Маленькие лунные сказки. Куба.

В соавторстве с Ольгой Мун.*

    Самолет над океаном. Мягкий свет в салоне, тихие разговоры, и вода. Я - исследователь далекой планеты, судорожно ищу место для посадки, но его нет. Здесь только вода.
- Хотите воды?
- Нет!!!
Обиженная стюардесса ушла, а мне страшно. Не может быть океан таким огромным, чего-то недоговаривают учебники и карты. Или настоящее величие не опишешь, настоящий океан не измеришь. Я не боюсь упасть, разбиться, утонуть. Я просто боюсь его. Он слишком большой для маленькой, задерганной женщины, закрытой в жалкой железной коробке.
    Слава Богу, под крылом - суша! Значит, все-таки я на Земле. Космический корабль не искал место для посадки, просто "Боинг" прилетел на Кубу.
  Очень даже обитаемый остров встретил улыбчивым, но одетым в цвет "хаки" аэропортом, древним испанским фортом, и чуть менее древними американскими автомобилями. Пальмы, пляжи...кубинцы! Какая-то странная смесь тропического рая и "трэшевого" фильма о будущем, после ядерной катастрофы.
   Особняк отеля наверняка был домом губернатора. Большой, солидный, еще носящий следы былой роскоши. Вид из окна настолько красив, что не оставляет место реальности. Что вы, так не бывает, я просто смотрю на открытку! Белый парус яхты и маленькая, грязная лодка. Трубы лайнера и мачты настоящего парусника. Неработающий светофор, раклама "интернет-кафе", девочка на велосипеде, в синем галстуке и с бананом. Едет и громко поет. Пожилой негр, в белом костюме, с дипломатом, лихо запрыгнул на подножку отъезжающего от остановки желтого автобуса. Здесь другой мир. Они завоевали свободу и теперь наслаждаются ей. Только вот смысл в это затасканное слово вкладывают совсем иной.
    Первая ночь. Балкон, плетенное кресло, ноги - на каменные, теплые перила. Потухшая сигара и отложенный глоток рома. Луна пристально смотрит в глаза, пытаясь узнать мои страшные тайны, а до звезд можно дотянуться рукой. Нееет, подруга, ты поймешь меня, как женщина-женщину. Ничего я тебе не расскажу. Здесь слишком легкомысленный воздух, не стоит заражать его свинцом исповедей.
    В такую ночь надо сочинять стихи. Красивые и грустные. Обязательно хорошие. Жаль, что я не умею.
   А где-то недалеко - гитара. Серебряная и печальная. Она совсем другая, не наша. Под нее не споешь у костра, под сто грамм и банку тушенки. Не положишь голову на плечо любимого, оказывается, мужчины. В глубине души я чувствую, что рассказывает она о том же - о любви, дружбе, дороге. Но, Дева Мария свидетель, эта сейчас ближе, роднее.
    Океан совсем не страшный. Он добрый и влюбленный в небо. Где-то недалеко - гитара. Под нее я и уснула.