Забвение.

   Когда он приходил сюда в очередной раз, охранники на контрольно-пропускном пункте переглядывались. "Еще один из этих, чокнутых" - наверняка думали они. Андрей был уверен, что никому из этих мордатых шкафоподобных мускулистых парней не приходилось гореть в своем истребителе, даже дымку нюхнуть не пришлось. И отсиделись эти ребятки где-нибудь в охранных частях. Если вообще воевали.... Но, в конце-то концов, какое ему до этого дело?!
   А вообще, народ сюда ходил редко. Без нужды люди на кладбище не ходят. Тем более, на такое.
   Здесь всегда было стыло и неуютно, а еще тихо, нереально тихо. Только ветер бродил среди бронепластовых остовов, громыхая ломанными броневыми листами. Ибо это было особое кладбище- кладбище погибших космических кораблей. Память о прошедшей войне. Там, за незримой силовой оградой, о войне уже почти ничего не напоминало. На месте руин давно новые постройки, радиоактивные пепелища зачищены, дезактивированы и рекультивированы - засажены новой молоденькой травкой, залиты свежим асфальтобетоном. Погибшие захоронены на чистеньких кладбищах или вовсе кремированы. А здесь доживали последние годы перед окончательной утилизацией машины, спасшие человечество от катастрофы....
  Он шел мимо оплавленных искореженных груд металла, а видел стремительные стрелы эсминцев, угрожающе ощетинившиеся шипами излучателей крейсера, легкие диски фрегатов. Результат трудов тысяч инженеров и рабочих, итог сотен человеческих жизней, воплощение чьих - то надежд и мечтаний, чьей- то боли и гнева - все это нашло здесь последний приют.
     Вот оплавленный фюзеляж истребителя, на котором едва угадывается надпись жаростойкой краской - "За Сантори". Когда-то краска была белой. Но жар, в котором плавилась грозная машина, был таков, что она выгорела.
     Рядом лежит птицей с перебитыми крыльями десантный флайер. У него нет имени, только номер. Малым кораблям не дают имен. Слишком их много... и слишком недолог в бою их век...
     Где-то здесь был и эсминец "Гремящий" - корабль, на котором еще юный Андрей Орлов первый раз вышел в космос...
     Вот перед Андреем приглашающе опустил аппарель десантный рейдер. И Орлов не удержался - шагнул внутрь. Шаги гулко отдавались в полутемном коридоре. В серых металлических стенах кое-где зияли проемы люков. "Откуда здесь свет? Здесь должно быть совсем темно" - подумал он и задрал голову вверх. Свет лился из огромной даже не дыры - тоннеля, проплавленного наискось откуда - то сверху. Сквозь отверстие где-то в невообразимой вышине проглядывал кусок серого облачного неба.... А Орлову виделось, как в черноте космоса гигантская ослепительно-белая огненная игла бесшумно прошивает броню, сжигая металл и людей под ним. Как корчатся маленькие фигурки, как беззвучно орут от нестерпимой боли глотки, как со змеиным шипением через пробоину вытекает воздух, как с хлопаньем падают тяжелые межотсечные переборки, спасая экипажу бесценный кислород... и лишая последнего шанса выживших в поврежденных отсеках... Он видел это так, как будто сам умирал здесь... Люди за незримой оградой не помнили, не хотели помнить. Но помнил холодный металл. И помнил он, коммандер Андрей Орлов....
     А вот жилая палуба. Каюты. Андрей заглянул в одну из них. Голая койка, пустой шкаф. Пустой стол. Компьютер, не мигая, уставился на пришельца темным холодным пустым взглядом монитора. Если и сохранились вещи, хозяин собрал их с собой. Или их отдали родственникам, если погиб. Остались холодные стены.
     Кто ты, хозяин опустевший каюты? Только покрытая толстым слоем пыли сменная табличка с именем так и осталась висеть на люке - лейтенант Ричард Шелтон.
     "Кем ты был, Ричард: пилотом, навигатором или инженером? Каким ты был: стремительным, стройным красавцем или неуклюжим флегматиком? Героем или обыкновенным земным парнем? Трусом-то, я думаю, ты не был. А если и был...это уже не важно. Время уравняло всех. Уравняло и сравняло в забвении. Только пыльные архивы да память тех, кто воевал и уцелел, хранят лица и имена. И ночью мне опять приснятся броски десантных отрядов, камнем падающие к земле рейдеры и ослепительные звезды взрывающихся истребителей. Потому что я там был.... А те, кто не был.... Ну, им просто повезло. Впрочем, мы ведь и уходили в бой ради них - не воевавших, ради того, чтобы им не пришлось умирать там, вдали от дома. В том числе и ради тех, кто сейчас охраняет это Кладбище, отгораживая остальной мир от мира мертвых кораблей, от памяти о Войне. Так, корабль?"...
     Где-то прошумел ветер, и Андрею показалось, будто кто-то чуть слышно вздохнул в темноте.
     Спи, корабль, спи. Спи последним вечным сном. И пусть никто, кроме ветра, больше не будит тебя...
     Послышался нарастающий грохот, и небо вдруг расцветилось сотнями ярких вспышек. Андрей вздрогнул,... но это был всего лишь салют. Праздничный салют. Далекий город, как и вся планета Сантори, беззаботно праздновал очередную годовщину Освобождения.