ОТ ИЛЬИЧА ДО ГОРБАЧА БЕЗ ИНФАРКТА И ПАРАЛИЧА* Запоздалое эссе о дорогом Леониде Ильиче

  Это было недавно - каких-нибудь двадцать с небольшим календарных лет назад. Это  было давно - оказывается,  с тех пор минула целая историческая эпоха.  Я видел собственными глазами Леонида Ильича Брежнева - или думаю, что видел - только один раз в жизни, в виде силуэта, мелькнувшего в промчавшемся  лимузине. Институт, в который  я поступил после школы,  находится в Москве в начале Ленинского проспекта -  части пути  в Кремль из международного аэропорта Шереметьево-2. Зимой 1976-77 гг. пришла по разнарядке парткома очередь  нашей группы, вооружившись бумажными флажками, занять четко установленное от  столба до столба  место на обочине проспекта  с единственной целью - изобразить ликование советского народа по поводу приезда гостей из дружественной страны (не уточняю, какой именно - дело не в этом). Думаю, с задачей мы справились, поскольку, несмотря на морозец, радость от законно прогулянных пар и общения с друзьями и подругами  вне стен alma mater была  написана на наших лицах. Кроме того, был отличный повод поделиться друг с другом новейшими анекдотами из самой популярной серии. Вот, к примеру, образец.  Леонид Ильич дома, вдруг звонок в дверь.  Брежнев подходит, достает из кармана бумажку и  хрипло читает: "Кто там?".
    К чему я  это пишу? Пришел домой с работы, чувствовал  себя устало и предболезненно. И вдруг  за ужином слышу от дочки нечто удивительное -  в лицее задали написать доклад о Л.И.Брежневе. Вопрос ко мне  сугубо практический:  откуда тему скатать?  Не знаю почему, но усталость куда-то пропала. Появилось воодушевление, я моментально раскопал на верхних полках  "Целину", "Отчет о поездке товарища Л.И.Брежнева в Сибирь и на Дальний Восток",  нужную главу в "Номенклатуре" Восленского и нужную статью в СИЭ.  Я сделал это так споро,  будто   подспудно ждал  вопроса;  будто ответ на него  давно  у меня  вызревал.  Без  всякого следа усталости  я  был немедленно готов к обстоятельной беседе на  тему  "Образ  дорогого товарища Л.И.Брежнева в свете непринятых решений несостоявшихся  съездов несуществующей КПСС  -  XXIX  (год 1995) и юбилейного XXX (год 2000)".   Накропать  бы такую диссертацию да пойти защитить  у каких-нибудь живых апологетов исчезнувшей науки об "уме, чести и совести эпохи".  Теперь уже поздняя ночь, но вдохновение так и не иссякло.
    В натуре, с эпохой "развитого социализма",  идеологически  построенного  в СССР  под руководством "лично дорогого товарища" Л.И.Брежнева, связана  вся моя молодость без всяких изъятий. Брежнев пришел к власти в 1964 году, когда я заканчивал детский сад и готовился к поступлению в среднюю школу. Он ушел одновременно (как и положено на партийном посту) из жизни и власти  в 1982 году, когда  я, окончив институт, готовился стать  простым советским научным сотрудником,   ничего более от жизни не ждущим. Вот  между  этими  двумя  эпохальными  (так мне казалось)  датами  я  внутренне и свыкся с мыслью о том, что где-то  здесь, совсем рядом (типа: Ленин с нами)  живет  такой добрый-добрый,  авторитетный-авторитетный,  лично дорогой товарищ. Все лучшее в жизни  было в те годы.  И надежды, и переживания, и первая любовь. И вторая, и третья… И это чувство  почти интимной близости, видимо, испытывал далеко не я один. Поскольку заболевание умственного зрения под названием "аберрация близости" оказалось чрезвычайно распространенным.  
    Но это все же было потом, в семидесятые годы. А сначала был расцвет, были шестидесятые - "толстые, пузатые" (из лучшей песни группы «Любэ» - как «гипсовую статую сняли втихаря»).  Был советский социалистический высокий ренессанс (после хрущевского позднего реабилитанса).  Мое поколение это все помнит хорошо, но без особенного участия; зато вот кто постарше - те, на мой взгляд, отравлены тоской по ощущениям тех лет. Был  московский театральный бум, были лучшие советские кинокомедии (как  "Бриллиантовая рука"), да мало ли что было и кто был. Солженицын был, к примеру. Затем его не стало, выслали из страны. Сахарова отправили в ссылку в Горький за поддержку диссидентов, появившихся после ввода советских войск в Чехословакию в 1968 году.  Страна в те годы была буквально пропитана помпезностью а-ля советский ампир. Юбилей сменял юбилей: 20 лет победы в Великой Отечественной войне (чиновники сократили до ВОВ), 50 лет Великой Октябрьской социалистической  революции (можно - ВОСР), 100 лет со дня рождения В.И.Ленина (можно - ВИЛ).  И было "много выпито вина за праздничным столом…" (А.Макаревич). А Леонид Ильич десятилетие своего пребывания у власти встречал уже довольно отяжелевшим, одряхлевшим  человеком, склонным к дидактическим воспоминаниям о прожитых днях (типа: все хорошее у нас впереди, а как повернемся - так сзади).        
    В соответствии с определением  социалистического реализма как искусства льстить начальству доступными для него методами, стараниями  советских литераторов, композиторов,  кино- и просто художников  эпизод Великой Отечественной  войны под названием "Малая земля" потихоньку начинал занимать в официальном  летописании  место  действительно больших сражений. Количество звезд на  груди "лично товарища" превзошло аналогичное у самых известных боевых маршалов.  За период с 1972 по 1980 год  Леонид Ильич получил 12 звезд героя всех соцстран и 16 орденов дополнительно.  Откуда знаю? - Сам считал (шутка, конечно - все запротоколировано где положено).  Продолжительность аплодисментов, переходящих в овации при появлении "лично товарища",  росла прямо пропорционально степени развития социализма. Чем выше степень согласно указаниям директивных органов - тем продолжительнее овации (помните, потом с Сахаровым на съездах народных депутатов боролись захлопыванием? Так это ж следствие всеобщей натренированности). И кто-то в те годы  в кухонном  разговоре о ситуации в СССР выразился так: "Ползучая контрреволюция".
    Короля играет, как известно, свита и двор; генерального секретаря ЦК КПСС, следуя той же логике - Политбюро и ЦК.  Это было и так, и не совсем так. Это так в той мере, в какой мы все еще подчиняемся  нормам  остального человечества. Согласно этим нормам, существует духовный суверенитет личности и индивидуальное спасение. Я думаю  что, в общем и целом,  мы не верим в эти сказки. И это было (в смысле, кто кого играл) не так, поскольку мы - первооткрыватели тоталитарной эпохи, творцы ее и жертвы одновременно.  Мы - "слишком тесно интегрированный социум",  кто-то отечественный сказал. Помните у поэта: "Я не участвую в войне - война участвует во мне" (Ю.Левитанский)?  Перефразируя, получим: "Я не участвую в Ильиче - Ильич участвует во мне". Который именно Ильич - не столь уж важно; ясно что самый главный.  На таком фоне культ личности - это как бы перманентный процесс типа мировой революции по Троцкому.  Основных известных вариантов два: а) культ с личностью и  б) культ без личности.  
    Что такое культ личности, когда отсутствует сама личность? Это воспоминание о ней.  Это навязчивая мысль о  герое,  идущем первым, всегда готовым пионером  (а пионеры возвращаются со стрелами в спине - эта мудрость Дикого Запада все же справедлива не только там). Мечта о  всеобщей искупительной жертве за всех нас, грешных. Все потихоньку "несли" (не яйца, а совсем наоборот), а кто ответит? Первое лицо. Выражение этого лица было нашим общим выражением.  Судьба - нашей общей судьбою. Трудности - нашими общими трудностями.  Дурость - нашей общей дуростью. Ну и так далее - чего там еще общим-то бывает?  
    Бисмарк еще лет сто тридцать назад сказал: "Если хотите  строить социализм, возьмите страну, которую не жалко." На  правильном пути находился Миклухо-Маклай, который пытался в 1886 году организовать русское  социалистическое поселение  на северо-восточном берегу Новой  Гвинеи. Но недальновидное царское правительство не дало на это высочайшего  позволения. Верх непредусмотрительности.   Поэтому пришлось  организовывать социалистическое поселение на территории России, а чтобы никому не было обидно/завидно - сразу на всей.  А при чем здесь Леонид Ильич, если он родился только в 1906 году?  Правильно, ни при чем.  Обычная жертва обстоятельств.  
  И, наконец, последнее воспоминание, тоже из Москвы. Годах в 1988-1991 я любил потусоваться на Пушкинской площади, со стороны памятника. Там было весело и болтливо. Как-то, наслушавшись перестроечных речей,  я перешел в сквер и присел на лавочку покурить. С другой стороны лавки сидело странное существо, даже пол которого моя память не зафиксировала. И существо это вслух говорило примерно следующее: "Дураки, дураки! Ругают время Брежнева! Застоем называют! Да это было самое золотое время для народа, когда хоть жить людям давали! Еще вспомнят об этом, когда перестроятся коленками назад!" Это вот "коленками назад" почему-то врезалось в память. Я не стал спорить со странным существом и молча принял к сведению его сентенции.  Я не считаю, что время Брежнева было золотым или, наоборот, слишком мрачным; я хочу считать его нужным, по-человечески  оправданным временем  размышлений,  временем исторического  передыха  общества после хрущевских  треволнений и перед треволнениями горбачевскими. От Хруща через Ильича до самого до Горбача - и все без инфаркта и паралича. Ну нельзя  все время волноваться!
(*) – фраза  «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича» принадлежит и/или относится к  видному советскому партийному и государственному деятелю Анастасу Ивановичу Микояну, начавшему свою деятельность при Ленине и завершившему ее при Брежневе.                                                                                                                                                                                                                                                                                         1997 г.