Лексус и мочалка, или О, как гнусны мне ваши подозренья!

Давайте, наконец, наберёмся невиданной храбрости и удивительной смелости и признаемся: да, воровство у нас развито на уровне передовых по цивилизованности стран и технологий! Если проще, понятнее и тоскливее, то воруют, собаки! Крадут безмерно! Вот, например, у меня вчера в бане мочалку украли. Кто-то сейчас, конечно, поморщится. Дескать, нашёл о чём жалеть… Мочалка какая-то… Тьфу и растереть… А я отвечу: это кому как! Потому что эта мочалка – не просто мочалка, а , можно сказать, наша семейная реликвия. Ею исчо мой дедушка тёрся. И вообще, была она не какая-нибудь легкомысленно синтетическая, какие сейчас продают, а  из самого натурального липового лыка. Чудесная вещь! Чтоб она теперь у того вора в ж.опе застряла, когда он её намыливать будет! Чего намыливать? Мочалку, конечно. А потом и ж.опу!
Да… Так о чём я? О воровстве. Вчера читаю в Интернете: у одного милицейского (или как их там сегодня?) полковника из славного города Питера машинёшку скрали. Угнали, подлецы, когда он её на минуту на улице оставил. Вот собаки какие! Ничего и никого не боятся! Да и машинёшка-то  такая совершенно скромная, как и этот товарищ офицер. Лексус за четыре с половиной миллиона рублей. Эту цену сам полковник назвал, когда заявление писал о покрадании евоного движущего средства.
Хотя я , собственно, не о самом покрадании. Я о реакции читателей того информационного портала на это возмутительное сообщение. Вы что, думаете, они этих автопохитителей к позорному столбу своими комментариями пригвождали? Сыпали ми вслед проклятия и прочие пожелания, чтобы они все позадавились на этом покраденном автотранспортном средстве? Да ничего подобного! Они все, как один, начали над тем полковником изгалятся. Дескать, а как это, касатик, тебе удалося скопить такую охренительную сумму, чтобы такое шикарное авто приобресть? И сразу же, без всякого перекура,  - очень прозрачные намёки на неблаговидные делишки, которые, как известно, оплачиваются у нас гораздо жирнее, чем дела честные и поступки благородные.
Меня как всякого порядочного человека, такие оскорбительные подозрения глубоко и благородно возмутили. Что же вы делаете, сказал я этим подозревальщикам. Что за гнусные намёки? А вы не можете предположить, что товарищ полковник на это авто с самого младенства копил? Что, можно сказать, как только его из роддома  принесли, тут же и начал! И всю жизнь не доедал, не допивал, на трёх работах трудился, а по ночам ещё и подъезды мыл за отдельную плату? Что одни, извиняюсь, портки по десять лет донашивал, что на вокзалах ночевал, потому как приобресть какое-никакое персональное жилишко у него не было никаких материальных возможностей! Что он, наконец, кристально честный человек и вообще – член общества!
И что же я получаю в ответ? А никакого раскаяния в своих гнусных подозрениях!  Даже наоборот: что я, похоже, из такой же воровской компании, если так этого…хм…защищаю. Вот собаки недоверчивые! Да из какой я компании, кричу. У меня у самого вчера в бане мочалку скоммуниздили! Дедушкину память из липового лыка! Я сам безвинно  пострадавший! Поимейте совесть! Не пристёгивайте меня к разным-всяким заворуям!
А они в ответ насмехаются. Что, пишут, понял, наконец, правдолюб задрипанный, защитник мерзких прохиндеев? То-то! И не поступай больше так опрометчиво. А то опять осерчаем.

И вот лежу я сейчас на своём продавленном диване, накрытый староветхим зипуном, и думаю. А чего, думаю. А неужели этот товарищ в служебных погонах… Нет, не может быть! Он же сам, так сказать, на страже нашей удивительной законности! Он же сам – по идее – должен разных жуликов ловить! Нонсенс какой-то! Театр абсурда! А с другой стороны…

В общем, ни до чего путного я не додумался, и поэтому сейчас попытаюсь забыться тревожным сном. А завтра надо в хозяйственный зайти   и новую мочалку купить. Что ж поделаешь, если дедушкину скрали? Не мыться, что ли, теперь совсем, накой и никогда?