Левиафан

   Дом наш стоял сразу по-над Волгой. Под нами почти не было набережной - так, какой-то узкий проход, где сможет протиснуться один, и то не очень толстый, пешеход. Я курил, посматривая вниз, в лоджии, а жена, прислонившись затылком к стеклу со стороны комнаты, читала какую-то книгу. Стояла тёплая осень, середина солнечного дня, воскресенье.
   Вдруг свинцовая вода, втиснутая в узковатое бетонное русло, на участке реки немного справа от меня стала оседать, образуя прямоугольный провал, подобный котловану размером 5 на 10, а может быть, и 10 на 20 метров. Впрочем, "котлован" этот почти сразу, углубляясь, начал вытягиваться, и при глубине стенок метров в 5, он уже достигал не менее 30-ти метров в длину. Удивительным образом вода удерживалась в вертикальных стенках, хотя понемногу и стекала, как бы вскипая слоями, но почти не нарушая плоскости водяных поверхностей.
   - Иди скорей! - застучал я костяшками пальцев в окно жене, но она никак не отреагировала.
   Вода продолжала проваливаться, будто её выдавливал из реки какой-то невидимый и к тому же раздувающийся чудовищный параллелепипед.
   - Иди смотри! - закричал я громче, открыл дверь в комнату и потеребил жену за плечо.
   Она лениво повернула голову в мою сторону.
   - Идём скорей! - потянул я её за руку.
   Жена наконец поняла, что я чрезвычайно взволнован, в её надменной душе зашевелилось вполне понятное любопытство. Ещё делая вид, что не торопится, она всё же встала весьма быстро и со свойственной ей ловкостью проскользнула на лоджию впереди меня. Не надо было ей говорить куда смотреть.
   К этому моменту вода в углублении "докипела" уже то ли до дна, то ли до какого-то находящегося почти на дне предмета. Необходимо заметить, что полоса реки, наиболее удалённая от нашего дома, т.е. примыкающая к противоположному берегу, всеми этими эволюциями никак не была затронута, зато с нашей стороны одну из стен ямы теперь образовывала бетонная конструкция набережной. Наблюдая эту осклизлую, покрытую длинными обвисшими водорослями, всё более расширяющуюся поверхность, я удивлялся глубине, которой она достигала. Похоже, и дно было гладко выстелено бетоном. Но увидеть это дно нам было не суждено. То, что мы уже были склонны им посчитать, вдруг стало вдоль посередине выгибаться, впрочем, не образуя ярко выраженного хребта, но скорее намекая на слегка выпуклый, серо-металлического цвета живот невероятно огромной змеи. Нет, никаких швов, обычно поперечно разделяющих щитки на животах пресмыкающихся, не было видно. Может, это спина? Или, может быть, это подводная лодка?..
   И тут я заметил поперёк центра этого платинового, приподнимающегося крышей вагона пуза нечто напоминающее номер. Жена замерла, привлекая моё внимание к этой обнажившейся подробности трясущимся указательным пальцем. Вода стекала вправо и влево от самой высокой линии выпирающего из реки тробообразного предмета, образуя на нём что-то вроде прозрачного прямого пробора. Из-за игры струй трудно было угадать составляющие номер цифры. Первая была 5, вторая, кажется, 2, но эта цифра была почему-то по размеру меньше первой, третья, скорее всего, 3, почти того же размера, что и первая, потом 7, потом ещё какая-то цифра, тоже не такого как другие размера, а может, этих последних цифр, маленьких, две, например, 0 и 0 (%?), или это 8? Итого: пять или, может быть, шесть цифр. Но видимость оставляет желать лучшего. Цифры ли это? Может быть, я всё себе нафантазировал?
   - Ты видишь? Это - цифры? - спросил я жену.
   - Вроде цифры, - не слишком уверенно ответила она.
   - Какие ты видишь?
   Но тут номер (если это был номер) перестало быть видно. Что-то новое происходило в передней, если смотреть от нас по течению, части водяного провала. Надо сказать, что это течение всё-таки напирало, и картина постепенно - впрочем, очень постепенно - смещалась вправо. Выпирающее нумерованное пузо слегка затопило, зато дальняя торцевая стенка углубления стала по-настоящему кипеть и даже приблизилась к нам. Вся яма сделалась меньше в длину, но зато у неё приподнялись края и она стала казаться намного глубже. Напряжение нарастало, наконец из бурлящих волн, успешно сопротивляющихся течению, выглянуло что-то, напоминающее змеиную голову.
  - Ты видела? - спросил я жену.
  Она проглотила слюну и кивнула, не отрываясь от зрелища. И тут же на нас вместе с ветром налетел грохот. Дело в том, что раньше, вероятно, ветер дул с нашей стороны, и всё, что мы видели, представлялось нам происходящим как бы в ватной тишине. Теперь же - словно резко включили звук. Жена схватилась за уши. Я поймал, захлопнул и запер опасно разыгравшуюся створку внешнего окна. Стало немного тише, но всё равно шум стоял такой, как будто где-то совсем рядом с нами неведомо откуда материализовался аэродром.
   Голова была теперь отчётливо видна, ромбовидная, как наконечник тупого копья, она медленно выдвигалась туда, где раньше мы готовы были угадать живот чудовища.
   - Он что, получается, с той стороны лезет? - спросил я жену.
   - Нет, - ответила она, - он хочет себе пузо вылизать, как кошка, - и, коротко посмотрев на меня, она улыбнулась.
   Вдруг голова, словно гигантский стилизованный перископ , взлетела вертикально вверх. Она поднялась почти точно напротив нашего дома, и мы сразу оказались ниже её. Теперь было видно только шею, толщина которой - по самым скромным прикидкам - была никак не меньше 5-ти метров. Я бы, пожалуй, с уверенностью сказал, что вижу перед собой змеиную грудь гигантских размеров, но характерных чешуй на этом вздрагивающем и ходящем туда-сюда столбе по-прежнему нельзя было разглядеть.
    - Ты думаешь, это всё-таки подводная лодка? - прокричала жена.
    - Ага, украинская! - прокричал я.
   Мы оба уже отступали с лоджии в комнату.
    -  Она за нами пришла? - спросила жена, когда мы захлопнули за собой дверь и стало несколько лучше слышно. Впрочем, с улицы всё равно проникало какое-то неимоверное шипение. То ли это змея так выражала свои эмоции, то ли клокотала кипящим котлом остановившаяся река.
   - Мало ли других людей в доме, - ответил я.
   - Ты думаешь, это месть? - спросила жена.
   - Ничего я не думаю, - сказал я. - Отойди от окна.
  И тут она клюнула. В нашем доме всего было 12 этажей, мы жили на 11-ом. Слышно было, как где-то на крыше, хрустнув, сломались перекрытия. Весь дом содрогнулся.
    - До нас не достал, - сделал вывод я.
   Опять стало тихо. И темно - то ли на солнце нашли облака, то ли туловище гиганта так приблизилось, что загородило окна.
    - Кажется, свет вырубили, - сказала жена.
   Воспользовавшись затянувшейся паузой, я дошёл до кухни и заглянул в холодильник - лампа в нём не горела.
   - Возьми мне яблочко! - крикнула из комнаты жена.
  Я помыл два яблока и вернулся.
   - Вода течёт? - спросила жена.
  Я кивнул. Она прислушалась:
   - Может, всё?
  Я отрицательно покачал головой. В этот момент раздался следующий удар. И тут же ещё один. Мы инстинктивно упали на пол, я нащупал затылок жены. Тишина. Немного посыпалось с потолка, и всё.
   - Можно вставать? - Спросила жена, которую я, кажется, слегка придавил.
   - Полежи ещё немного, - сказал я, убрав руку.
   - Может, нам стоит... - начала она.
   - Убежать? - продолжил я.
   - Ну, может, у нас так будет больше шансов? Если уж он решил раздолбить наш дом, - в рассуждениях жены угадывался здравый смысл.
   - А почему ты думаешь, что... - начал я. Но тут от очередного сокрушительного удара что-то упало. Кажется, лампа со стола. Стало совсем темно - как ночью. И опять - тишина.
   - Ну что, следующий раз - кирдык? - спросила жена.
  Я прислушался. Какой-то сиплый свист со стороны окна и сверху всё-таки просачивался.
   - Не боишься умирать? - спросил я.
   - Нет, - сказала жена. - А что толку? Всё так живёшь, живёшь...
   - Это ты шутишь?
   - Нет, не шучу, - сказала жена.
   - И ты хотела бы вот так умереть?
   - Не знаю, - ответила она, помолчав. - Скоро уже?
   - Что скоро?
   - Ну он долбанёт - скоро?
   - Сейчас пойду его спрошу.
   - Вот ты тоже шутишь, - скучно сказала жена.
  Мы ждали, но ничего не происходило. И начало светлеть.
   - Кого-то скушал, - сделала вывод жена.
   - Ты думаешь? - засомневался я и начал понемногу вставать. Невольно пригибаясь, выглянул в окно.
   - Ну что там? - спросила жена, она удобно расположилась, лёжа на ковре.
   - Похоже, всё то же. Шею видно.
  Она встала и, не пригибаясь, сама подошла к окну, даже положила руку на ручку двери, намереваясь выйти. Я положил свою руку поверх:
   - Не стоит привлекать внимание.
   - Но ведь у него голова вон где, - резонно возразила жена, указав в потолок пальцем.
   - Но, может, он всё слышит.
  Она скептически пожала плечами:
   - Слушает, что ли, что здесь о нём говорят?
   - Но мы ведь ничего плохого вроде про него не сказали?
   - А может, ему не понравилось, что его назвали украинским?
   - Но мы ведь тогда ещё не оценили ситуацию...
   - А сейчас?
   - Что сейчас?
   - Ты её оценил? - Вывернувшись из под моей руки, она всё-таки открыла дверь, оттуда повеяло холодом.
   - Ну что, чувствуешь, что не стоит этого делать? - сказал я.
  Она задумалась на пороге, понюхала воздух:
   - Чем-то таким пахнет... - она не могла подобрать слова.
  Я принюхался.
   - У меня насморк, - сказал я, - но...
   - Корицей, - сказала жена.
   - Да, похоже, - согласился я. - А должно было пахнуть...
   - Тихо! - жена погрозила мне пальцем. - Он дышит.
  То, что доносилось с улицы через лоджию, действительно можно было принять за хриплое прерывистое дыхание.
   - Вряд ли это он дышит, - сказал я. - Вряд ли у него вообще есть лёгкие.
   - Почём ты знаешь? - вскинула голову жена.
   - А ты что, ему сочувствуешь? - вдруг спросил я.
   - Это ревность? - спросила она.
  Я задумался, не зная что ответить.
   - То месть, то ревность... - пробормотал я. - Неужели ты в самом деле думаешь...
   - А ты думаешь, что это подводная лодка, - уязвила меня жена.
  Я хотел ей возразить, но она наложила палец мне на губы:
   - Тсс!
   - Очень уж он сильно вздыхает, - тихо сказал я.
   - Наверное, не нашёл кого-то, - сделала она предположение.
   - Наводка не сработала?
  Жена посмотрела на меня почти с презрением:
   - Вот ты пытаешься язвить, а животное...
   - А, так ты всё-таки считаешь это животным?
   - Оно голодное.
   - Как трогательно! Уж не собираешься ли ты ему меня... Эй-эй-эй! - я поймал её за шкирку, потому что она решительно тронулась наружу, словно намереваясь высунуться из окна и покликать "животное" на приманку, как какую-нибудь собаку. Я оттащил её от окна, заперев балконную дверь.
   Она не сильно сопротивлялась, но всё же оцарапала мне руку.
   - Что с тобой? - спросил я, всё ещё удерживая её на всякий случай.
   - Почему он медлит? - спросила она, и я заметил, что в её поведении появилось что-то театральное.
   - Мы здесь драму, что ли, будем разыгрывать? - спросил я.
  Тишина. Сколько ни прислушивайся. И стало ещё светлее - похоже, солнце проникло в комнату, выглядывая из-за змеиной спины. Я держал жену за талию и вдруг поцеловал её в губы, она почти сразу с готовностью откликнулась. Я отстранился.
   - Тебе кто нужен, Левиафан или я? - спросил я.
   - Левиафан?
   - Ну а как ты это назовёшь?..
  От следующего удара с полок посыпались книги. Мы синхронно присели на корточки.
   - Он ревнует, - сказала она.
   - Ты думаешь? Ну и чёрт с ним! - сказал я и поцеловал её ещё раз.