Ханука

   Сергей Иванов евреев не то чтобы не любил, но относился к ним настороженно. Виной тому были ходившие в народе байки, в которых евреи прослыли людьми вороватыми, хитрыми и жадными. И хотя Иванова бог миловал от дел с евреями и ничего плохого они ему в жизни не сделали, но, как и любой русский человек, он считал, что дыма без огня не бывает. Однажды, его жена, увидев объявление по местному телевидению о прибытии в город музыкального трио из Германии  и  посетовав на то, что они давно не посещали культурных мероприятий, предложила Иванову сходить на выступление артистов. Иванов не любил концерты, но номер телефона указанный в телевизионной рекламе у жены взял. Позвонив по номеру, Иванов с удивлением узнал, что попал не в кассу театра, где должен проходить концерт, а в синагогу. Оказалось, что артисты приглашены еврейской общиной в честь празднования иудейского праздника Хануки. Иванов съездил в синагогу и купил билеты.
     В назначенное время Иванов с супругой пришли в театр. Иванов представлял себе евреев в богатых одеждах, счастливых и с огромными носами. Но на поверку они  оказались людьми обыкновенными, которых вряд ли на улице можно было отличить от русских людей: просто и небогато одеты, озабоченные лица и никаких огромных носов. «И ничего они не вороватые, а самые обыкновенные»,  – подумал Иванов. Походив по фойе среди евреев обыкновенных, Иванов с супругой прошли в зал и сели на свои места.
     Концерт начался с зажигания раввином ритуальных свечей. Раввин что-то говорил о мире, об обновлении и о сегодняшнем светлом дне. Затем на сцену вышел председатель еврейской общины, в котором Иванов узнал известного в городе своими махинациями бизнесмена. Бизнесмен говорил о дружбе, о взаимовыручке, а затем стал дарить подарки особенно отличившимся в помощи синагоге евреям. Среди них были люди, чьи фамилии  мелькали в местных СМИ в связи с финансовыми скандалами, но почему-то никогда не появлявшимися в судебных хрониках. Иванову стали закрадываться сомнения об обыкновенности евреев. «Возможно, что-то есть в народной молве о евреях», – засомневался он. Вскоре на сцене появилось трио. Было видно, что музыканты они профессиональные и с хорошим образованием. Они виртуозно исполняли еврейские мелодии, но при этом как-то небрежно, будто выступали не на сцене, а в кабачке на танцах. Самый главный из них – скрипач, хорошо говорил по-русски и как залихватский конферансье сыпал дежурными шуточками, пытаясь расшевелить зал. Он предложил зрителям петь вместе с музыкантами. Трио заиграло песню «Крутится, вертится шар голубой». Пропев пару куплетов на еврейском языке, музыканты перешли на русский язык и в месте, где пелось о том, что кавалер хочет сделать с барышней неожиданно остановились и обыкновенные евреи дружно проскандировали: «Украсть!»  И так было три раза, причем, раз за разом голоса евреев звучали  все громче и увереннее. Иванову казалось, что он участвует в сакральном мистическом ритуале, и именно скандирование евреями слова "Украсть!" являются на празднике самым главным, а не зажигание свечей.
     После концерта Иванов с женой вышли из театра вместе толпой обыкновенных евреев. Возле входа стоял автомобиль. На нем красовался плакат с надписью «Ханука» Глядя на черный как ночь автомобиль, Иванов думал, что права русская пословица - не бывает дыма без огня.