Последняя ночь "Шахерезады"
11 сентября 1994 года в 4 часа 10 минут местного времен (согласно полицейскому протоколу), из открытого окна шестого этажа столичного отеля Люксембурга, выпала гражданка Украины Антонина Сазонова, известная путана по кличке «Шахерезада»…
Сухой полицейский протокол скрупулезно перечислял все обстоятельства связанные с гибелью девушки, даже врачебная терминология в этот раз (редкий случай) была применена без ошибок. Нашлись даже случайные свидетели происшествия, однако их показания столь разительно отличались друг от друга, что в протокол было внесено лишь «общее показание», что тело падало очень медленно, даже не падало, а медленно опускалось.
Умный полицейский, составивший протокол, взял эти показания в кавычки, и поставил в конце три больших восклицательных знака. Он был старый служака, этот полицейский, и не хотел омрачать свой скорый выход на пенсию несомненными насмешками коллег и строгого начальства. Но было еще одно обстоятельство, которое даже он не смог обойти. И в самом конце протокола честный полицейский дописал, что «труп улыбался счастливой улыбкой»…
Тоня Сазонова родилась в заштатном шахтерском поселке Южного Сахалина. Счастливый отец ничего не успел дать дочери: ровно через месяц его убило током. Уже и смену успел сдать, и в душе помылся, как вдруг в раздевалке перегорела лампочка. Плюнуть бы на эту лампочку да скорее домой – к жене и ребенку, так нет. Кинулся эту лампочку выкручивать, задел мокрыми руками за какой-то проводок – и не стало у мамы мужа, а у нее отца. Но удивительное дело: помнила Тоня папину улыбку, его теплые руки и радостный голос: «Девочка моя, все сделаю для твоего счастья». Как могла она – одномесячная – помнить это – неведомо, неправдоподобно, но помнилось.… Училась Тоня хорошо. Все схватывала на лету. Учителя души не чаяли в способной ученице, которая к тому же обладала удивительно мягким характером и усидчивостью. В десятом классе Тоню стали готовить на золотую медаль, и вдруг в школе был объявлен поэтический конкурс, обещавший победителю трехдневную путевку на турбазу «Горный воздух», находившуюся в окрестностях Южно-Сахалинска, на восточном склоне большой горы, рядом со знаменитым Большим трамплином, где сахалинские – и не только - спортсмены готовились к Олимпийским играм
Но не только это подвигло Тоню к участию в конкурсе. Она хотела повидаться с замечательным поэтом Николаем Тарасовым, который в прошлом году выступал с группой сахалинских писателей в их школе. Он потряс ее юную душу своей изумительно-чистой, звенящей жаворонком лирикой, Романтической чистотой взаимоотношений героев его произведений. О том, что Тоня пишет стихи, знала только ее мама и Надежда Сергеевна – преподаватель литературы, а с прошлого года классный руководитель.
Знал об этом и Николай Тарасов, которому она осмелилась показать несколько своих стихотворений.
Но тогда, в школе, Николай Антонинович не смог уделить ей достаточно времени. Он только бегло просмотрел каллиграфические строчки и попросил разрешения взять ее стихи с собой, для более детального ознакомления. И вот месяц назад Николай Тарасов вернул их по почте, сопроводив окрыляющей рецензией. Он также указал адрес и телефон Сахалинской областной писательской организации, дал номер своего домашнего телефона.
Тоня хорошо помнила выступление группы сахалинских писателей. Все они очень тепло, с любовью декламировали свои произведения, посвященные их островной родине. Один из поэтов – кажется, Сергей Лабутин – исполнял под гитару собственные песни хорошего граждан ского звучания, а поэт Евгений Лебков – этот невысокий, плотный, кряжистый, обаятельней ший человек с совершенно белой бородой и глянцевой лысиной, с неподражаемым
юмором рассказывал о своей курильско-сахалинской творческо-производственной деятельности. Руководитель группы – сотрудник писательской организации – Александр Смирнов веселил присутствующих веселыми анекдотами из жизни его товарищей-писателей. Но все же только стихи Николая Тарасова органично и навсегда переплелись в дружеском восприятии с ее собственными робкими поползновениями. Теми подвижками души, которые называют наитием.
Тоня выиграла литературный конкурс. Ее стихотворение «Наша школа», в котором она с большой нежностью отозвалась об учителях и учениках, было встречено «на ура», и первый в своей жизни гонорар – путевку на «Горный воздух» - она получила уже как признанный поэт…
На турбазе ее окружали такие же мальчишки и девчонки из разных городов и поселков Сахалина. Все они были увлечены литературой, в которой пытались делать первые робкие шаги. Много ребят было с гитарами, и по вечерам плыли над Южно-Сахалинском бесхитростные песни о туманах, снегопадах, о суровых буднях моряков и рыбаков, строителей и нефтяников, водителей и учителей…
Тоня позвонила в писательскую организацию, но там никто не брал трубку. Тогда она осмелилась позвонить Тарасову домой. Николай Антонинович оказался сильно простуженным, с большой температурой. Он не мог долго разговаривать и пообещал по выздоровлению связаться с ней.
Ребята очень быстро перезнакомились между собой, обменялись адресами, а некоторые фотографиями. Позади три интереснейших дня, впереди – расставание. Всеобщая грусть пронизала сердце каждого из ребят. Некоторые девчонки ходили заплаканные.
- Не грустите, ребятки,- успокаивали их сотрудники Южно-Сахалинского ГОРОНО, под покровительством которого они находились,- вот сдадите экзамены и снова соберетесь. Адреса и телефоны у вас есть, а впереди целая жизнь…
На последнем прощальном музыкальном вечере – его почему-то называли чайханой – Тоня столкнулась с молодым парнем, которого прежде на турбазе не встречала.
- Извини, королева, - негромко сказал он и взглянул на Тоню синими - как небо в июле глазами. И защемило у нее сердце, и ослабли ноги, и опустились руки. С легким жжением пробежали по спине «мурашки», и если б он не подхватил ее под руку, упала бы она прямо на пол. Так пришла к Тоне любовь, и Тоня потеряла голову. Она так и не смогла вспомнить, как она оказалась с Игорем в одной постели. Чувствуя его крепкое тело, внимая тихим и жарким обольстительным словам, отзываясь на его ласки, Тоня с полной отрешенностью от мира сего отдалась под его власть вся без остатка. Уснула только под утро, а когда проснулась – увидела себя в совершенно чужом номере, раздетой и в полном одиночестве. И Тоня заплакала. Нет, не из жалости к себе. В глубине души она понимала, что Игорь ничем ей не обязан, но неужели она не заслужила даже на коротенькую записку? Но странное дело: Игорь воспользовался ее неопытностью, доверчивостью, бросил ее как последнюю шлюху, она не злится на него, не отвращается, не строит мстивые планы – она его ЖДЕТ. И сколько б времени ни прошло, она будет его ждать. Ждать и любить, любить и ждать. Ведь она – королева, а он – король, и она не допустит, чтобы их королевство осиротело. Они всегда будут вместе, пусть даже и в мечтах…
По возвращении Тоня никому ничего не сказала: ни подружкам, ни маме. «Это касается только меня» - думала она, продолжая готовиться к выпускным экзаменам. И вдруг она поняла, что беременна. И тот липкий тянучий страх, от которого она до конца не смогла избавиться, вдруг отчаянно стал рваться наружу через ее чуть округлившийся животик. Это был удар в самое сердце. Надо было спасать репутацию и свою, и мамину, и школьную. А как? Кто осмелится делать аборт несовершеннолетней? Да она и не пойдет к врачу. Это значит, весь поселок узнает, а что потом? Камень на шею да в море? Нет, если делать аборт – нужно искать бабку, и где-нибудь подальше от поселка. Она решила съездить в Невельск: там по субботам, во Дворце культуры, проходят дискотеки. Тоня несколько раз посещала их, познакомилась с местными девчатами. Они должны знать: все-таки городские…
В следующую субботу она поехала в Невельск. На дискотеке встретилась с девчатами, попросила разузнать про бабку.
- Ну, ты даешь,- захихикали, было, подружки, но, увидав, как сузились Тонины глаза, сразу посерьезнели и пообещали помочь. И, правда, в следующий ее приезд они передали ей записку с адресом, а на словах добавили: «Двадцать пять рублей, меньше не берет». Таких денег у Тони не было. Просить у мамы – начнутся вопросы. Занять? А как потом отдавать? Догадливые подружки посоветовали:
- Если деньги нужны – не уезжай домой. После дискотеки морячки подвалят, они парни не жадные. Ночь потерпишь – утром полсотня, а постараешься – и целая сотенка в кармане зашуршит. Хоть приоденешься, как следует. Они же и в загранку ходят, тряпки разные привозят, не чета нашим.
Шепоток слева, шепоток справа, и вот уже Тоня позвонила маме, сказала, что заночует у подруги, и приедет только в понедельник…
Морячок Тоне действительно попался щедрый. Щедрый и проницательный. Он не стал ее трогать. Они проговорили всю ночь, вернее говорила Тоня, а он только внимательно слушал, изредка покачивая головой. Это была первая ее исповедь, первая и последняя. Она выложила, как на блюде, совершенно незнакомому человеку все, что успело накопиться в ее душе за семнадцать лет. Не забыло Тоня сказать и о том, что до сих пор любит Игоря.
-Так может, не стоит торопиться? спросил морячок,- отыщется твой король.
- Может и отыщется, но когда? А мне как быть?
- Ну что ж, поступай, как знаешь, Шахерезада.
- Как ты меня назвал?- вскинулась Тоня.
- Сказки читать надо было,- с досадой ответил морячок,- в них много чего интересного и полезного можно найти. Может быть, и у тебя все было бы по-другому, и не рвала бы ты сейчас сердце ни себе, ни мне.
- А ты-то причем?- грубовато спросила Тоня.
- А при том,- тоже грубовато сказал морячок,- что старшая моя сестра такая же дуреха, как и ты.
- А вы умные,- уже не на шутку разозлилась Тоня, но взяла себя в руки.
- Да не об этом речь,- вздохнул морячок,- все мы виноваты, но я никого не виню. Не мне судить.
Тоня прильнула к его плечу и облегчительно расплакалась. Потом, успокоясь, стала целовать морячка.
- Ты не осуждаешь меня? – спросила шепотом.
- Нет, не осуждаю.
- А мы до сих пор не познакомились. Как тебя зовут?
- Борис.
- А ты женат?
- Да.
- И дети есть?
Борис вдруг помрачнел.
- Ну, ничего,- сказала Тоня, сейчас нет, потом будут.
- Не будут,- покачал Борис головой,- но, давай не будем об этом?
- Не будем,- согласилась Тоня, и опять склонила голову ему на плечо. – А почему ты назвал меня Шахерезадой? Кто это?
Борис улыбнулся
- Есть такая восточная сказка «Тысяча и одна ночь». В ней рассказывается, как один не очень добрый эмир – царь по-нашему – каждую ночь требовал новую наложницу, а утром ей отрубали голову.
- За что?- встрепенулась Тоня.
- Таким уж был этот эмир, что никто не мог ему угодить. Но однажды попала к нему одна рабыня по имени Шахерезада, которая умела хорошо рассказывать сказки, и всякий раз останавливалась на самом интересном месте. Эмир, желая дослушать сказку до конца, оставлял Шахерезаду на следующую ночь. А Шахерезада,
|