделю в одиночестве, соскучился небось? А?  Или отдохнул без надзора?  Ну, ничего, я тоже отпуск взяла, будем вдвоём «отдыхать»! Да вот привезла  мышеловки, надо поставить, а то везде эти мыши лазают. Я страсть как их боюсь! … Вчера, что свету не было, свечи жёг?  Да что с тобой!?  Проснись же!
    Розовый рассвет под лучами золотистого солнца растворился вместе с утренним туманом. Тени укорачиваясь, собирали росу с трав, и ночная прохлада таяла на пороге наступающего дня.


  * Суккуба –  женщина-демон похоти и разврата, посещающая ночью мужчин в сладострастных кошмарных снах.