Ох, и разбитная же была девка эта, Танька. Гармонистка - от бога. Как сядет, бывало на завалинке, да заведёт свои страдания, все бабы, побросав работу, тянулись до её двора. Гармонь, когда-то подарил ей, случайно проезжающий через их село, мужик. С виду неказистый, но балагур да весельчак отменный. Вот и заприметил он Танькины глазищи, которые она не сводила с его гармони. Её длинные тонкие пальчики шевелились в такт его разливающейся от края до края, деревни, мелодии. Губы шевелились, и вся она трепетала, как будто всё её тело плыло по волнам мелодии. Всего неделю пробыл он в деревне. Три дня гулял да развлекал людей на свадьбе, остальные дни, посвятил Таньке. Девка то она уже взрослая, пятнадцать нынче исполнилось, а вот, поди, ж ты. И не пацан ведь гармошку в руки брать. А не отходила от него всю неделю. Видя такую заинтересованность, Фёдор не смог удержаться от соблазна. Да и научил её нехитрым переборам. Гармонь на ходу лёгкая. Её пальчики так и бегали по кнопочкам, будто всю жизнь этим только и занимались. Сидят целый день на завалинке, да пиликают. А уж вечером – то, почти всё село собиралось на поляне. Старики да старухи приходили послушать игру проезжего гармониста. Молодёжь до утра не расходилась, всё плясали да пели. Гармошки в деревне, до этого, ни у кого не было.
Неделя промчалась быстро. Уезжал мужичок, но на Танькины глаза, своих глаз поднять боялся. Уж так они на него глядели… Да скорее не на него, а на инструмент. А сколько в тех глазах было желания, страдания – да одному богу известно ещё, чего по намешено. Не устоял Фёдор, отдал Таньке гармошку.
- А-а, была, не была, на владей… - и, не прощаясь, быстро пошагал из села.
Вот с тех, самых пор, наша Танька стала самой незаменимой на селе, да и в округе. Все свадьбы,гулянки да праздники без неё ни шагу. А чем ещё – то хороша – не пьющая. Играть могла всю ночь напропалую, и это ей только в удовольствие. Другие – то балалаечники да гитаристы, враз напивались, а Танька, ни-ни.
С тех самых пор, весело жили бабы на селе. Что радость, что тоска – Танька безотказно, а даже с огромным удовольствием разделяла бабьи страдания.
Лето самая жаркая пора на селе, и лишь даже в самые трудные периоды, когда колхоз задыхался от нехватки рабочих рук. Таньку звали на работу, а так, берегли. Одно слово – гармонистка.
И плыла по деревне мелодия. То плакала, то смеялась. Да и плакала и смеялась она по разному. То слёзы печали, то нестерпимого горя, а то безудержного смеха разносились, плескались, как о край берега реки, её стоны и страдания.
Прошли годы. Танюша, как её теперь все называли, окончив училище, работала зав клубом. Никто, кроме гармошки, так и не занял её сердце. Она всё шутила в ответ на предложения молодых парней.
- Вот, кто меня переиграет, тому и отдам, без разговора, своё сердце.
Время шло, ей уже к тридцати подкатило. Уже переженились парни, выскочили замуж все подружки, только Танюшу, так и никто не переиграл. Так и стояла её гармошка в красном углу хаты накрытая салфеточкой, без единой пылинки. Ухоженная, да обласканная.
Жизнь в селе шла своим чередом. Татьяна Ивановна исправно выполняла свои обязанности по работе, да не то, что исправно, с огоньком. Кружки там, разные, концерты устраивала. Самодеятельность была лучшая в районе. Местный хор очень славился. Даже по соседним деревням с гастролями ездили. Принимали их хорошо. Танюшу любили и знали в округе. И к ним разные гастролёры заезжали.
И, вот однажды, приехали к ним в деревню артисты из области. Профессионалы, виртуозы своего дела. Две солистки пели под баян, да под аккордеон, народные песни. Артисты исполняли свои музыкальные композиции. Красиво звучала музыка, но Танюшку, она почему – то за душу не брала. Странное дело. Красиво звучала, но как – то холодно. Выглядывая из – за кулис, и наблюдая за зрителем, она ничего подобного не заметила в глазах односельчан, а вот у неё на душе кошки скребли.
- Ревность? – подумалось Татьяне.
Но, немного поразмыслив, поняла. Это было что-то другое. Что? Щёки её заалели, и она мрачнее тучи прошагала в свой кабинет.
Вечером, как принято, артистов угощали в клубе. Разговоры, байки да прибаутки сыпались со всех сторон. А кто-то возьми да и напомни Танькину шутку. «Что, мол, выйду замуж за того, кто меня на гармошке переиграет». Загорелись глаза у одного из музыкантов, да и Татьяна, ох, была лакомым кусочком.
Ну что ж, давай посоревнуемся. Играть вышли на улицу. И потекло всё село обратно к клубу. Ночь на дворе, а оттуда, такие трели, да лучше прежнего Татьяна играет. Так думали спешащие до клуба сельчане.
Ан нет, не Татьяна Ивановна то играла, а приезжий артист,
расстарался. Замерло село в ожидании, недоумении. Что же дальше то будет. Переиграл заезжий артист Таньку. Так и разошлись молча. Не выдавая своего восхищения игрой музыканта. Танюшу свою обидеть не хотели. Да и жалко её, дальше то, что её ждёт. Ведь заезжий, не свой сельчанин.
На утро уехали артисты. А через неделю и Татьяна пропала.
Горевали сельчане. Тоска пришла, с исчезновением гармонистки. Ясно дело, без музыки не остались. Магнитофоны давно пришли на смену народным инструментам. Да и на свадьбу приглашали всё реже.
Но красота, да и любовь которую несла с собой Танька – ушли вместе с ней.
Вернулась Татьяна Ивановна назад, в деревню, ранним, летним утром. За руку она вела, маленькую девочку, лет шести. А в руках несла футляр с гармошкой.
И понеслась, вскорости музыка по селу. Веря и не веря, бежали люди к дому Таньки.
Но на крыльце с гармошкой в руках сидела незнакомая девочка. Глядя на неё, все в раз подумали – её то, никто не переиграет. Быть девке вековухой.
Танька, больше, гармонь в руки не брала – никогда.
