Слово четвёртое - Целомудрие

- Я звал тебя прохладным ветерком с вершины горы …
Я звал тебя звонкой песней птицы с раскидистых ветвей дуба…
Я звал тебя журчащим ручейком в лесной проталине…
Но почему, почему ты убегал от Меня,
Скрыв искажённое страхом лицо в ладони свои?
- Стыд сковал волю мою. И я не мог прийти к Тебе,
Ведь помыслы мои более не были чисты…

В непогожие сырые осенние вечера, когда за окном дул промозглый и пронизывающий ветер, Лин любил наблюдать, как готовит тётушка, словно танцуя загадочный танец у очага. И представлялась она ему древней волшебницей, что умела заговаривать огонь с помощью слова и нужных трав, каждую из которых она с Нобелом собирала в свой срок, уходя в лес, бывало, и на весь день.

Первые рассветные часы – лучшее время для сбора трав. Говорят, в это время в их соках больше всего сил… В один из безоблачных дней, когда солнечные лучи уже коснулись золотом верхушек высоких сосен старший из братьев решился на сложный разговор с тетушкой.
- Я хочу быть войном, тётушка… - пробурчал Нобел, подавая Го небольшой кривоватый костяной нож из корзины – ведь лесные травы не терпят металла.
На лице мальчика отразилась решительность и упрямство.
- Как только научишься ценить и беречь жизнь, будешь готов и к тому, чтобы забирать её… Не раньше, мой мальчик…

Так и сейчас, словно заворожённый, Лин, сидя на стуле и чуть качая ногами под столом, смотрел, как сыпется из руки Го в кипящий котёл какая-то пахучая сушёная трава.
- Тётушка…
- Да, малыш?
- Ты говорила, что тогда… давно… - тут он поёрзал на стуле, немного нахмурившись - люди были чисты и свободны…
- И это – чистая быль – улыбнулась Го.
- И имели сердце без страха?
- И это верно…
- Тогда как же в них появилось столько ненависти?

«Старики говорят, что раньше земля была единой, не расколотой, с одним правителем, добрым, мудрым и воистину счастливым. Ведь боги даровали ему красавицу-жену и пятерых сыновей. На закате своих лет он задумался о том, как поступить со своим обширным царством. И, не желая творить обид и раздоров среди своих сыновей, разделил земли на пять частей, заповедовав младшим во всём слушаться старших. И, как умер отец, стали братья править мирно, помогая друг другу во всём.
Но однажды горизонт озарил свет – с неба упал горящий камень. Каково же было удивление охотников, нашедших на месте его падения… живого человека, молодого статного юношу, который держался с большим достоинством. Мудрая и проникновенная речь его поразила людей…
- Посланник богов! Они благословляют нас!
С большими почестями незнакомец был доставлен к братьям».

Вам встречались люди, которые до дрожи в коленях боятся темноты? В ночной тишине им мерещатся шорохи, а в переплетении веток за окном – силуэты чудовищ. Говорят, что темнота скрывает всё как чёрным плащом. Она скрывает цвета и формы, смягчает углы и грани. Но мало кто вам скажет, а ведь это правда, что темнота ещё и открывает – ту невыразимую глубину в мире и самом себе, что при дневном свете остаётся всегда скрытой.
- Так что же всё-таки случилось? – едва набравшись сил, Сур поспешил задать этот вопрос душе Нуум.
Женщина ответила не сразу. Ночной мрак не позволил юноше увидеть, как изменились черты её лица. Но он почувствовал, как напряглись её умелые руки, перевязывающие ему раны, а отсвет костра выхватил из темноты, как губы сжались в плотную полоску.
- Их сердца поразил пепел лукавого Морра…
- Лукавый Морр? – удивился Сур.

«- Моё имя Морр, великие цари. И я буду счастлив служить вам… - учтиво кланялся он, улыбаясь подобострастно.
И действительно, услужливый и тактичный Морр давал столь точные и мудрые советы, что братья сделали его своим первым советником, доверяя ему во всех делах.
И как-то на одном из шумных пиров он обратился тихо и проникновенно к двум младшим братьям:
- Старший брат ваш, великие цари, и на пиру речь ведёт, и в решении дел первенствует…
Мальчик-слуга, подливавший вина в его кубок в этот момент, после клялся утренней зарей, что от первого советника потянуло затхлостью и смертельным холодом, а лоб Морра прорезала вдоль глубокая морщина, которую раньше никто не замечал.
- Так ведь он старший… - лишь пожали плечами братья в ответ.
- Брат-то он старший – и это верно слушаться его, как главного в семье. Но ведь как правитель он вам равный. Разве нет?
Потупили взор братья, даже не зная, что и ответить на это. А Морр продолжил, чуть понизив голос и поведя плечами вперёд так, что фигура его вся ссутулилась:
- Мне больно смотреть на это, великие цари. Как высоко вознесся он в гордыне, что отчитывает вас за пустые траты при советниках. И что подумают они? Что вы – лишь рабы его, а не братья, равные по царству.
Промолчали мужчины. И ничего не выдало зерна гнева, посеянного в них первым советником царства, кроме побелевших костяшек пальцев, сжавших кубок крепче, младшего из братьев, да и дрожа земли в дальнем конце царства, пустившей первую из трещин на когда-то едином континенте.
Но вскоре началась кровопролитная война, в жарком гневе своём стершая близость между любящими братьями, породившая голод и болезни. Ведь каждый из царей считал себя правителем по праву и не хотел отступать ни в единой мелочи.
А услужливый Морр, столь разумный и мудрый когда-то в своих советах, лишь подливал масла в огонь, стравливая братьев между собой. Часто видели его осунувшуюся фигуру с поседевшей головой, то рядом с одним, то рядом с другим из царей. И так он преуспел в этом, что к моменту подхода мятежных войск к столице, сердцу царства и укрытию старшего из братьев, все младшие цари были отравлены друг другом. Усмотрев в этом знак гнева и проклятья богов, в страхе и ужасе разбежались люди, объединенные когда-то для резни честолюбивыми царями, а Морр с горсткой войнов ворвался в ворота столицы».

- Значит боги посылают не только добро? – изумился Лин, прерывая рассказ тётушки.
Но та лишь улыбнулась хитро, пожав плечами в ответ:
- Великую любовь и ненависть они послали на землю… Но по большой милости человек наделён разумом и способностью выбирать, неправда ли?

«Но как же поражены были захватчики, когда нашли город… абсолютно безлюдным! Ни одного жителя, лишь пустые дома и улицы.
Кто-то расскажет вам о старом, заброшенном подземном проходе в центре столицы, по которому и убежали все жители. Кто-то – о странной моровой болезни, которая была так сильна, что не оставляла после себя даже костей. Но старики говорят, что тех, последних с чистым сердцем, забрали к себе сами боги. И что, когда будет очищена земля, они обязательно вернутся обратно.
Но дальше всякий скажет вам, что лукавый Морр воссел в столице единоправным правителем, да таким жестоким, что земля продолжила давать всё новые трещины и сколы. И что люди, когда-то напуганные гибелью братьев-царей, собравшись вместе, вознегодовали, свергли самозванца и избрали себе нового царя...»

- Имя которому Асхартес? – воскликнул Лин, поражённый собственной догадкой.
- Да, мой мальчик – тепло улыбнулась тётушка – именно так его звали…

«Но, к большому удивлению народа, лукавого Морра, словно заколдованного, не брало никакое оружие и никакие яды. Оттого его решили сжечь, сложив большой костёр».

Сжимая в непослушных и потерявших от старости гибкость пальцах тонкую палку, душа Нуум вычерчивала на песке едва уловимый во тьме силуэт с обезображенным, нечеловеческим лицом и языки пламени вокруг.  
- Злой, сильный дух… Это как болезнь, от которой нельзя скрыться… - Нуум поёжилась, как от холода.
- А разве дух можно сжечь?
- В том-то и дело, что нельзя…

«И лишь пепел остался от него. Но так обрадовались они, что не заметили, как тот прах поднял порыв ветра и понёс над землёй. И в людях, на кого он падал, словно искусный медленный яд, рождался гнев и жажда, которую ничем на свете утолить нельзя, распалённые огнём, в котором сгорело тело лукавого Морра».

Пепел Морра мельче самой малой песчинки. И если гладь зеркала души ровна и без сколов, то проскользнёт он, не оставив следа. Но если есть хоть одна малая трещинка, то забьётся в неё и пустит корни, ширя искажения и рождая новые иллюзии.