Фитотерапия

Года два назад мне позвонил один знакомый, бывший сослуживец. Он начал шёпотом рассказывать что-то, при этом я его понимал, как говорится, через слово, и понял только, что он просит меня по старой дружбе выручить его и даёт достаточно чёткие, но странноватые для меня инструкции. Ещё расслышал слова «жена» и «терапия», «две недели», тихие маты и неразборчивые пришептывания. Я человек по натуре мягкий и сострадательный, поэтому бросив все свои дела, которых, кстати, у меня на тот момент и не было, оделся и пошёл в ближайший магазин за покупками.

Стояла прекрасная весенняя погода. Солнце весело светило откуда-то сверху, щебетали птицы, душе хотелось праздника и хорового пения. Вечерело.

Мой товарищ любил выпить, за что и предавался обычно гонениям и всяческим репрессиям со стороны своей жены. Конечно, нужно отдать должное жене — другая бы на её месте плюнула, собрала вещи и уехала к маме, или ещё куда, но тут был совершенно другой случай. В упорстве с этой женщиной мог посоревноваться разве что какой-нибудь молодой пёс-питбуль или боксёр. Жена кстати, была о-го-го — килограммов сто с лишним чистого веса, по моим самым скромным предположениям. Звали её Тоней.

Тоня — в этой Тоне запросто можно было утонуть как в мягком диване. Так что товарищу, звали его, кстати, Александром, Сашкой, по дружески, приходилось ой как, не сладко. Я уже был у него в гостях, поэтому понимал, что по приходу в гости, на КПП меня ожидает личный досмотр со стороны его жены. В своё время я неоднократно приносил с собой «мерзавчики» разных мастей и калибров, так что доверием уже точно не пользовался. Поэтому я тщательным образом к этому подготовился, по инструкции товарища купил палку колбасы, но попросил продавщицу её порезать по пластикам и ссыпать в пакет. Продавщица стрельнула на меня глазами исподлобья, оглядывая меня с ног до головы, но колбасу всё-таки порезала. Проносить тайком колбасу мне ещё никогда не доводилось. Распихав всё по укромным местам, я зашагал к дому, в котором жил Сашка.

Когда я позвонил в дверь, то из-за двери высунулось круглое лицо Тони и начало меня сканировать.

— Это Витёк пришёл, мы с ним по телефону говорили! — раздался Сашкин голос откуда-то далеко из глубины квартиры.

— Ааа... — промычала Тоня, открывая дверь.

Она бесцеремонно похлопала меня по карманам, и, убедившись, что запрещённых продуктов я через границу не перевожу, я наконец-то был великодушно пропущен внутрь. Колбаса благополучно лежала в пакете, засунутом за ремень в районе поясницы.

Надо заметить, что с того момента когда я в последний раз видел Тоню, её внешность заметно изменилась. На Тоне был чёрный халат с бело-розовыми цветочками, в японском стиле. Халат, правда, едва касался краями, так как был явно узковат, но широкий пояс надёжно держал его на мощном торсе. В свой мозжечок, или куда-то в его область, Тоня воткнула две длинные спицы, но на японку всё равно была очень мало похожа, хотя в борьбе «сумо» у неё, скорее всего, были бы хорошие шансы. По мере передвижения по квартире, в мои ноздри проникли какие-то неизвестные запахи, по всей вероятности растений, или это пахло от Тони, я толком не понял.

Сашка же сильно сдал, когда я увидел его худое лицо с глазами побитого дворового пса, то я проникся глубоким сочувствием. Надо же так, до такой жизни докатиться!

— Привет Витёк! — обрадовано воскликнул он.

— Привет Сашок — сказал я — ну как ты?

— Да вот... нормально — промямлил он, испуганно посматривая в сторону жены. Я пристроился рядом с ним на диване.

Когда Тоня пошла на кухню, Сашка зашептал:

— Ты принёс?

Я утвердительно кивнул головой, и по измождённому Сашкиному лицу пробежалось что-то похожее на улыбку. Я же одобрительно похлопал его по костлявому плечу. Сашок начал было что-то мне рассказывать шёпотом, на ухо, но из кухни послышались тяжёлые Тонины шаги, и мой товарищ замолк, потупив взгляд в пол. Тоня зашла, размахивая полами халата, и поставила перед нами, на небольшой столик большой разнос с какими-то зелёными листьями, коричневыми корешками и чайными чашками.

— У нас ужин! Кушайте, пожалуйста! — зычно произнесла Тоня и величественно приземлилась на диван, который жалобно скрипнул под её толстым задом. Наша же половина дивана заметно приподнялась.

Я долго всматривался на поднос, но ужина там не увидел, только зелень, чай и непонятные хреновинки.

— Антонина, а где же сам ужин, а? — хохотнул я.

Тоня злобно сверкнула на меня исподлобья и погрозила мне кулачищем.

— Это фитотерапия такая — пролепетал Сашок — вторую неделю — с дрожью в голосе добавил он.

— Поняяятно... — ответил я, почёсывая затылок.

— Мы уже пятнадцать килограммов скинули, на двоих — промычала жующая Тоня.

Она закинула ногу на ногу, обнажив свой огромный мега-окорочок.

Ни хрена себе, это же сколько ботвы нужно есть, чтобы иметь такие ляхи? — подумал я.

Сашка же заметно осунулся.

Я не стал уточнять, пропорциональные потери в весе каждого, но мне показалось, что все пятнадцать килограммов потерял Сашка. А у Тони накопленного жира хватило бы, пожалуй, ещё на целый год.

Я потянул один кусочек зелёной травки и попробовал его пожевать — трава как трава. Ещё на подносе лежали кусочки чего-то похожего на грибы, по вкусу полное дерьмо.

К счастью, время близилось к вечеру, и неяркое освещение зала позволяло нам многое. Я потихоньку нашарил рукой пакетик с колбасой, и начал извлекать из него пластики.

Трапеза наша представляла собой следующую картину:

Тоня ела так — ботва, ботва, ботва, ботва, чай.

Мы ели так — ботва, ботва, колбаса, ботва, чай — чтобы сильно не распространять колбасные запахи.

Чай, кстати сказать, был не очень, горьковатый, хина короче.

Как водится в наших районах, у нас по вечерам частенько отключали электричество. Так вот произошло и на этот раз — свет вырубили, и мы остались сидеть в темноте. Пока Тоня что-то мычала, наша трапеза мгновенно изменилась — колбаса, колбаса, колбаса, колбаса.

Жизнь медленно налаживалась, мой друг быстро восполнял две недели сплошной ботвы и чая. Мы уже почти доели всю колбасу, но судьба преподнесла ещё один сюрприз — дали свет. Тоня посмотрела на нас и как говорится, застукала на месте, с колбасой во рту.

Она сразу всё поняла, её злости не было предела, она заорала что есть мочи, как африканский бегемот! Не знаю, что она бы со мной сделала, но к моему счастью, свет снова отключили. Я не растерялся, и когда через пару минут снова дали свет, я уже выходил из подъезда на улицу.

Вечер встречал меня свежим воздухом, шуршанием зелёной листвы, прогуливающимися по дворам бабками, детскими криками. Я оглянулся, задрав голову на окно покинутой квартиры. В окне стоял тёмный силуэт Тони, как олицетворение Мировой фитотерапии, и грозил мне обоими руками. Судьба в очередной раз мне улыбнулась — я ушёл целым и невредимым от этой страшной женщины.

С тех пор я к этому товарищу больше никогда не ходил, и ни разу не видел, ни его, ни Тоню. Жив ли, здоров ли Сашка, и сколько килограммов в весе он потерял за двоих — не знаю, но к фитотерапии и чаям отношусь с тех пор с большой осторожностью, поёживаясь от неприятных воспоминаний.