Морок Мирмекия

Мертвые города, как всем известно еще со времен Марко Поло и Кубла Хана, живут своей тайной жизнью, а, вернее, ведут свое странное существование по законам, несколько отличным от жизни живых городов.
Вот Керчь. Город живых, моих современников. А вот в нем – Мирмекий – городище мертвых: небольшой холм на берегу моря, курган, в котором археологи и откопали развалины древнего города.
Насколько живы люди, населяющие современную Керчь? Вероятно, ровно настолько, насколько мертвы мороки из Мирмекия.
Каков он, морок? Внешне ничем не отличается от живого человека, если, конечно, смотреть на него отрешенно-сдвинутым взглядом. Такая пустота в глазах и отрешенный, как будто в никуда устремленный взгляд, предшествующие состоянию мимолетного или же глубокого – у кого как – транса, появляются у путников, долго блуждающих по территории древних городищ. Детям случается вот так постепенно и незаметно для них самих впасть в состояние длительного транса.
Вот тогда и появляется морок.
Лето, сухостой, жара. Вокруг – степь да холмы. Пейзаж однообразный, привычный до не восприятия. И только необычная деталь на горизонте: то ли точка движется, то ли пыль курится, то ли воздух в дымке струится – в общем, что-то привлекает своей необычной, странной подвижностью рассеянное жарой и полным однообразием внимание. Нечто увеличивается в объеме, постепенно превращаясь в темную фигуру, движущуюся в темном столбе пыли. Оно не идет на тебя, оно проходит стороной, равнодушно-незаинтересованное. Мужская фигура, очертания головы, мимолетный поворот – и взгляд, пустой взгляд то ли зомби, то ли просто невидящий взгляд случайного прохожего, идущего по своим делам.
Странно же он идет. Странно движется. Будто летит над травой – и ногами даже не перебирает.
Смотришь на него, заинтересованный, ничуть не напуганный, что главное. К тому же, сам ничем не занят, бредешь себе по степи, куда в голову взбредет. И, движимый любопытством, начинаешь потихоньку идти за странной фигурой. А она движется себе в отдалении, не приближаясь, не отдаляясь, по-прежнему не обращая на тебя никакого внимания. «Может, окликнуть?» - думается тебе. Но нет, как-то не окликается: жара, разморило, лень губами пошевелить. А ноги сами ведут за этой фигурой, а день весь впереди, а цели нет, вот и движешься, уже отстраненно, за впереди идущим.
А он всегда впереди, всегда в отдалении, не оглядывается, не смотрит, но он уже весь – центр твоего внимания. И сам не замечаешь, что идешь за ним, в точности повторяя его движения.
Взгляни на вас сейчас кто-то посторонний, удивился бы тому, что и ведущая, и ведомая фигуры движутся по степи зигзагами, но так, будто обе соединены невидимым стальным тросом: четкие одновременные повороты, параллельные движения, автоматически выверенные жесты.
«Кто же из них кто?» - удивился бы этот посторонний наблюдатель. – «До чего же оба друг на друга похожи, близнецы, копии».
Да ведь еще смотря откуда смотреть! В некоторый момент времени в некотором месте для этого наблюдателя две фигуры сливаются в одну на мгновение.
Вот он, этот миг отрезвления: видит наблюдающий, что идет по степи человек совершенно один, в состоянии полного транса, сам себе не принадлежит, идет механическим шагом, глаза пустые, взгляд полностью зафиксирован на некоей точке впереди (видимой только для него, идущего). Зови его, кричи ему – идет, молчит, не отзывается, потому что не слышит. Догони его, за плечо потряси,  холодный, жесткий, прямой, как доска,  идет, ничего не чувствует. Не остановишь, сил твоих живых, человеческих, не хватит, тянет его сила непреодолимая, нечеловеческая, механическая какая-то. Эдакий бездушный вечный двигатель,  движется и движется куда-то в заданном ритме. А куда? Откуда же ему знать? Взгляд абсолютно пуст, ничто в голове.
Страшно становится постороннему человеку!
Он ведь только на время в чужую грань вошел, живыми глазами увидел, как морок человека подцепил и повел, как постепенно человек с мороком в единое целое слился, и как, наконец, человек сам не заметил, как мороком стал.
Не всякий человек гипнозу морока поддается, и ты, посторонний, сильным оказался, разумным, миг осознания отрезвил тебя. Да ведь тебе-то что, ты со стороны смотрел, как морок, тебе себя показывая, силу свою тебе демонстрировал – на другом, на слабом, на праздно болтающемся. Ребенка легче всего мороку увлечь, поработить да увести. Ребенок ведь и сам не заметит, как за мороком пойдет – да во власти его и окажется полной.
А ты, наблюдатель посторонний, смотри да на ус мотай. Что, вспомнил, сколько случаев было, когда дети в степи пропадали да мертвыми их находили впоследствии неизвестно где.
Вот как мороки работают.
Для устрашения это тебе, странник, и для назидания.
А назидайся наглядностью существования города мертвых, который живых в свой стан заманивает. Вот так и сам не заметишь, как пойдешь за ним за грань смерти, как в живого мертвеца – в морока – превратишься, тем самым из жизни в смерть перейдешь, как перекати-поле по степи, по пути покатишься в этот самый мертвый город – в Мирмекий мороком.
Наблюдай за собой, будь осторожен.