1955–й. Мой пятый «а» класс. Утро. Входит Черноголова, классный руководитель (преподает нам немецкий). И первое, что делает, - заискивающе обращается к одной из моих соучениц, любимой дочери главного инженера оборонного завода, единственного крупного в нашем городе предприятия.
— Танюша, как твой папа? Как чувствует себя мама? У них все в порядке?
Получив от Танюши утвердительные ответы, Таисия Григорьевна приступает к урокам.
А эта самая Танюша, к слову сказать, была всеобщей любимицей. Все мальчишки класса в нее были влюблены. Я - не исключение. Однако если другие могли каким-то способом это продемонстрировать (например, напроситься в провожатые из школы или пригласить в кино, заранее купив билеты на папенькины деньги), то я всего лишь был самым тайным воздыхателем.
Красивая, но заносчивая была девочка. Конечно, отличница. Впрочем, не о ней сейчас речь. О Танюше, возможно, расскажу в другой раз.
Меня же Черноголова буквально третировала. Больше всего, наверное, за то, что я портил внешний вид класса. Как понимать? Да просто…
Однажды прихожу в школу, иду в класс, занимаю свое место за партой на галерке. Кстати, я близорук с детства. Классный руководитель знает, но запрещает сидеть на первой парте. Почему? Неприятен, видимо, был настолько, что – с глаз подальше. Сидя на «галерке», я с большим трудом разбирал, что написано на доске. Спросить соседа? Стыдно. Первый урок — немецкий язык. Входит Черноголова. Все, как всегда. Но потом, проходя между рядами парт, Таисия Григорьевна останавливается возле меня, берется за мой пионерский галстук и громко, так, чтобы весь класс слышал, спрашивает:
— Это что за тряпка?
Мои уши горят от унижения. Но я молчу, стою, опустив глаза вниз, потому что сказать мне нечего: мой галстук и в самом деле не как у всех - очень древний, от многочисленных стирок вылинял и по краям обреможился. Достался по наследству: несколько лет носила старшая сестра.
— Что молчишь? - Грубо спрашивает она. И, не дождавшись ответа, категорично заявляет. - Чтобы завтра же был новый галстук!
Я согласно киваю, хотя ведь отлично знаю, что завтра нового галстука у меня не будет.
На следующее утро, хотя первый урок не ее, Таисия Григорьевна перед занятиями приходит в классную комнату. И, увидев, что я в том же самом пионерском галстуке, топает ногами и кричит:
— Вон из класса! Вон!
Я беру сумку с учебниками и выхожу. А вдогонку разгневанный голос учительницы.
— Не сметь переступать порог школы до тех пор, пока не будет достойного галстука!
Подумал, что угроза не будет исполнена, поэтому на другой день был в школе. Но меня снова выгнали. И не допускали до занятий ровно две недели. Я, конечно, безнадежно отстал и с большим трудом закончил пятый класс и перешел в шестой. Это, видимо, и есть советское школьное воспитание. Это, видимо, и есть гуманизм советского педагога.
Что делать мне, коли мне так не повезло с родителями?..
ПЕНЗА, декабрь 2014.
. Некоторые так и делали.
