Кружевница

В корчме было шумно и накурено. Купеческий обоз закончил трехмесячное путешествие. Охрана получила расчет и теперь отмечала это событие. Отмечала шумно, с размахом. Пиво, бражка, самогон лились рекой. Корчмарь не успевал гонять поварят в погреб за колбасами и солениями. В большом камине на вертеле, истекая соком, жарился кабанчик.
Василий лихо перевернул кружку с брагой, закусил хрустким соленым огурчиком и бросил на стол серебряную монету.
- Эй, Васька, ты куда это собрался на ночь глядя? Посиди еще.
- Нет, мужики, я домой. Мне до деревни всего-то две версты осталось.
- Так ведь лесом же. Сейчас, говорят, здесь неспокойно. Разбойники пошаливают.
- А то мы разбойников ни разу не встречали? Да и я ведь уже почти дома, меня здесь каждая собака знает. Все разбойники десятой верстой обходят.
- Куда спешить-то? Чай, не семеро по лавкам сидят. Ты же у нас парень холостой.
- Дома маманя да сестренка младшая подарков к праздникам ждут, соскучились.
С этими словами Василий поднял с полу котомку, надел шапку и вышел во двор. Полчаса спустя всадник на верном Воронке уже въезжал в зимний лес. Ночь была лунная. В заснеженном лесу все было освещено, как днем. Красота. Тишина. Деревья, разукрашенные инеем. На небе сияют часто рассыпанные звезды. Вдруг конь чего-то испугался, фыркнул и шарахнулся в сторону от проезжей дороги. Василий остановил Воронка, положил руку на меч и начал внимательно осматривать окрестности. В трех шагах от дороги под деревом виднелся чей-то силуэт. Взяв меч, Василий неспешно двинулся к дереву. Шальная мысль крутилась в голове: « Надо же - из обоза спокойно вернулся, не хватало только в трех шагах от дома на разбойников наткнуться. Да нет, на засаду вроде не похоже, следов на снегу почти нет»… Под деревом сидела девушка. Светленькая, нежная, в хорошей дорогой шубке, пуховом платке, но вот только совсем бледная. Мороз уже вовлекал ее в вечный сон.
-Эй, ты чего тут расселась? Куда это тебя черти несли в такой поздний час?
Девушка едва заметно шевелила губами, но выговорить уже ничего не могла. Василий подхватил ее на руки. «Надо же, легкая, как пушинка» . Он распахнул тулуп и прижал ее к груди, прикрыв полами. Объемный тулуп почти сошелся на груди, несмотря на дополнительную ношу. Крохотная девчушка даже не мешала управлять конем. Так и въехал в деревню, везя на груди маленькое закоченевшее существо, прислушиваясь в тишине, бьется ли еще крохотное сердечко.
Когда Воронок въехал во двор, сеструха с криком вылетела на крыльцо: «Маманя, накрывай на стол - Васька приехал!». Василий, хитро прищурившись, бросил сестре: «Скотину распряги, проводи в хлев, не забудь обтереть да корму задать, а уж тогда и за гостинцами лезь.» Марьяшка взвизгнула, чмокнула Василия в щеку и принялась распрягать Воронка. Василий, аккуратно придерживая свою ношу, вошел в дом. Просторная изба была жарко натоплена, мать суетилась у стола.
- Мам, брось-ка ты все, иди сюда, дело есть, – с этими словами Василий распахнул тулуп и выложил на широкую лавку свою ношу. Мать всплеснула руками и принялась раздевать найденыша. Девушка была без сознания. Вещи все были добротные, дорогие: шуба лисья, большой пуховый платок, меховые сапожки и рукавички, украшенные ярким затейливым орнаментом, да и платье было расшитое бисером, богатого фасона. Раздев девушку до нижней рубахи, мать принялась растирать ее самогоном. Светлые, почти белые прядки, выбившиеся из длинной косы, рассыпались по белоснежной коже.
- Ой, Васька, а ведь ты нам Снегурочку в дом привез! Ох, не к добру все это. А ты чагой-то, охальник, бельма-то вылупил? Девчонка-то, считай, в исподнем будет... а ну марш отсюда. Пойди вина на печке подогрей, да вынь из сундука Марьяшкино платье потеплей да чулки шерстяные. Хотя, конечно, наша Марьяшка прилично покрупнее будет. Покопайся на дне сундука – может, чего из старого Марьяшкиного, поменьше, найдешь.
Когда Марьяшка ворвалась в хату с большой торбой в руке, вопя во все горло, потеплевшая и порозовевшая незнакомка, заваленная одеялами, уже спала на жарко растопленной печи.
– Мама, ты только погляди, какие Васька нам подарки привез!
- Да уж видела, – вздохнула маманя, – жалко, что баня не натоплена. В баньку бы ее сейчас. Ох, не к добру эта находка, Васька, не к добру.
Спать легли поздно. Василий ужинал и рассказывал про путешествие. Мать с сестренкой разглядывали обновки. Чуть свет мать разбудила Василия.
- Заболела твоя найдена. Вся в жару, лежит, бредит. Да болтает-то не по нашему. Собирайся-ка ты, Васька, да беги за теткой Матреной, пусть травок с собой прихватит.
Долго Матрена щупала да слушала найдену. Заваривала чай из трав, растирала едкой мазью, что-то шептала да охала: «Ой не жилица она, не жилица. В чем только душа-то держится. Ведь кожа да кости, да и косточки-то тонюсенькие да прозрачные. Сколько девок перелечила, такая доходная впервые встретилась.
Ушла Матрена только под вечер, оставив порошки да травки, долго объясняла матери, чем поить, а чем растирать.
Болела найдена долго. Простуда сидела глубоко, а сил сопротивляться у девушки не было. Маманя с Марьяшкой ее уже и в баню таскали, да только в жарко натопленной бане найдене стало еще хуже. Как только Марьяна плеснула травяного отвара на каменку, так найдена и лишилась сознания. Непривычная, видать, к нашим-то банькам. Долго потом мамка причитала, отпаивая ее молоком: «Снегурочка, как пить дать, снегурочка». Часто Василий подходил к печи и прислушивался - дышит ли, бьется ли сердечко-невеличко. Вот ведь незадача: и знать ее не знает, двумя словами не перекинулся, а как прикипела к сердцу.
Болезнь отступила только на четвертой седмице. Девушка тенью бродила по хате, робко улыбаясь и пытаясь помочь по хозяйству по мере своих сил. Странная она была, чудная. По-людски не говорила, только все чирикала, как птичка. Картошку чистить не умела, сразу палец порезала. Как печь растопить, не ведала. Стала ухватом котелок доставать, так чуть не обварилась. Корову доить не умеет. Ведро с водой поднять ей не под силу. Зато какая мастерица оказалась! Рушник вышивает - глаз не отведешь, платок вяжет, так спицы сами в руках танцуют, выводя причудливый узор. Но лучше всего у нее кружево выходило. Нашла она на дне сундука старую бабушкину шкатулку с коклюшками да нитками, на думку прикрепила булавки и давай коклюшками стучать. Коклюшки у нее в руках песню поют да узор выводят. Все в том узоре - вязь морозная на окне, деревья в утреннем инее, птичка пролетевшая, капель весенняя, с сосульки сочившаяся. Чудо, да и только. В обоз Василий пока больше не нанимался, боялся найдену дома оставлять. Марьяшка с матушкой уже сдружились с ней, а вот соседи еще искоса смотрели. Слушок по деревне пошел, что Василий навь домой из леса привез: «Совсем парень захирел, от дома на шаг отойти боится. Совсем навь парня иссушила».
Стучали коклюшки, отмеряя время. На смену суровой зиме пришла весна. Найдена совсем обжилась. Запросто болтала с Марьяшкой и матушкой, перемежая речь иноземными словами, когда не хватало слов - объяснялась жестами. Все равно странностей у нее было хоть отбавляй. На вопросы, кто она и как появилась в лесу, не отвечала, делала вид, что не понимает, о чем спрашивают. Имя свое отказалась говорить, так и отзывалась на Найдену. Когда в хату входили чужие, пряталась в дальний угол за печкой и сидела тихонечко как мышка. Сколько Марьяшка ни уговаривала, она ни разу не согласилась пойти на вечерку или посиделки.
Собираясь в город на ярмарку, прихватил Василий на продажу и чудные кружева. Заглянув в лавку к купцу, выложил он на прилавок товар. Долго купец крутил кружево и так и эдак, расстилал на столе, смотрел на свет.
- Откуда такое кружево привез?
- Да ниоткуда, сеструха балуется.
- Да ладно, знаем мы твою Марьяшку. Девка она, конечно, видная, но как кулачищем по уху хватит, полдня звенит. Ее ручищами только квашню месить, а тут мастерица плела, да не наша, заморская. В общем, не хочешь - не говори, но если еще будет, приноси - полновесным золотом платить буду.
Потолкавшись по ярмарке, продав свой товар, закупив гостинцев домочадцам, приглядел Василий подарок и для Найдены – маленькое колечко с бирюзой. Как увидел Василий то колечко, так отойти не смог, уж больно бирюза напоминала цвет ее глаз. Спрятал колечко на груди.
Вернувшись с ярмарки, Василий раздал все гостинцы, только колечко так и не знал, как отдать. Выждав момент, он поймал Найдену одну на крыльце.

- Найденка, прикипела ты мне к сердцу. Люба ты мне, милая. Пойди за меня замуж, – и протянул ей колечко.
Вспыхнула Найдена, как маков цвет, брызнула счастливой синевой глаз. Глянула на колечко… Внезапно побледнела. Отшатнулась.
- Нихт, нихт…нет… Нельзя, нельзя так. Плохо. Всем плохо будет, – и бросилась бежать.
Отшвырнул Василий колечко в сердцах в траву и замер от нахлынувшего на него отчаянья.
Выскочила мать на крыльцо.
- Васька, это ты чем так Найденку-то обидел? Сидит в углу, плачет навзрыд.
- Не любит она меня.
- Как так - не любит?
- Замуж звал. Отказала.
- Глупый. Как же - не любит. Она же только с твоим появлением и оживает. Чем бы ни занималась, глаз с тебя не сводит. А что замуж не идет, так скромная девка-то, а ты, медведь неотесаный, все напролом норовишь.
Но и разговор с маманей не успокоил Василия. Отказ - он и есть отказ. Весь вечер просидел Василий в корчме, заливая свое горе.
Утром Василий собрал котомку и ушел из дому. Матери сказал: «Что-то я засиделся дома. Вчера слыхал, что охрану в обоз набирают.» Оглянулся в дверях, чтобы хоть краем глаза увидеть кружевницу. На подоконнике рядом со шкатулкой с нитками лежало колечко с бирюзой.
Бежало время. Месяц сменялся месяцем. Летняя жара уже пошла на спад. Холодные утренние росы серебрили травы, когда обоз вернулся на родину. Город был щедро украшен флагами. Народ находился в праздничном возбуждении. В корчме было людно. С трудом найдя свободное место, Василий с друзьями подозвал хозяина.
- Эй, хозяин, что в городе отмечают?
- Ребята, вы откуда свалились? Всё княжество свадьбу князя обмывает.
- Да он же старый…
- Ну, не молодой, зато невесту, княжну заморскую, совсем молоденькую привезли. Князь-то уже пять лет как вдов. Вот и привезли ему молоденькую девчонку, в надежде на рождение наследника. Приданое за ней хорошее дали. Да тут еще такая история вышла. Когда невесту на смотрины везли, на обоз разбойники напали. Обоз разграбили и невесту похитили. Надеялись выкуп получить, а она возьми да и сбеги от разбойников. Трое суток по лесу скиталась, да вот в деревне прибилась. Князь ее почти полгода искал. Скандал назревал. Батюшка княжны войной грозил. Всех разбойников в нашем лесу выловили. Заговор раскрыли – говорят, к похищению невесты брат покойной княгини был причастен. Вот месяц тому назад княжьи люди и нашли случайно княжну заморскую здесь в деревне неподалеку. Долго тянуть не стали, сразу пирком и за свадебку. Теперь, глядишь, и до наследника недалеко. Правда, невеста уж больно крошечная, какой наследник от такой пичуги-то получится. Ну а сейчас пейте, ребя, по первой за здоровье князя и молодой жинки, угощаю.
Сердце у Василия замерло и перестало отбивать удары. Вдруг стены корчмы стали давить, дышать стало нечем.