"Секретарь по найму" начало

грустная история
вместо эпиграфа:  
"... с незапамятных времён - здесь никогда не было чаек.
нет их здесь и сейчас.
и не будет уже, наверное, никогда.
и никто-никто, из-за этого, здесь не повесится, и даже не влюбится.
а собственно говоря - здесь никого и нет.
вот если б здесь были бы чайки,
то они были бы единственными, кто здесь есть.
и поэтому - здесь не было чаек..."
/без автора/

глава первая: "Элл"
... - А-у-у, ми-илый, ты где-е?.. А-у-у.., ми-и-лый... - по-детски громко шлёпая, спросонок, босыми ногами по полу, Зинда вернулась в спальню и остановилась.
Она только что обошла всю свою небольшую квартирку, но кроме своего голоса и своих шагов, так и не услышала в ответ больше ни одного звука.
Лишь, слабый запах свежесваренного кофе и остатки сигаретного дыма.
И тишина. Мёртвая, как беспросветная и бездонная бездна, тишина. Невыносимая и удушающая. Немая и наедине с ней.
"Всё - я одна. А он ушёл... ушёл-ушёл-ушёл-ушёл-ушёл.., и его нет-нет-нет... - глупой скороговоркой, вполголоса и с совершенно бесцветной интонацией, выдохнула она из себя все эти слова и замерла.
И поневоле слушая эти свои слова от самой себя, и нехотя их понимая, она обречённо поглядела в сторону окна.
И как бы цепенея от их смысла, и не отрывая глаз от плотно закрытых штор, она, как расстроенная маленькая девочка, непроизвольно, и совсем тихонечко, пару раз растерянно шмыгнула носом, и слегка прикусила, уже мелко задрожавшую, нижнюю губу. На глазах тут же выступили слёзы, заблестели и отдельными, малюсенькими капельками вытекли на лицо.  
Но через несколько секунд она как будто бы от чего-то вздрогнула, и видимо уже окончательно осознав и признав очевидное, по-взрослому - что есть силы и до боли, сцепила сзади себя руки. И сморщив, как от пощёчины, лицо, оскорблённо отвернулась от окна, и очень плотно сжимая, и сжимая веки, со злостью на столь горькую правду погрузила свои глаза в глухую, и ненавистную ей темноту.  
И тут же, и тоже, что есть силы, и со злостью, внутренне взорвалась, и как сиреной разрывая себя на части, во весь голос, истошно, закричала, и завыла внутри себя, - Его - нет! Нет! Нет! Нет! И он опять, опять, опять ушёл! Ушёл! Ушёл! Он - ушёл! Опять ушёл! Ненавижу!!! Не-на-ви-жу! А-а-а-а!...
И продолжая кричать, но уже вслух, последнее слово, повторяясь, и переходя на визг, она вдруг резко открыла глаза, и яростно, по-футбольному пнула лежащую на полу книгу, а затем, истерическим рывком наклонившись вперёд, и на последней своей фальцетной ноте, с размаху скинула рукой с журнального стола пепельницу, и та, громко упав, и взорвавшись фейерверком сигаретных окурков, покатилась по полу в сторону окна.
Зинда молча проводила её взбесившимся на мгновения взглядом и у неё предательски затряслись губы и совсем некрасиво искривился подбородок.
Но она, не желая сдаваться своей беспомощности что-либо изменить, в отчаянной попытке хоть как-то успокоиться, сохранить достоинство и любым способом взять себя в руки, тут же сжала, что есть мОчи, кулаки и выпрямляя всё своё женское тело в струнку, опять крепко-крепко зажмурила глаза и глубоко вдохнув, сколько смогла, воздуха, сжала губы и задержала на несколько секунд своё дыхание.
А затем, и как можно медленнее растягивая процесс, выдохнула всё до последней воздушенки, и сразу же, не останавливаясь, снова стала наполнять себя до предела воздухом.
Но легче и спокойнее, увы, не становилось. Губы, даже сжатые, всё равно тряслись, а горло разрывал, и душил одновременно, огромный комок обиды и слёз.
Ей безумно хотелось стонать и плакать, рыдать и биться в истерике, хотелось кричать во всё горло от боли и очередного своего поражения, но на самом деле, она лишь шумно и прерывисто выдыхала застревающий в горле воздух и тут же, и как можно глубже, и не открывая глаз, опять вдыхала полной грудью ещё раз и ещё раз, и каждый раз всё дольше и дольше задерживая своё дыхание, и всё сильнее и сильнее сжимая кулаки, умышленно делала себе больно, с отчаянием вдавливая свои ногти под кожу своих ладошек.
Удивительно, но этот, казалось бы, простой психологический приём, или, если хотите, психологическая медитация, а точнее - её сумбурная и по нарастающей болезненная интерпретация этого процесса, действительно немного её успокоила и позволила ей более-менее сосредоточится и относительно спокойно начать думать и рассуждать.
"...Споко-о-йно, до-ро-гуша,.. - вдох, - и то-о-лько споко-о-йно... - выдох. И всё-всё-всё-ё-о-о... - вдох, - и я-я уже взро-о-слая... о-о-о-чень - выдох. И я ра-а-зное видела... - вдох. И нич-чего здесь стра-а-шного нет,.. - выдох, - и он всего-о-о лишь уе-е-е-хал... - вдох. Уе-е-е-хал... - выдох. И ему нич-чего, ничего не на-а-до.., - вдох, - ни-че-го-о-о-о... - выдох. По-то-му что он - уро-о-о-д,.. - вдох, - уро-о-о-о-о-д... - выдох, - и всё-ё-ё-ё-о-о... - вдох. Да-а-а-а-а... - выдох, - да-а-а-а-а... - вдох. Но он ещё прие-е-е-дет.., - выдох, - ко мне-е-е-е-е... - вдох. Обяза-а-а-а-а-тельно.., - выдох, - прие-е-е-е-е-дет... - вдох, - ещё-ё-ё-ё-ё-о-о-о... - выдох", -  словно некое заклинание, мысленно и без остановок, как спасительную мантру выговаривая каждое слово, и с каждым выдохом склоняя всё ниже и ниже голову, а на каждом вдохе опять вытягиваясь в струнку, проговорила она про себя все эти слова и в последний раз, сжавшись и наклонив голову, шумно выдохнула из себя весь воздух и резко разжав кулаки, широко раскрыла глаза и увидела пол.
И глядя в пол, и дыша уже нормально, она несколько раз, в полный голос, повторила слово "обязательно", и замолчала.
И стараясь сохранить своё шаткое спокойствие, она несмело выпрямила шею, и стала бесцельно смотреть по сторонам, пытаясь хоть на чём-нибудь сосредоточить свои мысли, и зацепить свой взгляд.
И хотя это у неё не совсем получалось, она по-прежнему, и из-за всех сил, стремилась сдержать свои слёзы, и не расплакаться, и повторяя всё громче, и громче: "Обязательно-обязательно-обязательно..." и убеждая этим саму себя, упорно создавала некую условную установку по сохранению остатков собственного достоинства и гордости.  
Для неё сейчас это было самым главным и первостепенным. Она хотела остаться собой. Гордой и независимой ни от кого.  
"Ну - по-че-му?... Почему, он - так?.. Почему? Почему? По-че-му? Ну - почему??? " - отрешённо и уже почти беззвучно, словно с головой погружаясь в молитву и одними лишь губами шепча свой горький монолог и нервно подрагивая всем телом, Зинда машинально шагнула вперёд и с размаху села в ближайшее к ней кресло, и даже не села, а обречённо, как большущий камень, упала в него сразу всем своим безвольным телом.
От неожиданности, кресло тут же заскрипело ей в ответ всеми своими коротенькими ножками и, коварно покачнувшись, как будто намекая на возможное переворачивание, даже падалОсь немного назад, но потом, как бы передумав, мимолётно замерло в своём движении и за мгновение найдя своё равновесие и снова скрипнув, уверенно встало на своё прежнее место.
Но Зинда ничего этого не заметила. Ей было не до кресла. Сейчас она могла думать только об одном.
И от этих мыслей, она была не только расстроена, или обижена на Стипа, нет - она была зла на него, скорее даже свирепа, но главное, как ей казалось, ещё, и унижена им.
Унижена как обманутая женщина, которой хочется любить и быть любимой любимым.
"Уехал!... Побыл со мной всего несколько часов, как с какой-то прости..., - она осеклась на этом слове, - и уехал! Уехал и не сказал ни слова!.. Не разбудил, не поцеловал..." - эти мысли и слова молниями взрывались в её голове и против её воли полностью сводя её с ума, заставляли её заплакать.
И она, несмотря на все свои старания успокоится, и сделать гордый вид, всё-таки сдалась, и по-настоящему, громко, и взахлёб разревелась. И солёные до горечи слёзы обиды, и разочарования стали заливать ей глаза, застилать сплошной пеленой её зрение, и течь горячими полосами по её щекам.
Она растирала их по всему лицо и безуспешно пыталась хоть как-то остановиться.
Хоть как-то, но всё ж таки взять себя в руки и перестать плакать, хоть как-нибудь, главное - перестать плакать и лить слёзы.
Впрочем, даже плача навзрыд и заливаясь сейчас слезами, она точно знала наперёд, она была в этом абсолютно уверена, что он ещё приедет к ней и радостно и с неподдельной лаской посмотрит ей в глаза, улыбнётся и что-нибудь обязательно ей подарит, и она - она опять забудет все свои обиды на него и опять будет любить его как в первый и последний раз.
И ещё, он обязательно принесёт ей огромный букет каких-нибудь красивых цветов, который она поставит в свою большую фарфоровую вазу на самом видном месте.
А ещё - она так же знала, что Стип обязательно поцеловал её перед уходом и обязательно прошептал ей на ухо что-то хорошее и ласковое, и что где-то в коридоре или на кухне, она завтра найдёт его записку, и будет её читать и читать, и даже целовать её, и даже, даже будет с ней разговаривать и делиться своими мыслями.
Но это будет завтра.
"Но, почему.., почему, он уходит всегда так рано!? Так рано и не слышно!? Почему - не остаётся как раньше?.." - и слёзы всё сильнее, и сильнее катились по её щекам.
Но минут через пять она всё же смогла остановиться и, вытянув ноги, сквозь слёзы посмотрела на свои ступни.
Она снова пыталась сконцентрироваться и взять себя в руки.
И это ей почти удалось.
Ещё немного повсхлипывав, она вытерла слёзы, опустила ноги и теперь просто полулежала-полусидела, вытянувшись во весь рост в кресле и осматривая комнату.
Комната и её уютный, и родной интерьер успокаивали Зинду.
Комнатный беспорядок рассказывал ей языком её памяти, какая она была счастливая всего несколько часов назад.
Зинда подняла левую руку, чтобы посмотреть на часы, но рука была пустой.
Она повела глазами по комнате и увидела свои часы на столике. Красивые, позолоченные маленькие часики, которые он подарил ей полгода назад.
"Всё, я - успокоилась... Я - голая... И мне надо что-нибудь одеть..." - в голос, сама себе сказала Зинда и решительно встала с кресла.
Встав, она до хруста потянулась и сразу же почувствовала какая она уставшая и довольная, как сладко поскрипывает её спина и как, оказывается, "побаливают" её ноги и чуть-чуть печёт низ живота, и как после слёз, и совсем короткого сна, в глазах появились "песчинки".
"Так - мне надо в ванную ..." - спокойным и уже ожившим и окрепшим голосом отдала она себе команду, ещё раз потянувшись, пошла в сторону двери.
Проходя мимо столика, она мимоходом взяла в руку часы и посмотрела на время.
"Он ушёл как только я заснула! Ну - почему!? Почему!? По-че-му!!!???"
С этими словами она развернулась и бросившись на диван, с головой зарылась в подушки и одеяло.
Беззвучно плача, она не заметно для себя заснула...