Anubis-Serpent('..s?)

...Гул пустыни смешался с отдаленным эхом его стражи (наступала ночь)...
Анубис прислушался, оглянулся и вспомнил - раньше этого не было: несколько братьев-богов, во главе с Отцом Ра наблюдали с усталым интересом за вечным солнцем...
Он тоже видел его, а ночь - нет, хоть его голова волка была так же черна, тело крепким, как то, что обычно бывает в эту пору суток - сон...
- ...Сны, оно может увидеть их ночью, пригодиться она, Отец Ра! - почтительно склонил голову барана Кхнум, - Мы сможем отдохнуть от своих трудов... Да и творению твоему с моего круга будет интересно жить в мире, где все меняется: где горе сменится радостью, солнце сменится луной...
- Пусть будет так! - сверкнул соколиным глазом Ра.
На божественном манускрипте слова верховного бога запечатлелись волшебным золотым блеском...
Лучи его распространились на все, расползаясь многочисленными змейками, забираясь на корону к каждому богу (знак - дело закончено: теперь каждый из них имеет целый мир, что живет, что нужно оберегать)...
"Закончено ли?" - с подозрением рычал на промелькнувших змеек Анубис, с любопытством вытягивая мощную косматую шею в сторону покоев Хнума - старый мастер все что-то лепил на своем круге, называя это "самым сложным существом, что будет помнить о нас и радоваться своему созданию"...
...Неизвестно, сколько прошло времени, а только раз шел в свой темный и уединенный дворец он и увидел как взволнованно ищет дорогу в наступивших потемках фигура в черном одеянии.
"Баст! Ей тут не место!" - рявкнул в мыслях бог, по натуре, близкой к его верным его спутникам на земле - собакам, не терпевший кошек и сестры - их покровительницы.
Он схватил жезл с твердым намерением магическими пассами снова недружелюбно прогнать незваную гостью со своей территории армией похожих на себя воинов.
Почуяв его недобрый настрой, фигура остановилась и в нерешительности попятилась, что-то было в ней хрупкое и требовавшее защиты себя.
Тогда Анубис остановился: мысленно он только и мог, что проклинал свою звериную половину и наставления Отца: Ра вырастил его хранителем своих сокровищ и воеводой, чтобы давать отпор Сету.
"Надо быть жестоким!.. Чтобы показать этой крокодильей голове, возомнившему себя творцом Сету, его место!.. - не уставал говорить он. - Ты сильный и храбрый, Анубис! Ничто не оттеняет храбрости лучше жестокости!..".
И теперь она, эта черта волка, покорного воина, снова заговорила в молодом боге, в задумчивости не решавшегося призвать слуг.
"Кто сказал, что надо быть жестоким? Я не таков, это говорит только то, что требует Ра! Что мои слуги в крови лелеют ненависть к кошкам? Правда подвластна изменению?.. Надо бы проверить!" - решил он и направился к фигуре в черном.
Та отпрянула и, видно, желая убежать, попятилась, споткнулась, легкое покрывало спало с лица незнакомой фигуры; не одного зверя не узнавал в нем Анубис, лицо было совсем иное, слишком иное...
На все расспросы Хнума тот ответил - "это и есть творение".
Анубис почувствовал неловкость: он не знал, как ему обращаться с созданием, за которое на нем лежит ответственность, безмерная, глубокая, как...
Ночь, раньше не было этого!..
И все же грациозность, непривычная, незнакомая натура, наружность существа привлекали его...
После Анубис понял, что это женщина, молодая (девушка) что нравом она - почти дитя и ночь - то, что так подходит ее черным волосам и одежде, бледности, глазам, что глядят на звезды...
В темноте светятся точно вырезанные из красного, желтого, синего, зеленого огней, глаза - его армия идет в поход; но... Что-то не ладится - все так же в природе той земли горячего песка, безоблачного неба, оазисов и солнца сильный пожирал слабого, засуха уничтожала цветущие островки, и, казалось, боги были бессильны...
- Нет отдыха нам... - глубокомысленно заметил раз рассудительный Гор, поправив корону, - природа слишком подвижна и широка даже для нас.
- Вы забыли о том, что отныне девушке возделывать землю! - вставил словечко Хнум.
- Мало тебе рабов? - Тот неодобрительно покосил взгляд.
- Молчать!.. Я требую, чтобы она исполнила свое предназначение, не то... - Ра строго показал на бездонную реку, где все превращается в легкую тень.
- Отец, но она живая! - встрепенулся бог с головой барана: хоть и любил он практичность, но как он мог отдать на гибель собственное творение, которое со всем старанием ночи-дни лепил на круге?
- Творение должно быть полезно и что-то дать миру и нам за свое дыхание, сын мой! - прикрикнул Ра. - Испытайте, пусть выживает!..
С этих слов бриллиантовые покои верховного бога затянулись кобрами из паутин, а девушка была сослана на землю - защищать зверей, выращивать плоды.
И вроде бы это было ей легко, и радостно, но... день не оставлял ее без размышлений, а ночь скрывала ее слезы?..
Их видел Анубис - стыд охватил его сердце, другим богам было все равно, ему - больно; он узнал, что бывает и незримая рана; она утишает, примиряет...
- Отчего я плачу, когда ей плохо, Баст? - прошептал он, примирившись с сестрой.
- Ты влюблен. - тихо ответила она.
- Ложь! - прорычал он, испугавшись услышанного и, взмахнув жезлом, приказал слугам передушить кошек-служанок Баст.
- Змей! Демон!.. Не ложь!.. Ты поймешь, да... Только тогда меня не зови! - доносился ее голос вслед (он бежал из ее покоев).
"Можно ли любить свое творение?.." - остыв, он рассуждал в темной пирамиде, неотрывно глядя в синий шарик с туманом внутри - давно засуха, надо бы послать грозы с дождем...
Мысли не шли, гроза выдалась невдохновленной - скупо моросили капли, размышления точно так же потоком посещали его голову: "Мое ли это творение? Ведь... Кхнум на круге ее слепил, Отец всем - Ра... Но в день ее создания пролился свет и в мою корону... Люблю ли я ее - сослана на землю, одна..."
Порассуждав еще таким образом, он... пошел к армии - в случае необходимости восстановить воинов для последующих сражений - вот его прямые обязанности, на все воля Ра...
Такова была его воля, что каждый раз в остром, мокром и темном гроте он оживал павших вояк, повторял заученные истины, скрупулезно и привычно оттачивая бой на саблях...
Штрихи на скалах от тренировок складываются в черты; что-то похожее на ее фигуру, в ночь, когда он впервые ее встретил (тогда был очень жаркий день перед первой ночью в мире)...
"Я оставлю ее одну, как тени окружают эти контуры?.. Не демон же я!.. - говорил себе Анубис, в волнении сжимая-расжимая жезл. - Нет, что ты делаешь?!.. Я ж не знаю, что натворю, когда приду... Что я скажу Отцу, моим братьям и сестрам?..".
Он решил пойти, не смотря на все запреты и условия, будто чувствовал, что его предназначение тоже быть с ней и помогать ей; странное чувство было, что хоть существо, так не похожее на него, близкое от него в душе…
Грозились лишить ее этой тонкой, удивительной материи… Бог, некогда оживавший свою армию, теперь понял – он воскресит и ее, откроет ей новое, она ж и его творение тоже…
Девушка любила цветы, зверюшек, рассказывала о снах, в которых видела далекий и прохладный грот, в котором вместо ламп мерцают звезды, а хозяин убаюкивает тишиной своего убежища; она не подозревала, что это его дом, тот самый, о котором мечтала…
Она была тиха в мечтах и кротко благодарила за возможность испытывать их под ночным небом, редкими облачками днем, беспечность и радость приносили они в… тихом гроте, где Анубис проводил с ней бесконечные для него часы, слушая рассказы о невиданной никогда земле («сквозь песок пробивается травинка», а «слабый птенец пробивает скорлупу, лучик греет и укрепляет его» - говорила она).
В то же время создание она была задумчивое – она хотела проникнуть в тайны грота, в загадку того, что она в нем делает…
- Я пригласил тебя, чтобы ты увидела новый мир, о коотром мечтаешь! – сказал ей как-то Анубис, ища глазами ее кроткий взгляд.
- Получу все, а потом? – просто спросила она, тихонько давая обнять себя его когтистым и сильным рукам.
- Исполниться этим твое предназначение, мой Отец и братья поймут, что не зря создали тебя… Все будут счастливы, и ты тоже… - нечто заставляло сурового с воинами бога с ней становиться мягким и тихим, тоже робко наклонявшим голову, пряча вытянутую волчью морду с длинными клыками.
- Буду ли счастлива, когда получу все, без трудов?.. – все спрашивала она, осторожно поправляя ему массивную корону.
Правила внутри его от этого все таяли, последние отголоски их эхо терялись, он боялся и желал этого, не боясь больше никого, ни самого Ра, только вот эти приятные накатывающие ускользания всех правил, точно освобождение от оков…
«И я думал, что я – бог! – тепло и долго глядя на нее, думал он, - Я лгал себе!.. Равен ей – значит больше не с братьями.. Да и к чему они мне, когда она рядом?..»
А в слух он говорил:
- Тогда, скажи, почему ты должна трудиться, быть одной? Отчего ты не можешь быть счастлива?
- Я просто человек, творение Ра и твое тоже, великий Анубис! – осторожно поклонилась она, готовясь уходить, - Счастье ведает только тот, кому подвластно все, значит, вам, но не мне… Да будет ваша воля!..
«Моя воля в том, что я ничего не хочу слышать о Ра! Ты со мной и я хочу чтобы ты была счастлива!» - он совершенно по-вольчи выл после ее ухода…
Встречи ж с ней были для него, как золото теплых лугов в раю, отведенных для божеств, хорошо служивших ему и его братьям – ласковые, нежные колоски тянутся к слонцу, незримо танцуют и хочется гулять в них вечно, вдыхать их аромат и видеть, видеть, любоваться…
Он хотел любоваться ею бесконечно, хотя это было лишь произведение, на зачарованном гончарном круге когда-то сделанное, старым Кхнумом, давно обещанное и осмысленное…
«Да можно ли ее осмыслить? – изумлялся Анубис себе (он все сильнее жаждал ее видеть, слышать, хоть, несмотря на все перемены в тесном предсказуемостью мире, она казалась ему всегда новой, целой, прекрасной всем). – Она не просто «творение», подвластное расчету… Она… точно богиня!.. Отчего она не богиня?..».
С этой безумной мечтой, корыленный ею, впитавший шерстью и кожей ее в себя, Анубис поспешил на поклон к Отцу.
- Великий Ра! – обратился он, преклонив колени, прячя хитрый прищур, - Я пришел к выводу, что существо, созданное нами – равное нам, пусть же девушка тоже станет богиней, и тогда легче ей будет справляться с миром!..
- Нет! Одумайся, сын мой! – отчеканил с трона тот. – Ты хочешь сделать простого человека богом – это ведь путанница, если он бессмертен (пока), кто отличит нас от людей?..
- Но она единственная и…
- Не смей ослушаться меня, Анубис! Не то кара настигнет тебя и ее!
После… солнечный свет вновь был погружен в тусклую паутину-кобры.
«Будет.. По-моему! – рассвирепел бог, огрызаясь на своих стражей – божеств с собачьими головами. – Я твой сын, Ра и тоже могу выполнять свою волю!»
Он вспомнил слова Баст о том, что «демон» («пусть так и будет! Тем более мне все позволено, я демон и бог!.. Я хочу и она будет со мной!»; упился ими – задумчивый блеск в глаза, обрамленных светлой божественной краской, потемнел, это были терзания его сердца, сковывающееся страстью; но это солепление скрывалось под иллюзией безнакзанности – войа с Сетом отвлекала братьев, сестра к нему, как и обещала, не заходила, потому… Анубис стал тем, кем был призван всегда быть – вольным, царственным повелителем ночи и своих