Жизнь преподносит сюрпризы (15 часть )

«Вот он мир её, всего тут с лихвой: зованы, леший, ангелы, вампиры, приключения, люди, жизнь и смерть, правда и ложь. Ей теперь с этим жить. Эх, как-то надо жить! Живёт же Калоян, век его длиннее, и он не похож на монстра, значит, принимает всё как должное. И мне надо учится смирятся со всем, приспосабливаться. Жаль только, что я отщепенец в людском мире, теперь я завязла в этих тайнах. Только самой со всем справляться, уж помощи ждать неоткуда, если только Калоян. Да, только он доверенное лицо всего, что бы с ней не происходило. С него то всё и началось, боюсь уже не закончится никогда. Во многих своих убеждениях придется себя ломать!»

Штурм мыслей не прекращался, она решила отвлечься и лежать бревном Юля уже больше не могла. Она прислушалась к себе, кажется боли терпимые. Правая рука под капельницей, она попробовала пошевелить левой рукой, подняла её. Вот! Слышно боль, посмотрела на повязку, пощупала повязку на шее, запустила руку под простынь. «Ох, побрили и когда только успели?!» Достала ногу, тоже рана закрыта повязкой. Пошевелила пальцами ног, какое блаженство двигаться, а то залежалась совсем. Согнула в колене левую ногу, поморщилась почувствовав болевые ощущения, потянулась проверить, где болит, не достает, только боль в руке. Так она лежала, сгинала ногу, поднимала руку, думала о себе, чтобы не думать больше о прошедшем. Попробовала согнуть правую ногу, но почувствовала в ране сильную пульсацию и не решилась. Глянула на капельницу, ещё много, хоть бы сняли, тогда она бы попробовала повернуться на бок, лежать на спине уже невыносимо.

Тут её осенило. «Калоян ведь пил её кровь! Она тогда была в сильном потрясении, но всё помнит хорошо.  Батюшки! Я же была вся в крови, это как тигра дразнить куском мяса! Как он устоял! Хотя и не устоял…да тот порыв к её ладони ведь мелочь, могло быть хуже. Конечно я не считаю его зверем, но всё же, другие чувства, другое восприятие, другая сущность. От человека у него все-таки больше. Хотя он мне это и внушал всё время, но и показывал своё преимущество, всё равно не могут быть одинаковы вампир и человек.»

Вспомнив его прикосновение к ладони, мурашки выскочили у неё на коже.  Она поёжилась.

«Он приходил, значит, нервничал за меня или хотел подбодрить меня. Что бы он сказал, если б мы были наедине? И в стенку дома, когда я упала он стукнул, наверное, в эмоциях. Помочь тогда он ведь не мог. А я и правда разруха, не свались я тогда, может и без ментов обошлось бы. Я знаю, что сама себе доставлять неприятности умею, а теперь ещё и мужу и Калояну». Она вздрогнула от мысли, что о Калояне она думает больше, чем о Захаре. Он и правда заполнил собою фактически все её мысли и из жизни его уже не выкинешь, другой жизни она себе уже не представляла.  Она отвлеклась на капельницу. Уже.  Кричать и звать медсестру ей не хотелось. Сама вынула иглу, приложила вату. Медленно повернулась и с облегчением вздохнула. Стала дремать, когда зашла медсестра.

- Вы зачем отключили капельницу сами?! – возмутилась она, - мне же укол колоть, я бы ввела в систему и все, а теперь с вашими то венами! Что позвать нельзя было?

- Кричать не хотелось ночью, извините, - вены и правда у Юли были плохие.

- А на кнопку нажать было слабо? – сестра негодовала.

И тут Юля на тумбочке увидела блок с кнопкой и выключателем, вероятно от лампы, что горела над кроватью. Она промолчала.

- Лежите так, я сейчас уколю вам внутримышечный, а потом уже внутривенный, -раздраженно добавила медсестра.

Уколов Юля никогда не боялась и относилась к ним легко. Такая тренировка жизни, живя с плохими венами привыкаешь, что могут в поисках вены колоть много раз, даже в кисти рук. Сестра выполнила все процедуры в палате и удалилась.

Юля стала делать попытки повернуться снова, но в этот момент в палату зашли два доктора. Она узнала седовласого врача со скорой помощи, второго видела первый раз.  Подошли к ней.

- Вы может расскажите, что с вами произошло? – обратился седовласый к ней. Юля шумно сглотнула. Какая же она дура, ни разу не подумала об оправдании ситуации в которой находилась, не обдумала версии.

- Мне не спалось ночью, я долго изводила себя, ворочалась, пыталась заснуть. Но тщетно поднялась, читала журнал, после захотелось воды, и я подумала взять блокнот, посмотреть, когда у кумы день рождение. В кухню пошла, свет падал из коридора, не захотелось почему-то включать в кухне. Набрала воды и двинулась к буфету, где лежал блокнот. Я четко всегда помню, где что лежит, но почему-то просчиталась и налетела на буфет. Это было ужасно! Разбилось стекло Я от неожиданности и боли упала, вот поранилась. – на ходу придумывала Юля.

- Красивая история, с сарказмом проговорил седовласый врач, - нас милая не проведёшь такими сказками. На шее порез от ножа и захват был сзади, ножевое ранение на руке, а ладонь? Вы сопротивлялись?

- Ну что вы. Я порезалась стеклом. Вот такая я невезучая, сама толком не представлю всё, так быстро случилось. А ладонь я порезала, когда стекло из руки вытаскивала.

- И следы от пальцев на шее вы сами себе поставили? И на руке тоже, - врачи сурово смотрели на неё, другой врач поднял её руку. Юля увидела синяки. Она возненавидела своё тело за эти следы.

- А на щеке синяк? – добивал её врач скорой.

- У меня была истерика, я думала, что вся изрезалась, вот и хватала себя руками в шоке, а щекой я ударилась, когда падала.

- Что вы говорите? Покажите позу вашего падения? А царапины по телу и другие кровоподтёки, на груди и даже на спине? А ссадина на ноге? Лучше вам рассказать правду, в полицию мы сообщили и в ссадине были крошки синей краски и земля с травой в ранах.

- Ах. это. Это я ещё днём упала в саду возле беседки. Уж день вчера был не самый счастливый в моей жизни. – врачи смотрели на неё сурово, хмурились. Юля внутри тряслась, но внешне старалась быть спокойной, невозмутимой.

- Нас было совершено нападение, мы уж понимаем по вашим повреждениям. Больше скажу вы сопротивлялись, - напирал на неё врач, - кого вы покрываете? Мужа?

Юле стало плохо.

- Ну что вы! В своих бедах виновата с сама, со мной вечно что ни будь случается.

- Скажи ей, - сказал другой врач.

- Мы взяли у вас пробы из-под ногтей и отправили в полицию, и мусор из ссадин тоже. Советую вам хорошо подумать, что вы скажите следователю, - седовласый врач был неумолим.

Юля и так была в стрессе, а тут её добивали просто.

- Кстати, - проговорил другой врач, - я ваш хирург, операцию делал я, бедро действительно поранили вы стеклом. Но есть один вопрос. Скорую вы вызвали в 2.15, машина ехала минут пятнадцать. Вы бы давно умерли бы от потери крови из артерии, достаточно 5-10 минут.

- Ах, это, - она перебила врача, - когда меня подняли, я стояла без поддержки у меня закружилась голова и я упала снова, тогда-то и поранила ногу и добавила новых синяков.

- Что ж поправляйтесь, - сказал лечащий врач.

- Когда мне можно встать? Уж очень в туалет хочется, - спросила она.

- Сегодня нельзя вставать, сейчас к вам пришлю санитарку. – врачи ушли.

«Только не судно, это же ужасно неудобно» мысленно запротестовала она, но никуда не денешься.  Когда ушла санитарка, Юля погрузилась снова в свои мысли, столько неприятностей, ей необходимо все срочно обдумать, выстроить все версии. Но соседка по палате была уж слишком общительной. Она всё время говорила, за четверть часа рассказала за всю свою семью. Больше по времени стенала и перемусоливала историю Юли, ещё дольше мучила её своими проблемами и жалобами по здоровью.

Юле просто необходимо было всё обдумать, но было просто не реально погрузится в себя. Но её проблемы, это её проблемы, надо стараться выглядеть для других спокойной, уверенной и она старалась быть вежливой.

В палату зашли Захар и Олег.

Юля оценила радостное лицо сына и увидела какую-то суровость на лице мужа. Тревоги и так не покидали её, а тут ещё больше зашевелились в её голове, явно было видно, что что-то не так.

- Привет мамочка. Как ты? – бросился к ней сын. Юля искренне была рада сыну, открыто улыбалась. Захар сдержано поприветствовал её.

- Рада вас видеть, дорогие мои, Олежек, почему ты не в школе?

- Но мама, - с упрёком буркнул он, - ну какая школа после всего. Юля улыбнулась ему. Захар выкладывал вещи

- Я сообщил на твою работу, а вот меня не отпускаю, на работе завал. Если тебе нужен уход, наймем сиделку.

- Захарушка, ну сегодня я полежу, а завтра уже буду потихоньку двигаться. Ну что со мной такого произошло? Зашили мои порезы, я сейчас уже готова встать.

- Лежи, - сухо ответил он, - хватит с нас твоих приключений.

Она чувствовала себя неловко перед семьей, они то переживают сейчас, всё из-за её похождений. Это она раздвоилась на две жизни.

Тут в палату зашел врач.

- Ну, как ты красавица? - он очаровательно улыбался.

Юля узнала врача, он был всё время у её изголовья на операции и от наркоза она отошла сразу видела его.

- Я хорошо, - Юля улыбнулась ему в ответ.

- Помнишь меня значит? - девушка кивнула, - ну расскажи мне что помнишь об операции?

Юля помнила всё, но почему-то не хотела говорить.

- Я не помню ни чего. Заснула в операционной, проснулась к какой-то палате, потом привезли сюда.

Её муж и сын тихонько сели на соседнюю кровать.

- А я-то понадеялся, что ты расскажешь мне много новенького, - весёлый доктор дернул головой, вроде как подбадривал взглядом. Он обернулся к Захару.

- Ваша жена меня сильно удивила, очнулась посреди операции, да ещё пыталась освободится, сопротивлялась.

- Это возможно, наверное, - сказала Юля, - меня плохо берёт обезболивающее, я часто удваиваю норму.

- Почему не предупредила, если знаешь свою особенность?

- Да разве ж я тогда думала об этом… мне было так плохо и страшно, я только о смерти и думала.

- Ну ладно. Все хорошо у тебя, не тошнит?

- Нет, не тошнит.

- Голова кружится?

- Нет, не кружится, но тяжелая очень.

- Слабая ещё, ну набирайся сил, - врач ушел, так же шумно и степенно, как и пришел.

- Ну мамочка ты и даёшь! Даже на операции отличилась, - лукаво подмигивая сказал Олег.

Захар сидел неподвижно, взгляд какой-то сомнительный, какие мысли мучали его?  Юле было не по себе. В силу всех обстоятельств ей даже обдумать все не получалось, как следует. А надо было быть уверенной в своих версиях. Надо было выкручиваться, защищая себя и храня свою тайну. Хотя тайна не принадлежала только ей. Мир вампиров раскрывать нельзя, раз они сами не делают это, и она это понимала остро. А ещё она понимала, что, если выскользнет хоть малая догадка о вампире, каким бы он не был, сколько противоречий в ней не создавал его образ и суть она больше его не увидит. А этого она не желала. Может ещё и не осознавала полностью надо ли ей всё это, но и отказаться уже не могла.