А потом...

  Да-а, непредсказуемая штука... память! 1960-й год... Я в ту пору был чуть старше,
нежели моя внучка сегодня. И возила меня мама на другой конец города в детсад,
место в котором отец по большущему блату выбил в горсовете.
  В понедельники мама отводила, по субботам отец забирал... Группа была кругло-
суточной. Тогда многие дети проводили недели напролёт в кругу ровесников, нянек
и воспитательниц. Кто жил в то время, хорошо помнит и обстоятельства, и причины
такой жизни. Но не об этом я сейчас... В памяти всплыли минуты расставания с мамой.
Я не был капризным ребёнком. Стоически переносил шестидневную разлуку с домом
и родителями. Хотя скучал неимоверно!
  ...доводила меня мама до калитки заведения, окружённого высоким забором,
целовала в щёку... Дальше следовать я должен сам. Во-первых, потому что мама
спешила на работу, во-вторых, я был уже довольно самостоятельным и ответственным
мальчиком. Но мне очень хотелось продлить мгновения расставания - я ведь столько
времени не смогу видеться с родителями!
  И мы шли по разные стороны забора, говоря друг другу какие-то слова на прощание.
Сейчас я хорошо понимаю, что чувствовала она в те минуты, на каком месте были
её глаза и сердце... Под конец я просил, чтоб мама подала мне руку сквозь решётку
забора... И целовал мамину руку... А затем бежал к двери здания. Мама, естественно,
шла на остановку трамвая, следовавшего в обратном направлении.

  А потом... я вырос. И превратился в сурового, не терпящего телячьих нежностей,
мужика. Ведь у меня подрастал сын. Теперь уже я водил его в детсад. Но не круглосуточный.
При наших расставаниях и встречах мы вели себя сдержанно, как подобает настоящим
мужчинам.

  А потом... сын с невесткой подарили мне внучку Катю! Но я ведь так мечтал о внуке!!!
Так мечтал, что поначалу вёл себя несколько отстранённо по отношению к крохотульке,
не вписывающейся в мои грёзы, планы и виды на внука...

  А потом... стал себя ловить на мысли, что опасаюсь брать её на руки, потому что
элементарно боюсь неловким случайным движением причинить ей вред. Она же такая
крошечная, такая хрупкая! И оттаивали суровые льды норова, воскресала душещипательность,
зарождалась нежнось и беспредельная любовь... к Человечку по имени Катя.
И сегодня я стараюсь как можно больше времени проводить с внучкой, без неё я уже
не мыслю своего существования... Она ходит в ясли. Ходит - громко сказано. По утрам
я приезжаю к сыну, который к этому часу  успевает одеть носящуюся по квартире разбойницу...
"Деда плисол!", - щебечет Катя и со всего разбега тычется мне в колени. Ради таких мгновений
стоит жить!..

  А потом... мы едем на работу, по дороге подвозя нашу принцессу в садик. Андрей выходит
из машины, берёт дочку на руки, чтоб скорее дойти до группы.
  А я с внучкой "досвиданничаю" - я... целую ей ручку, целую пухленькие пальчики, самые родные
и самые прекрасные пальчики на свете. Катя машет мне из-за папиного плеча, уплывая в его
объятиях за калитку детского сада.

 Вот в один из таких дней я и вспомнил вдруг, как более полувека назад прощался с мамой
через ограду другого, моего, детсада. И нисколько не устыдился своей сентиментальности.
А ещё во мне промелькнула фантастическая мысль - может быть, в Катюше живёт... душечка моей мамы,
умершей в 81-ом? И моя душа... узнала её???
  Кто его знает, как устроен этот неведомый тонкий мир, эти эфирные связки астрала, непостижимые
прагматичным человеческим умом...