Произведение «ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЕ ИСТОРИИ» автора Кобелев

Давно я мечтал побывать на восточных, самых дальних рубежах нашей необъятной Родины. Это удалось мне в последние годы государственной службы.
12 июня 1990 года была принята Декларация о суверенитете Российской Федерации и Борис Николаевич Ельцин начал кампанию по выставлению своей кандидатуры на пост первого Президента России. Шёл август 1990 года. Борис Николаевич Ельцин решил посетить все значимые, с точки зрения выборной кампании, регионы страны, в т.ч. Камчатку и Сахалин, говоря руководителям регионов: «Берите власти столько, сколько захотите!»
Через неделю после отлёта Ельцина Б.Н. по его следам на Камчатку и Сахалин полетел и я. Москва провожала меня проливным дождём.
Рейс долго откладывали, а когда самолёт взмыл в небо, была уже ночь. Пассажиры, намаявшись в ожидании вылета, устроились в уютных самолётных креслах и быстро заснули, а я смотрел в иллюминатор, готовясь встретить приближающийся рассвет, и писал стихи:

Москву под проливным дождём
Наш самолёт покинул ночью.
С Камчаткой встречу утром ждём,
Прикрыв во сне, устало очи.
Над тёмною землёй заря
Полоской небо осветила.
И вот уже, огнём горя,
Восходит красное светило!
Как можно в это время спать?
Ведь новый день явился миру!
И для людей он может стать
Ведущим в рай или могилу.

В аэропорту Петропавловска на Камчатке меня встретили представители администрации и повезли в городскую гостиницу.
Машина мчалась по отремонтированной к приезду Ельцина Б.Н. дороге,
и я всё время боялся, что вылетающие, как пули, камешки из-под колёс
машин, к которым мы приближались, вот- вот разобьют ветровое стекло. Но всё обошлось нормально, и я отделался лишь лёгким испугом. Город встретил меня приветливо, солнце радостно улыбалось и согревало скупым, обычным для этих мест, теплом. Словно воины-великаны, сверкали белоснежными шлемами, охраняющие город от северных ветров, вулканы.
Неделя, отпущенная на инспекцию Камчатки, промчалась быстро.
В выходной день руководители Управления предложили мне отдохнуть от трудов праведных, и посетить местный санаторий, а также принять участие в рыбалке.
Я с удовольствием согласился. Сначала, мы посетили санаторий, где я принял ванну, наполняемую горячей минеральной водой из подземного источника, растянувшись блаженно в ванне, представляя, что купаюсь в источниках долины гейзеров. В долину гейзеров мне так и не удалось выбраться из-за дефицита времени. В санатории в тот день я был единственным посетителем, поскольку наступили тяжёлые времена в стране. Управлению просто не стало хватать средств.
После санатория мы отправились в сторону океана на рыбалку.
Наш путь проходил рядом с океаном. Я глядел на искрящиеся волны, чёрный, как уголь, песок огромных пустынных пляжей, и мне захотелось искупаться в океане. Я попросил остановить автомобиль, чтобы не ругать себя за то, что упустил возможность получить наслаждение от купания на краешке земли. Сопровождающие меня люди отговаривали от этой затеи, уверяя, что вода уже очень холодная. Но я настоял на своём, побежал к океану, снял свою форму, разделся догола, благо, что пляж был абсолютно пуст, и с разбега прыгнул в объятия упругих волн.
Получив необходимую мне дозу наслаждения от общения с освежающей водой, я выскочил из воды, стряхнул с себя искрящиеся капли, пробежался по чёрному, хорошо прогретому песочку, быстро, по военному, оделся и мы поехали дальше.
На подъезде к реке, где была запланирована рыбалка, нас встретил пограничный патруль. Узнав, кто мы и откуда, начальник патруля отдал нам честь, и мы поехали дальше. Через некоторое время показалась река, впадающая в океан. Это было место нашей предстоящей рыбалки. Я пошёл вдоль берега реки, чтобы найти местечко для ловли, но река была очень мелкая, быстрая, вода в ней не доходила и до колена. Ко мне подошёл рыбак, протянул мне рыбацкие сапоги и дубинку вместо удочки, объяснив, что рыбу будем не удить, а глушить, и указал на большую, размером с полметра рыбу, проплывавшую не спеша неподалёку от нас.
Я одел предложенные мне сапоги, взял дубину и, войдя в реку, стал выслеживать рыбу. Увидев приближающуюся рыбу, я ударил, что есть силы, по воде, целясь в рыбу. Поднялся столб воды, окативший меня всего по самые уши, а рыба уплыла. Я ещё несколько раз повторял свои безуспешные попытки. Глядевший на мои старания рыбак сказал: «Хватит, теперь я половлю!» Он зашёл в реку и каждый его удар дубинкой попадал в цель. Я только успевал подбирать выбрасываемую им на берег оглушённую рыбу. Мы поймали пять рыбин, каждая из которых была более килограмма, это была красная рыба – кета.
Некоторые из рыбин были с икрой. Икру мы отделили, посолили, а из рыбы получилась вкусная уха. Только мы собрались пообедать, как появились пограничники, с ведром полным свежей рыбы, и предложили её нам, но мы с благодарностью отказались, т.к. своей рыбы было достаточно.
Пограничники рассказали нам, что недавно опять поймали браконьеров, вылавливающих кету и кижуча для извлечения икры, а выпотрошенные тушки они бросали в реку или на землю.
Пограничники пожелали нам приятного аппетита и удалились.

В тот же день по свежим впечатлениям я написал стихи:

В ПУТИНУ

На полуострове тепло.
Сияет солнце в чистом небе.
И океанское стекло
Спокойно дремлет в тихой неге.
Лишь речки быстрые бурлят,
Кетой и кижучами пОлны,
Их браконьеры не щадят,
Вспоров, опять бросают в волны,
Или, оставят на песке,
Воронам, чайкам на съедение,
С раскрытым ртом лежать в тоске.
И смрад стоит от их гниения.

На следующий день я проснулся рано утром и побежал на зарядку к городскому пляжу. Пляж был пустынный.
На холодном песке синели, бывшие совсем недавно красными, выброшенные волнами, пятиконечные морские звёзды. Я быстро искупался, собрал себе, на память о быстротечности времени, несколько красно-сиреневых морских звёзд и побежал в гостиницу.
Мне надо было успеть зайти в магазин купить что-нибудь для дома и не опоздать на самолёт до Сахалина. В магазине мне повезло, я купил за 3,5 рубля килограмм камчатского краба, у которого клешни были длиной до 30 см. Очередь за крабами была не слишком большая, и я не опоздал на самолёт.
Вылетая на Сахалин, я думал, что когда прилечу, то так же, как в Петропавловске на Камчатке, дорогу от аэропорта приведут в полный порядок или построят новую. Однако, так не случилось. Наша машина еле тащилась до самого Управления по разбитой дороге, объезжая постоянно встречающиеся ухабы. Унылое впечатление от дорог скрадывалось незабываемыми впечатлениями от природы Сахалина.
На Сахалине растут такие исполинские лопухи, что наш УАЗ прятался в тени его листа. А чего только стоит одна необыкновенная, экзотическая ягода – красника, которая произрастает лишь только на среднем Сахалине, на гористых склонах и нигде больше. На Сахалине создан был даже институт по изучению целебных свойств этой ягоды. В России красника не продаётся, т.к. всю её отправляют заграницу.
Мне посчастливилось самому собирать эту замечательную ягоду.
Она похожа на клюкву, но крупнее раза в два-три, по вкусу кисло-сладкая с приятным ароматом. Привезённую в Москву в трёхлитровой банке ягоду я засахарил, и мы всей семьёй ели её почти три года и она не портилась. Ещё на берегу Сахалина растёт крыжовник, величиной с грецкий орех, необыкновенно сладкий.
Я его собирал на песчаной косе, куда меня привезли для охоты на уток.
Как раз, когда я был на Сахалине, 1 сентября открывалась охота на уток, и я с большой радостью согласился принять участие в ней.
Утром мы приехали на озеро, расположенное рядом с океаном, охотники разбрелись по своим местам в ожидании прилёта уток. Мне тоже выдали охотничье ружьё, которого я давненько не брал в руки. Время шло, а утки всё не прилетали. Охотники, от безделья, стали стрелять по чиркам, проносящимся мимо со скоростью молнии. Я пошёл вдоль берега океана и неожиданно наткнулся на огромный крыжовник. Испробовав вкус крыжовника, я пошёл искать банку, нашёл и заполнил её этой удивительной ягодой. Уток всё не было. Некоторые охотники ушли на соседнее озеро, куда утки и прилетели, и охотники даже уже успели принести свои трофеи. Я с банкой крыжовника и ружьём за плечом подошёл к костру, где грелась вода для варева.
Вдруг кто-то крикнул: «Летит!» Раздался выстрел – мимо. Я поднял голову, смотрю, приближается огромная птица. Я поставил банку, схватил своё ружьё и выстрелил прямо над собой, птица рухнула мне под ноги.
Я остолбенел от неожиданности. Как сказали охотники - это был кроншнеп с полуметровым размахом крыльев.
Мне ещё хотелось пострелять, но на этом охота и закончилась.
Погода на Сахалине неустойчивая, и следующие четыре дня полуостров залили дожди. Работе моей это не было помехой, и я даже написал стихи:

ЦИКЛОН ПРИШЁЛ НА САХАЛИН

Циклон пришёл на Сахалин.
Четвёртый день погода плачет,
Полощет остров – исполин
И ставит трудные задачи.
Машины по воде плывут
Друг дружку, грязью поливая,
И люди в темноте живут,
С надеждой света ожидая.
Горячей нет давно воды,
Для солнца в небе нет просвета.
От Ельцина и от Москвы
Все ждут конкретного ответа:
Кто поясной коэффициент
Для сахалинцев вновь повысит,
Чтоб жизнь улучшилась в момент,
Опекой мелкой не унизит.
Но кто хозяин? Где же он?
Разбита вдребезги дорога.
И министерствам на поклон
Идёт народ, ругая Бога.

Перед самым моим отлётом в Москву распогодилось, выглянуло солнышко, и я рано утром побежал на песчаную косу искупаться в океане-море. Прибежав на косу, я сделал зарядку, снял одежду и поплыл, отдаваясь на волю волн.
Волны были довольно большие и временами заливали косу от края до края. Когда я вышел из воды, то одежды на том месте, где я её оставил, не было. Я стал бегать по косе в поисках одежды. Коса пустынная, взять одежду было некому. Без одежды возвращаться было бы, по меньшей мере, странно. А что делать? Я уже совсем потерял голову, но, вдруг, заметил ложбинку, залитую водой, и, «О, mein Got!», что я вижу – моя одежда, мне осталось её отжать и разгладить. Всё завершилось благополучно для меня, а для страны шторм продолжается.