Я сижу на краю болота. Точнее, мне хочется думать, что на краю. Но на самом деле я уже и не помню, сколько шагов было сделано в стремлении "глянуть одним глазком"... Болото затягивает не только снизу, в нем также чувствуется необъяснимое притяжение, направленное от краев к центру. Хотя существует ли этот самый центр (равно как дно трясины) - достоверно неизвестно.
Я - маленькая девочка... Хотя нет, как ни странно, я маленький мальчик. Маленький мальчик в одних трусах, каким-то образом вышвырнутый в это место из теплой уютной постели. Я сижу на корточках, обхватив руками острые коленки, и стараюсь не дышать, чтобы меня не заметили... Кто? В первую очередь - Она.
Болотная ведьма, опасное хищное чудовище. Она не похожа на призрака, в ней нет ничего нематериального. Напротив, она - словно кусок добротного тяжелого мяса, насквозь пропитанный водой, заменяющей кровь. Ее волосы ярко-рыжие, но они не имеют ничего общего с огнем. Это цвет волос трупа, долгое время пролежавшего в кислой болотной почве. Ее холодное белое тело стянуто черным платьем, без которого рискует развалиться на части. Она сутулится, а ее пальцы похожи на крючья. Ее лицо, и особенно нос, отчетливо отдает фиолетовым.
Казалось бы, это так смешно, хи-хи, фиолетовый нос... Но сейчас мне отнюдь не смешно. Мне страшно. Почему-то именно от этой детали - страшнее всего. Вдох... Выдох... Тише, как можно тише! Только бы не услышала... Но, закрывая глаза, я вижу ее лицо под водой и понимаю, что все мои потуги глупы. Она прекрасно видит меня каждую минуту, от нее нельзя спрятаться на болоте, ибо она и есть болото. Почему она не убила меня до сих пор? Я не знаю. Может быть, пока ей просто не до меня. А может, она играет со мною, растягивая удовольствие.
Я не могу уйти, мне некуда деться. Я чувствую себя так, словно родители привели меня на похороны малознакомой родственницы и требуют, чтобы я подошел к гробу и поцеловал ее ледяное фиолетовое лицо. Я уже не настолько маленький, чтобы иметь право закатить истерику, но и не такой большой, чтобы отнестись к этому просто как к формальной процедуре. Я - самое одинокое и беззащитное существо на планете: ребенок, уже оторвавшийся от матери, но еще не обретший собственную силу. Ребенок, которым уже не умиляются, а шпыняют, как низшего в иерархии.
Встряхнув головой, я отбрасываю наваждение. Нет, это не похороны. Это кое-что похуже. На мне нет неудобного черного костюмчика, я одет в трусы... И спина моя облеплена мошкарой, расчесана до крови. Но укусы, как ни странно, не беспокоят меня. Не беспокоит и холод. Это даже расстраивает: если бы я имел возможность отвлечься на телесные неудобства, гипноз болота, возможно, потерял бы свою силу...
Устав сидеть, я вскакиваю и расправляю затекшие мышцы. Отчаянно озираюсь. Нет, выхода не видать. Сначала несмело, а затем привычно и механически, я начинаю брести. По краю. По краю?.. Нестерпимо хочется упасть на четвереньки, ткнуться головой в трясину, пожаловаться, закричать, завыть. Но я знаю, что никто меня не услышит и не придет на помощь.
А трясина... Ей не нужно меня слышать: она чует меня изнутри. Ей ведомо каждое отчаянное сокращение моей сердечной мышцы, каждая судорога диафрагмы, каждое иное внутреннее движение, вырабатывающее хотя бы немножко тепла. Она с жадностью слизывает эти крохи, словно надеется ими согреться. Но, конечно, этим ее не согреть. Вообще невозможно согреть мертвеца. Даже если бы я был не маленьким мальчиком, а громадным великаном. Болото и тогда выпило бы всю мою кровь, ощутив лишь мимолетное удовольствие... Но не удовлетворение.
Ничего, похожего на удовлетворение. Странно: такое мокрое, оно, тем не менее, обречено испытывать вечную жажду. Может быть, поэтому она и не убивает меня. Ей хочется высосать меня всего, поглощать кровь, пока мое тело еще способно ее вырабатывать. Смерть в болоте - не быстрая смерть.
Я устало закрываю глаза и вижу себя уже не мальчиком, но стариком... Таким же тощим и беспомощным стариком в вылинявших трусах. Он привычно, словно шахтерская лошадь по кругу, бредет по бесконечной трясине. Стадия взрослого человека, стадия нормального сильного мужчины? Ее не было. Все эти годы каждый выплеск внутренней энергии, предназначенной для накопления и наращивания мышечной массы, немедленно поглощался ненасытным нутром болотной ведьмы. Бывало всякое: я боялся ее, ненавидел, бежал от нее; я любил ее, жаждал, сходил с ума, желая нащупать в трясине ее размякшее тело... Я хотел убить ее. Я хотел изменить ее. Я...
Все это были лишь выплески энергии, которые она жадно поглощала. В условие задачи изначально вкралась ошибка: мне забыли сообщить, что выход - невозможен, что я - лишь элемент устройства болота, батарейка, на которой оно работает. Маленькая, слабая батарейка - но когда для работы столь холодного и медленного механизма требовалось много энергии?
Я открываю глаза. Я не старик. Я мальчик. Я... Что за... Да, черт подери, я старик. Я не мальчик, которому показалось, что он старик. Я старик, который вспомнил, как был мальчиком. Я давно сошедшее с ума существо, сросшееся с болотом надежнее, нежели все трупы, которые оно переварило.
Устало заваливаюсь на бок, в стотысячный раз принимая привычную позу отдыха... То ли сон, то ли явь - болотная ведьма приблизилась ко мне и с нежным урчанием перебирает облепившие мою голову темно-зеленые сопли влаголюбивых растений.
