Лесник и Домовой курили у окна на втором ярусе. Трубочный дым плавал слоями в лунном свете. Ночь была почти по-летнему теплой, но Лесника трясло. Горела голова, глаза были сухими – вот-вот потрескаются. Домовой стоял рядом, поглядывал на Лесника, но ничего не говорил, отводил взгляд. Потом все-таки не выдержал:
- Сильная она у тебя. Оклемается.
Лесник открыл рот, но горло, челюсть и губы перекосило и получилось мычание. Этот звук будто выбил затычку из глаз, и лицо очень быстро стало мокрым. Голова гудела и потрескивала, но огонь внутри потух. Перед глазами все равно была Ветла, кричащая: «Где Родник?», потратившая на этот крик все свои силы и неспособная встать со скамьи. Но Лесник уже мог мыслить. Горевать будут другие. Ему придется делать дело.
- Когда пойдешь? – Домовой хорошо разбирался в душевных событиях.
- Под утро. – Лесник торопился пройти за день как можно больше. Кто знает, сколько уйдет на Путь и сколько может ждать Родник. Да и, что темнить, он ко всему боялся, что от еще одного разговора с теми, кто может горевать, голова лопнет.
- Куда пойдешь?
А вот этого Лесник не знал. Понятное дело, в Темный Лес. Да только где он – в Светлом Лесу никого не волновало. По своей воле туда не ходили. Надо думать, Дорога с ним как-то связана, недаром детей к ней не подпускали и сами лишний раз не пылили ноги. Лесник относился к Дороге иначе, с уважительным интересом. По своей жизни он знал: чем больше умных людей встречаешь, тем больше сам набираешься ума. Дураки, знамо дело, тоже не редко навстречу попадаются, да дурость – не грязь, не прилипает. А кто больше людей встречает, чем Дорога? Но в том, что она связана с Темным Лесом, Лесник не сомневался. Гадюкопер не по воздуху сюда прибыл, этому змеюки, вроде, еще не научились. А по лесной тропинке на таких ободьях не проедешь. Значит, Дорога или какая из ее сестер, такой же хорошести, должна привести к Темным.
Домовой терпеливо ждал, пока все эти думы пройдут перед Лесником. Потом заговорил:
-По Дороге иди до полудня. В какую сторону – сам знаешь. К полудню встретишь ручей, передохни. Вода – вкусней не бывает. Вдоль ручья будет тропа. Иди вверх. Ручей спрячется под красным камнем, там заночуй – место сухое. С утрени иди дальше. Тропа поведет через холм, потом между двумя холмами по распадку. Как их пройдешь – еще чуть, и встретишь того, кто для меня на тебя похож, а для тебя – на меня. Не промахнешься. Он дальше расскажет.
Лесник смотрел на Домового во все глаза. Тот подбоченился:
-А ты, небось, думал, что я, хрен старый, из дома не вылезал? Да я, пока до спокойной жизни добрался, ноги вдвое стер, потому такой и коротконогий.
Потом добавил:
-Больше ничего не скажу. Не знаю. Слушай того, кого встретишь. И еще. Не бери Рыжего. Чует мое сердце, здесь он больше пригодится.
Здесь. Как оно здесь будет, без мужика? Хорошо, если одна нога там, а другая – уже здесь. Да навряд ли. Надо связаться с Ветлиной сестрой и ее мужем…
-Уже.
Лесник посмотрел на Домового. Все-таки ведь с виду – образина образиной, а как запросто без спросу в душу заглядывает!
Домовой засмеялся:
-За образину спасибо, а весточка Ветлиной сестре послана уже. Через день-два приедет, скажет – соскучилась.
За окном запел дрозд.
