Знай наших! Байки лабуха.

                                                                                                                                 Тиана Каракада́
                                                                 
Валя Ниронова – личность известная. Вот спросите первоклассников, как зовут нашего мэра, половина не ответит, а Валю Ниронову знают все.
А я не знал. Два года не было меня в городе, долг Родине отдавал, пропустил события.

Пришёл я из армии к концу весны, городок у нас южный, уже тепло. Иду по солнечному бульвару в одной рубашечке и джинсах. Смотрю, а навстречу женщина в зимнем пальто с лисьим воротником и шапке, накрашенными глазками стреляет.
– Красавица, не замёрзла?
– ! ……! Б…..! ...,с…, …..!

Я от неё, она за мной! Люди оглядываются. Я в свой двор  свернул, слышу, матюки на бульваре то дальше, то остановятся, то снова удаляются.
– От Вали убегаешь? – Это Саня во дворе смеётся, он мне всё и разъяснил. Что с больной возьмёшь?

Ниронова – личность приметная. Худая, одевается стильно, джинсуха, футболки моднячие, кроссовки последнего сезона. Причёска иссиня-чёрных волос а-ля конец восьмидесятых, и глаза чёрным обведены, в общем, такой – на байк, или рок хрипеть. Но у неё другое дело, по городу ходит, деньги сшибает. Дай, говорит, и всё! Дают, иначе такую отборную порцию брани услышишь, а то и покалечить может. Резкая – не увернёшься, юркая – не ухватишь. Пара-тройка человек в больницу с травмами попали. Или придёт Валя на рынок – прячься, кто может! – начинает у торгового люда продукты выбирать: берёт и не платит, пользуется, хитрая убогая, что все её боятся.

Замечена Ниронова ещё вот в чём: пешком в соседний город ходит. А до него, так, чтобы не соврать, километров сорок будет. Выйдет рано-рано, там погуляет и к вечеру, глядишь, уже дома. Многие наблюдали. Если и проедет на автобусе, то одну-две остановки, не больше.

Но однажды эта Валя Ниронова меня, можно сказать, выручила.

В то время я научился писать фонограммы, дело хорошее, но для этого нужна своя клавиша. Стал деньги копить: столько халтур отработал, столько себя ограничивал, вспоминать не хочется. Года два в кубышку складывал. Сразу решил, если брать, то последнюю, лучшую модель. Со знакомыми музыкантами советовался, узнавал параметры инструмента, цены…. И однажды поехали мы с Филином клавишу покупать.

Приехали в «Джаз». Хороший магазин, когда здесь бываю, дух захватывает: ударные установки, клавиши, маракасы, губные гармошки, а к гитарам руки сами тянутся…  Лёха, знакомый продавец, общается с покупателем, колонки ему продаёт. Мужчина с массивным носом хрипло наезжает:
– Гдэ, гдэ вэрха?
Лёха звенящим тенорком в микрофон:
– Ад-зин, а-а-д-д-зин. Вот верха!
Парень тоже в микрофон, но сипло, с выдохом, диапазон у него такой, ограниченный:
– Адын, адын… Гдэ вэрха? Нэт вэрха!
– Да ты слушай! Аддз-зин, ад-дз-з-иин…

Наконец, уехал тот со своими колонками, наша очередь. Выслушали Лёшу, его рекламу и советы. Пообщались друг с другом, Филин из группы клоун-шоу, но разбирается в этом вопросе хорошо, даром, что ли мы дружим.  Выбрали Roland – это как раз то, что нужно. Не клавиша – мечта. Аккуратная такая, лялька просто. Другие мужики боготворят машины, а я музыкальные инструменты. Пока оформили, то-сё, уже вечер. Подходим к нашему автобусу, а там народу – тьма тьмущая, последний рейс, всё-таки. Как втиснулись в Икарус, сами не поняли. Ну, парни мы крепкие, высокие, поднажали – влезли. Я за инструмент очень боялся, только бы довезти. Хорошо, что перед нами села толстая мягкая тётка, мы к ней клавишу прислонили, сами вокруг неё оборону держим, спинами тычки получаем. Мы не просто сельди в банке, а сельди в банке под прессом. Наконец, автобус медленно поехал. Пассажиры притёрлись, и давай болтать, что-что, а языки-то свободные:
– Гра-гра-ла-ла-на.
И вдруг, тишина. То есть, полная тишина. Ни одного слова. У нас с Филиным обернуться, посмотреть нет никакой возможности. Кое-как, вывернув шеи, оглядываемся: у средней двери стоит Валя Ниронова. И – о, чудо! – вокруг неё в радиусе метра – никого! Чистое пространство! Валя стоит, за поручни держится, глазки скромно опустила. Но никто не обманывается, молчат упорно…  Шкурой чувствую, у Филина зуд, язык чешется чем-нибудь зацепить Валю. Такая возможность! Но тут остановка, и угроза человечеству покидает автобус. Вздох облегчения! Пронесло!
– Ла-ла-ла.

   За Нироновой – слава Всевышнему! – вышло несколько человек.    
   Но ещё больше зашло! Нас сдавило так, ни вздохнуть, ни выдохнуть.    
   Филин придушено, почти с гордостью выдаёт:
– Знают нашу Ниронову!
– Боятся!

Филин как-то странно посмотрел на меня… И вдруг, по автобусу прокатился  его тихий звучный бас:
– Вовка! Теперь твоя очередь по карманам шарить!
– ?!!!

Я увидел, как руки толстухи подобрали сумочку под мощную грудь, кому-то срочно понадобилось протиснуться к двери, и через несколько секунд мы почувствовали некоторую свободу: пошевелили плечами, руками, расставили затерпшие ноги, вздохнули полной грудью. Так и доехали, а главное, клавишу довезли!

Спасибо Вале Нироновой!