Литературоведы отмечают такое распространенное в наши дни явление, как изобилие возрастных пишущих авторов. Излюбленный жанр – стихи. Кто-то начинал писать в молодости, но потом забросил, занятый становлением карьеры и детьми. С выходом на пенсию появилась масса свободного времени, и увлечение поэзией вернулось. Прекрасно! Это говорит только о том, какие замечательные и душевные у нас старички! Нынешнее поколение таким не будет…
Однако если бы все было так просто и радужно. Написанные ими поучения, воспоминания, обращения с детской наивностью воспринимается как нечто выдающееся. Однако это не совсем так. А чаще всего – в точности до наоборот. Многие авторы, принимаясь рифмовать, почему-то не утруждают себя правилами расстановки знаков препинания. И это еще полбеды! Построение предложений противоречит всем нормам русской грамматики: существительные употребляются в сочетании не с теми предлогами, наблюдается путаница в падежах и склонениях, часто приводятся совершенно несочетаемые слова, в одном логическом отрезке глаголы имеют разное время. А ведь поэтическая речь – то, что не только воспитывает, но еще и обучает! Есть такое понятие – зрительная память, и она играет немаловажную роль при усвоении правил правописания. Недаром говорят, что человек читающий грамотен на интуитивном уровне.
Но дело даже не в этом. "Хуже всего то, что они собой и своими "произведениями" засоряют литературные вечера, мероприятия, журналы и газеты и у обывателя создаётся впечатление, что это и есть стихи. Портится вкус толпы. Унижается сама поэзия" - написала мне очень интересный автор Стихи.ру Светлана Городецкая. Невозможно с ней не согласиться.
Чему такие вирши учат? Безграмотности? Вольному обращению со словом? Пожалуй, впервые порадуюсь тому, что дети подобного не читают. Но попробуй сделать замечание, и на тебя обрушится гневная лавина ущемленного авторского самолюбия. Да еще тебя критиковать кинутся, чтобы, так сказать, по носу зазнайку щелкнуть. Бывало… Не раз. И не только со мной.
Убеждать возрастных авторов бесполезно. Поэтому для наглядности разберу на нескольких примерах творчество самобытного одесского поэта Александра Васильевича Шилова. Хочется наглядно показать, как НЕ НАДО ПИСАТЬ СТИХИ.
Название с призывом «Стирайте пыль с поверхности зеркал...» обещает погружение в чистый мир философии автора. Отнюдь…
Стирайте пыль с поверхности зеркал.
Пускай не вызывают раздраженья,
Неясностью своею отраженья
Всех тех, кто в поле зрения попал.
Не доверяйте сказанным словам,
Произнесенным вольно иль невольно,
От этих слов, конечно, будет больно,
И будет больно, непременно, вам.
Стирайте пыль с поверхности зеркал,
Освобождаясь от пустых иллюзий,
Что слышались, порой, в весеннем блюзе,
Где смех чужой никак не умолкал.
И знайте, неприятный поворот
Произойдет, конечно же, когда-то...
Рассвет всегда сменяется закатом,
Поверьте мне, что не наоборот.
Стирайте пыль с поверхности зеркал,
После побед и после поражений.
Не затеряйтесь среди отражений,
Всех тех, кто в поле зрения попал.
С первых же строк понимаю, что с точки зрения техники стихотворение сляпано «из того, что было» в голове у автора. Причем, предметы тщательного отбора не прошли. Стихотворение должно быть прежде всего стилистически грамотным. Речь не о лишних запятых, которых в тексте немало. Есть гораздо более серьезные речевые ошибки, в принципе характерные для этого автора.
Первый катрен и первые же стилистические колдобины.
Стирайте пыль с поверхности зеркал.
Пускай не вызывают раздраженья,
Неясностью своею отраженья
Всех тех, кто в поле зрения попал.
У зеркал нет и не может быть «поля зрения»: они лишь отражают реальность, но не видят её. Похоже, автор упустил этот аспект из своего «поля зрения», увлекшись натиранием стеклянной поверхности.
Дальше – хлеще: «что слышались, порой, в весеннем блюзе, где смех чужой никак не умолкал». Во-первых, сразу неприятно режет слух «блюзе, где…» Блюз – не населенный пункт, а музыкальное произведение, и употребление подчинительного союза места «где» в данном случае неоправданно. Далее еще неожиданней: «где смех чужой никак не умолкал». Сразу возникают вопросы: откуда смех «В блюзе» и почему он чужой? Кто над кем смеется? В предыдущих столбцах ни слова о весельчаке. Употреблены несовместимые друг с другом смыслы. Налицо смысловой или семантический диссонанс: блюз ассоциируется с грустью, печалью, сплином, но никак не со смехом. На что автор, оправдывая себя, заметил: «смех может быть грустным…» А где это прописано в самом тексте? Почему в таком случае строка не звучит так: «Как грустный смех, вдали не умолкал…» Как вариант. В целом остается непонятным соотношение блюза, пыли на зеркалах и иллюзий: все эти понятия притянуты автором за уши ради рифмы. Поскольку в контексте все они из разного смыслового ряда и никак семантически не связаны друг с другом.
Смех в третьем катрене звучит уже зловеще: «И знайте, неприятный поворот произойдет, конечно же, когда-то...» "Оптимистично", ничего не скажешь. Далее еще мрачнее: «рассвет всегда сменяется закатом, поверьте мне, что не наоборот». «Успокоил» автор. Причем, беспросветный пессимизм откровенно навязывается читателю. Читая такое, легко и веру в хорошее потерять, и руки опустить. При этом первоначальный призыв намывать зеркала уже не актуален: для чего стараться? Невольно думаешь, раз неприятный поворот неизбежен, пусть себе стоят пыльными - все равно в темноте чистоты не видно. К чему посыл? Ради чего стихотворение писалось вообще? Однако Шилов настаивает: «стирайте пыль с поверхности зеркал, после побед и после поражений. Не затеряйтесь срЕди отражений…»
Спотыкаясь взглядом о неверное ударение «срЕди», понимаешь, что автор амбициозно стремится «не затеряться срЕди отражений». Иначе говоря – выпендриться? Хорош стимул, ничего не скажешь... Нарциссизм в чистом виде! Оговорка, как говорится, по Фрейду. О каких победах и поражениях тут идет речь, читателю опять-таки остается только догадываться. Видимо, приходится бороться за право быть лучшим. Резонно. Но опять-таки: причем тут запыленные зеркала?
Попробуем ответить на этот вопрос, оценив данное произведение Александра Шилова с точки зрения метафоричности и единства образной системы. Может быть, ответ на этот вопрос скрыт в подтексте? Истинное поэтическое произведение немыслимо без метафор, без особого – ассоциативного - вИдения мира. Со слов украинской профессиональной поэтессы, литератора и литературного критика, «без наличия такого угла зрения человеку в поэзии делать нечего. Уберите метафору – и пропадает главная поэтическая «изюминка»…».
Итак, ищем в зазеркалье Александра Шилова «изюминки»-метафоры. Не нашла ни одной! Даже банальных и затертых до дыр штампов! Сплошные действия: «стирайте», «не вызывают», «не доверяйте», «произойдет», «сменится», «поверьте»… Бросается в глаза преобладание глаголов повелительного наклонения. Сплошные напутствия ни о чем. Но! Напутствие при этом претенциозно вынесено в название творения. Более того, оно повторяется рефреном, но опять-таки данный литературный прием не выдержан. Согласно толковому словарю Ожегова, рефрен – это стих или строфа, В ОПРЕДЕЛЕННОМ ПОРЯДКЕ повторяющиеся в стихотворении. У Шилова же она то присутствует в столбце, то нет.
О единстве образной системы ввиду полного отсутствия метафор и вовсе говорить не приходится. Равно как и о гармоничности в подборе слов. Повествование должно быть логическим, а каждое последующее предложение – как бы вытекать из предыдущего. Только когда соблюдены эти правила произведение можно считать целостным художественным полотном.
Следующая позиция – точность рифм. Текст Шилова звучит, хоть и не по-новаторски оригинально, но легко и мелодично, что отчасти облегчает восприятие явно депрессивных пессимистических советов и трагических пророчеств автора. Здесь автор более-менее точен: зеркал-попал-умолкал-попал, раздраженья-отраженья, словам-вам, иллюзий-блюзе, поворот-наоборот, поражений-отражений. Но опять-таки никакой фантазии, никаких авторских находок – все банально и затерто до оскомины на зубах. Рифмы оцениваются с точки зрения не только их точности, сколько неожиданности. Причем, неожиданность более предпочтительна и ценна. Современные методы разрешают звучать рифмам неточно ради того, чтобы избежать затертости. Это - усечения, перемещения, замещения и т.д., что позволяет значительно расширить возможности автора в выражении своих мыслей и эмоций. «Что было ново для Пушкина и Фета, с тех пор употреблялось много раз и стало шаблоном» - пишет Светлана Ивановна Скорик – человек, который о Поэзии знает, кажется, все!
Такие критерии, как содержательность стихотворения, глубина подачи материала, логичность изложения, эмоциональное воздействие на читателя, новизна и актуальность темы и нестандартность освещения не выдерживают никакой критики. Давайте вдумаемся в смысл того, о чем Шилов пишет: сначала он призывает читателя намывать зеркала, чтобы окружающие не бесили. Потом вдруг ни с того ни с сего запугивает тем, что «будет больно» - причем, не ленится уточнить: «будет больно, непременно, вам» (опустим лишние запятые). Затем до чертиков напуганного этим обстоятельством читателя лишает дара речи зловещим смехом «ИЗ блюза», который тем, что звучит как бы ниоткуда, напоминает дьявольский. А после - добивает пророчеством о неизбежности заката, в подтексте – смерти… И вот, когда читатель окончательно раздавлен и поражен, автор, празднуя победу над ним, позволяет себе «выделиться срЕди отражений». В общем, полный сумбур.
Поскольку по одному произведению о творчестве автора судить не принято, решаюсь разобрать еще одно «гениальное» творение с претенциозным названием «Мир Сальвадора Дали»
Из головы сомненья удалив,
Звучанью странных голосов внимаю.
Любуюсь я картинами Дали,
Так будто, что-то в них я понимаю.
Да, Сальвадор загадочен, не прост,
Какой-то прямо весь потусторонний...
И вот, смотрю на ласточкин я хвост,
А почему-то вижу хвост вороний?!
С открытым нервом, душу оголив,
Презрев кино, балеты и театры,
Ворвусь я в мир художника Дали...
Конечно, если пустят психиатры.
Предвкушаю погружение в мир удивительных образов действительно гениального художника, но первая же строка спускает с небес на землю: «ИЗ головы сомненья удалив»… Воображение рисует акт садо-мазохистской трепанации черепа по извлечению сомнений… При этом автор с вскрытой черепно-мозговой коробочкой внимает «звучанью странных голосов»… Более того, в таком состоянии любуется «картинами Дали» и откровенно признается при этом: «будто что-то в них я понимаю»… Неудивительно, что мир гения в таком состоянии показался автору не от мира сего: «какой-то прямо весь потусторонний...» Однако в знаменитом ласточкином хвосте Шилов по-прежнему видит привычный глазу «хвост вороний». Ассоциативное мышление отсутствует совершенно. В заключительном катрене с открытым нервом (было бы
