Рэсси едет на дачу

Рэсси, доберман-шоколадка  коричневого окраса, досталась Валере, моему другу от меня.

Оказалось, что его парни любят ее больше, чем моя дочь, которая стала лениться выгуливать Рэсську по утрам. О том, что право и обязанность гулять также и по вечерам всецело принадлежала мне, я уж и не говорю. А Валеркины парни были без ума от нее и использовали любой повод, только бы она у них хоть денек погостила. А тут приехала в гости моя мать, которая панически боялась собак. Когда Рэсси сделала для себя это открытие, она не могла им не воспользоваться. Ведь оказалось, что в доме появился кто-то еще у кого социальный статус еще ниже. Бабушка, моя мать, не смела ни выйти в туалет, ни на кухню, особенно на кухню, не спросив у Рэсси соизволения.

           Эта дедовщина продолжалась, пока я как-то не заметил, что мама по квартире ходит вдоль стеночек. Мне стало жаль маму, и я спросил Валеру, не хочет ли он, чтобы Рэсси погостила у них недельку. Пацаны были в восторге и заявили, что они очень любят нашу бабушку и желают ей приезжать почаще и гостить у нас подольше. А когда бабушка уехала, я, желая подольше отдохнуть  от утренних прогулок, не спешил забрать собаку домой.

           Валера сам подошел ко мне и спросил, не продам ли я Рэсську ему? Это решило бы многие проблемы. Во-первых, почти рядом с Валериным домом работали  Курсы общей дрессировки. Рэсси была умная собака, но из-за отсутствия правильного воспитания, довольно бестолковая. Во-вторых, она плохо спала в коридоре на своем матрасике и все норовила залезть к дочке в постель. Валера очень просто решил эту проблему. Они с женой разрешили ей спать с ними, на большой кровати, в ногах. Впоследствии она оккупировала большое кресло. Рэсси погрызла и перепортила у нас массу вещей. И эту проблему Валера решил очень просто. Он снял со стены оленьи рога и передал их в постоянное и безвозмездное владение собаке.  Испытывая необходимость что-то погрызть, Рэсси не находила более достойного объекта угрызений. Вопрос прогулок решался  сам собой. Валерины мальчики просыпались утром наперегонки. Кто первый вставал, тот обладал правом гордо вести собаку на поводке до посадки, где начинались веселые и подвижные игры. Не то что при прогулке со мной, вечно погруженного в решение проблем общепланетарного масштаба.

           Но самое главное было то, что Валере от отца досталась дача, на берегу Северского Донца и у него был красный «Москвич 21041». Я о таких богачествах, в то время мог только мечтать. Каждая секунда короткой собачьей жизни, проведенная на даче, была подчеркнута широкой красной лентой с золотой оторочкой.

           Боже! Как тут было хорошо! Мальчишки отламывали сучки и они часами с упоением играли в «палочку» то забрасывая ее подальше, то отнимая палочку, которую Рэсси крепко зажимала своими острыми зубами. Рэсси носилась за палочкой как ветер и гавкала так, как только доберманы умеют гавкать: громко, радостно и как из пушки. Настоящая Собака Баскервилей. А в траве, чего только не водилось. То какие-то кобельки пробежали, то стадо коз прошло, то корова ляпнула душистую лепешку. И совсем не пахло бензином. Ну, разве, что самую малость. И с этим надо было мириться. Потому что так пах красный Москвич, на котором они приезжали в этот уголок собачьего рая.

           Как-то так получилось, что переднее правое кресло, после непродолжительной борьбы с Валериной женой закрепилось за Рэсськой. И она бдительно следила, что бы ее права были незыблемы. Почтенная матрона и два Валериных бойца, безропотно теснились на заднем сиденье. А Рэсси бдительно и внимательно следила за дорогой, не забывая обгавкать водителей пытающихся нарушать Правила дорожного движения.

           Рэсси любила дачу настолько, что любое слово из дачного лексикона, она знала и четко на него реагировала. Не обязательно говорить «дача». Слова «прополка», «копать», «подстригать», «поливка» сказанные перед поездкой вызывали у нее те же ассоциации, что и «дача». Рэсси приходила в сильнейшее возбуждение и начинала метаться по квартире подвывая и поторапливая медлительных хозяев. Не один раз она напоминала Валере или его жене о вещах, которые те обязательно бы забыли, не подойди Рэсси к ним и не начни гавкать.

           Как-то осенью Валера вспомнил, что забыл прикопать виноград. Работы на пол часа, а потом он собирался в отпуск и планировал не скоро в следующий раз появится на даче. Он сказал об этом жене и она выразила готовность съездить с ним. Ребята были в школе и, конечно же поехать с ними не могли. Как только Валера произнес заветное слово «дача» Рэсси проявила бурную активность. Она забегала по комнатам, поминутно приседая, не спускала глаз с Валеры и энергично двигала шариком купированного хвоста.

           – Рэсську, наверное, с собой брать не будем, – непредусмотрительно произнес Валера, – дел там, на полчаса, максимум. А потом ее мыть и чесать придется.

           Рэсси, не сводившая преданных глаз с лица обожаемого властелина, сразу все поняла и приуныла. Как будто свет выключили в отходящей от перрона электричке. Валера сразу заметил, как загрустила и поскучнела, еще минуту назад такая деятельная собака. Рэсси опустив голову, уныло побрела в прихожую и там попыталась спрятать свою тоску под вешалкой и навешанными на ней пальто и плащами.

           – Ничего, – подумал Валера, – один раз дома посидит, через два часа вернемся. Да и ребята скоро из школы придут.

Он, убедившись, что жена уже готова открыл дверь в подъезд. А жили они на первом этаже.

           Как только в двери образовалась щель достаточная, чтобы протиснуть сквозь нее поджарое доберманское тело, Рэсси подскочила и живо протиснулась сквозь нее. Валера побежал за собакой.

           Далее рассказывает он:

           – Я за Рэсськой. Бегу и кричу: «Рэсси, стой!» Какое там! Навалилась передними лапами на подъездную дверь и выскочила на улицу. Я за ней. Смотрю, перед подъездом остановился красный «Запорожец» и левое переднее стекло у него открыто. Рядом с водителем никого. Рэсси плохо разбирается в марках машин, а в цветах, вроде, еще хуже. Но тут так совпало, что я сам подумал, что это цвет ее с толку сбил. Она, не целясь, коричневым ядром, пролетает через открытое окно, над коленями водителя на кресло, по праву ей принадлежащее. Уселась и глядит вперед готовая к немедленному отплытию.

           Вдруг она замечает, что место любимого господина, занял незнакомец самой возмутительной внешности. Рэсси строго на него глянула и гавкнула, как будто стодвадцатимиллимитровая гаубица бабахнула. Мужик пулей бросает руль и спасается от такой напасти. Рэсси, оставшись одна, стала принюхиваться и озираться. Видит, что-то тут не так, не те запахи. Она заметалась, заметалась, а хозяин «Запорожца» на улице мечется. Тут и до Рэсси доходить стало, что карта запахов с действующими в натуре – не совпадает. Рэсси в то же, все еще открытое, окно выпрыгивает. И надо же, от соседнего подъезда синие «Жигули» отъезжают.

           Она выпрыгивает в открытое окно и с характерным, визгливым «Скау, скау, скау!» несется за отъезжающей машиной. Хорошо, что из-за угла младший мой вышел, уроки закончились. Он Рэсську и перехватил. Вы бы видели какая она смущенная стояла. Голову и уши опустила, вроде осознает свою вину и просит прощения. А шкура на ней вся дрожит. Видно богатую гамму чувств пережила. Ну и что? Пришлось брать ее с собой. И пока ехали, она на нарушителей ПДД еще громче лаяла. Так и слышалось в ее лае – Козел!!!

(с) Александр Шипицын