Вобла сдохла

«От деревни до деревни ровно три часа езды...» Так поют у нас в народе, особенно если настроение правильное, то есть уже приподнятое, но ещё с перспективой на светлое будущее.

Ясное дело, что расстояние надо мерять в часах, потому что а как же иначе? Ведь дорога то общая, а время тратишь своё. Ну и другие есть причины, как без них.

Или вот, если уж разговор пошёл о нелинейном восприятии мира. Есть у нас тут ставок. Ну или пруд, если кто не понимает. Хотя чего тут не понимать? Там не понимать, там купаться надо. И рыбу ловить. Что вроде бы слабо совместимо по расположению либо в пространстве, либо во времени. Вот такая иллюстрация запрета Паули на понятном общечеловеческом уровне.

Но ум народный не остановишь никакими преградами, а скорее наоборот. Я так думаю, что всё наше существование является вызовом невозможному. И чем оно невозможнее, тем лучше! В  этом существовании по вызову и кроется невыносимая сладость мгновения, не правда ли?

Вряд ли о таких материях задумывался Серёга по прозвищу Кукумбер, сидя на берегу ставка и обводя взором открывающиеся ему глубины. Просто в душе его творилось неясное  обновление, требующее почему то всего и сразу. Например, и рыбку съесть, и выкупаться. А Кукумбер он ведь такой, что между желанием и воплощением промежуток небольшой. Если вообще есть. Хотя, конечно, промежуток должен быть, но в этом и вся проблема, потому что если нечто должно быть, то на деле оно обычно слегка по другому.

Поэтому решение пришло в его голову, ну или куда оно там к нему приходит, незамедлительно. Он решительно встал и направился к воде, сбрасывая на ходу верхнюю и нижнюю одежду, как это делает всяк туда входящий. И плевать, что от мартовского холода Кукумбер сразу покрылся пупырышками, что назад дороги не было и что впереди его не ждало ничего хорошего. Потому что когда есть цель, нужно только дождаться команду «Пли!», и всё будет хорошо.

Серёга Кукумбер шёл ловить рыбу голыми руками, ногами и прочими частями своего тела.

Ухнув в воду с криком раненой совы, он погрузился в пучину и тем самым исчез с горизонта событий. Зрители с беспокойством следили за его отсутствием. Хотя какие там зрители? На берегу ведь больше никого не было. Значит, это отсутсвие зрителей с беспокойством следило за отсутствием Кукумбера.

А ставок у нас глубокий, секунд на двадцать туда и десять обратно, не меньше. Это если особых дел там, в глубине, нет.  А у Серёги они были. И густая рябь на воде показывала, что он с ними справляется. Ну или они с ним.

Прошёл, наверное, час. Ведь под водой каждая секунда считается за десять, да ещё и со счёту можно сбиться. Зрители отсутствовали с задержанным дыханием, то ли от изумления, то ли  солидаризуясь с отважным ныряльщиком. От острого кислородного голодания у них обмирало сердце и очень нервные клетки. Когда дело дошло до надежды, стало смеркаться.

И тут над водой показалось нечто усатое. Это была голова старейшего сома, за голову которого местные утководы давно назначили изрядную сумму. Следом за ней показались волосатые руки, крепко держащие означенного сома за жабры. И всё это уверенно двигалось в сторону берега. Достигнув его, сом встряхнул своим могучим телом и выбросил бесчувственного Кукумбера на песок. Затем он развернулся, махнул на прощанье хвостом и с громким криком «Yahoooo!» скрылся в неизвестном направлении.

Вот так закончилась очередная попытка преодолеть запрет Паули и совместить приятное с полезным.

- А что вобла?
- Какая?
- Вот та, из заголовка?
- А, та вобла? А ничего! Она сдохла.