4.4.
Я задумался тогда над словами Даниила. Что стоило его отцу, если он действительно был бы весомой и авторитетной фигурой в «Максиме», повлиять на результаты аттестации: неужели же ученый уверился в том, что его отпрыск полная бездарность, неспособная освоить программу седьмого класса? Сомневаюсь! Видимо, дело все-таки в чем-то другом…
С тех пор, как я подружился с Данькой, моя жизнь в «Резиденции» приобрела совсем другой вкус. Это было, словно, черно-белую фотографию ароматизированными маркерами раскрасить: вроде все то же самое, но иначе пахнет и не таким суровым кажется…
Мы часто болтали с ним о вещах совершенно недопустимых, но оттого еще более привлекательных. Помня о том, что нас не подслушивают и за нами не наблюдают только в комнате самоподготовки, во всех иных помещениях мы старались блюсти конспирацию и вежливо кивали друг другу в коридорах, будто едва знакомые люди, но во время, отводимое учащимся на штудирование материала, мы, порой, штудировали совершенно другие основы…
Помню, как однажды, засев за пространственные модели, которые требовалось изобразить в плоскости для уроков черчения (этот предмет у нас с Данькой был общим, хотя непосредственно занятия мы посещали порознь), я обратил внимание, что у друга в папке под ватманскими листами «А-четвертого» формата лежит что-то многостранично-глянцевое. Он поймал мой удивленный взгляд, и, успев дать мне знак, чтобы я не реагировал слишком бурно, вытащил на стол экземпляр самого настоящего «Плей-боя».
– Вот это да! Где взял? – я хоть и старался, скрыть изумления не мог.
– Ш-ш-ш, не завидуй так громко! – тихо засмеялся приятель. – У моего отца подобных вещей полно. С тех пор, как мы перебрались в «Максиму», ну, то есть с тех пор, как мать сбежала от нас за кордон с каким-то дипломатом, отец такие вещи регулярно заказывает через старый почтовый адрес, а потом водитель ездит на прежнюю квартиру, почту забирает. Батёк и не заметит, если одного-двух журнальчиков не станет, а мне, опять же, сексуальное воспитание по учебному плану полагается!
– Как это? – я впервые слышал о чем-либо подобном. – В моем ежедневнике…
– Да, я тебя умоляю! В твоем ежедневнике ты, конечно же, такого предмета не найдешь, – подмигнул Данька. – Однако, такая дисциплина есть, и преподаватель тоже есть, и «аттестация» – тоже будет, вот увидишь!
Я осторожно придвинул к себе журнал. Ничего подобного я в своей жизни в руках не держал, да и в интернете не удавалось поглядеть: мои домашние навводили в компьютере массу фильтров в качестве «родительского контроля», так что – никакого порно, даже легкой эротики у меня дома на монитор не грузится. А тут… Тут были этакие тёти, что я только диву давался. Уши мои заполыхали минут через пять пролистывания, а между ног возникло что-то весьма и весьма неуёмное…
– Ты смотри, смотри, – Данька придвинулся ко мне поближе, чтобы наше занятие меньше привлекало внимания, – а я тебя пока в курс дела введу. Ты знаешь что такое «сегрегация»?
– Нет! – я попытался вызвать в памяти хоть какие-нибудь ассоциации с незнакомым словом, но ничего путного мои взбудораженные мозги мне не выдали.
– Начнем с того, как у тебя в прежней школе все было устроено. Вы с девчонками вместе учились, так?
– Ну, да, естественно!
– Общались, без проблем, верно? – продолжал Данька, хитро прищурившись.
– Ну, как-то так! – согласился я, хотя назвать это общение «безпроблемным» было сложно. Все мои прежние одноклассницы были какими-то туповатыми. Я вспомнил, как на школьных вечеринках все до единой девицы, разряженные и размалеванные, хором подпевали песенкам, типа «милый мой, тебя хочу я», хотя, сказать, что их органы «хотения» и «получания» желаемого хоть сколько-нибудь были бы уже сформированы, можно было с большой натяжкой. Все их попытки делать себя более взрослыми мне казались безнадежно глупым занятием, привлекательности им это не добавляло ни на грош!
– Так вот: забудь об этих чудных временах, ибо больше тебе никогда таких возможностей никто не предоставит! – неожиданно серьезно заявил мой друг. – Свободно общаться с противоположным полом в «Максиме» такая роскошь, о которой не придется даже и мечтать. По крайней мере, большинству из нас.
– Как это? – не понял я.
– Сегрегация – основной принцип обустройства в нашем любимом городке, – начал объяснять мне Даниил. – Мы уже здесь все разделены и обособлены, заметил? А девиц вообще обучают где-то в других местах, если вообще обучают. Сдается мне, что их вообще в «Максиму» берут уже с образованием. Сколько у моего отца знакомых семейств в городе – везде дети исключительно мальчики, или вообще нету детей.
– И что из этого следует? – я не усматривал в его словах никакой очевидности. – Почему это означает, что свободное общение с девчонками нам не светит?
– А у тебя вообще был опыт общения с девчонкой? Ну, шуры-муры там всякие? – Данька как-то заговорщически посмотрел на меня. – Колись, если был, я никому не скажу, клянусь!
– Да, не было у меня никаких шур-мур, – обиделся я. – Дуры они все, о чем с ними говорить!
– Во–о–о–от! Сразу видно: полный ноль сексуального воспитания! И восприятия тоже! – Данька задрал нос с видом ученого знатока. – Не говорить, а общаться с ними надо, – и он сделал такое потешное движение телом, что я невольно засмеялся. – Им всем этого хочется, честно-пречестно! Но только, чтобы до «этого» дошло, эта братия между собой кучу условностей напридумывала, которые ты, пока не обойдешь, ни фига не получишь, понял ты?
– Не совсем! – что и говорить, в этих вопросах я был полный лох. Я легко общался с сестрой, она была для меня как «свой парень» во всех вопросах, и я думал, что если у них имеются какие-то секреты, то Алиса бы от меня их скрывать не стала. По меньшей мере, я привык так думать…
– В общем, я что хочу тебе посоветовать, для начала, – поразмыслив над моим замешательством, сказал мой просвещенный друг. – Попробуй на сон грядущий слушать «Максиму-NEWS». Там в районе двенадцати, специально для полуночников, идет развлекательное шоу «Про это», ведущий, зовут его то ли «Кончак», то ли «Кончик», то ли «Гончий», тот еще придурок, но тему знает, и по понятиям все раскладывает, что и как с девицами делать надо, чтобы результат был, ну ты, понимаешь?
Я понимал не сильно, но пообещал себе сегодня же послушать этого радио-умника.
– А второе, это то, что тебе уже давно сделать надо было, – ехидно усмехнулся Данька. – Но, тебе прощается твое неведение: мне и самому в свое время старшекурсники подсказали. Нужно как-нибудь вечером, после спорта, побыстрее вернуться к себе в отсек, чем-нибудь намусорить, ну, там, разбить чего-нибудь, или разлить так, чтобы уборка срочно потребовалась, и кнопочку «прислуги» нажать.
– И что будет? – полюбопытствовал я.
– Сам увидишь! – подмигнул мне друг. – А журнал возьми себе, дарю. Тебе, я гляжу, нужнее!
