СТАЯ

СТАЯ

В конце 80-х годов двадцатого века советский строй в СССР трещал по швам, даже в столице - Москве полки в продовольственных магазинах были пусты, водку же выдавали по талонам и за нею выстраивались огромные очереди. Голодное время ударило не только по людям, но и по домашним животным, которых хозяева, не имевшие возможности их содержать, выгоняли на улицу. Огромные стаи собак по 8-10 особей жили в подземных переходах и в вестибюлях метро, около продовольственных рынков и в лесопарковой зоне, охотясь на водившихся там зайцев и уток.
Я жил рядом с Измайловским парком, и каждое утро, не взирая ни на какую погоду, бегал на зарядку в лес к Красному пруду, расстояние до которого было около 2 километров. Просыпаться приходилось рано, в 5 часов утра, электрическим будильником я не пользовался, поскольку доверял внутреннему будильнику. На всякий случай, я оставлял включённым радиоприёмник, чтобы в 6 часов меня могла разбудить мелодия гимна.
И вот, однажды, услышав мелодию гимна, я вскочил, подумав, что проспал, быстро оделся и пулей выскочил из подъезда. Ночь была морозная, ниже 30 градусов, я поёжился, ощутив разницу температур после тёплой постели. Вдруг с моего балкона до меня донёсся крик:
«Ты куда? Вернись!» Я поглядел на балкон, а там, завернувшись в шубу, стоит моя дорогая жена и машет мне рукой, чтобы я вернулся. Я, не понимая в чём дело, вернулся домой. Оказалось, что я перепутал ночной гимн с утренним гимном, и было не 6 утра, а 24 часа ночи.  Лёг я спать дальше и в 5 утра всё же проснулся. Одев футболку и синий «олимпийский» шерстяной костюм, я выскочил на трескучий мороз и побежал в лес. Чтобы попасть в лес, надо было пересечь стадион «Авангард», который охранял огромный сторожевой пёс. Я прибежал на стадион и вижу, что сторожевой пёс собирается драться с таким же огромным пришлым псом. Я, не раздумывая, замахнулся на пришлого пса, тот, чувствуя, что сила не на его стороне, поджал хвост и побежал к выходу со стадиона. Сторожевой пёс, повиливая хвостом, проводил меня до выхода со стадиона в лес. За калиткой стадиона тропинки не было, одни лишь собачьи следы. Я с трудом бежал, утопая в снегу выше колен. Светила яркая, начищенная до блеска, Луна. Немного отбежав от калитки стадиона, я увидел тёмные силуэты собак, их было много.
Я медленно бежал дальше в лес, изредка оглядываясь на шевелящееся тёмное пятно.  Вдруг, от этого пятна отделился вожак и направился ко мне. Я остановился, и вожак стаи встал у меня на пути. Как только он встал передо мной, вся стая быстро приблизилась и расположилась вокруг меня кольцом.
Трещал тридцатиградусный мороз, я в одном тонком шерстяном костюмчике застыл на месте, глядя на вожака стаи. Стая состояла из 8-9 голодных, злых  собак разной масти и разного размера. Стая, взявшая меня в кольцо, стояла и ждала действий вожака.
Вожак, находившийся от меня в двух метрах, злобно рычал и медленно приближался.
Я на него прикрикнул и замахнулся рукой, он сначала отступил немного, но снова приблизился. И как только он приблизился, вся стая тоже резко приблизилась, готовая вцепиться в мои ноги.
Что делать? Снег выше колен, спасительной палки взять негде, кричать, звать на помощь людей бесполезно, они далеко и мирно спят.
Страха не было и это хорошо, иначе бы стая меня быстро  разорвала в клочья.
Сработал инстинкт самосохранения. Я вспомнил как, работая слесарем после окончания школы на автозаводе, мне приходилось общаться с рабочими на их родном матерном языке, потому, что другого языка они не понимали. Матерный язык – это язык агрессии или язык отпора. Я, невольно, применил его к вожаку стаи и это сработало. Вожак сразу резко отскочил, видимо, слышал такие слова от бывшего хозяина. Как только вожак отскочил, отскочила и вся стая, уже пытавшаяся кусать меня за ноги. Но вожак возвращался, и стая опять сжимала своё кольцо.  Я продолжил наступление на вожака, покрывая его трёхэтажным матом до тех пор, пока он не поджал хвост и не побежал прочь.
Вся стая сразу же отскочила и побежала за вожаком.
Отбежав метров тридцать, стая остановилась.
Я постоял немного и побежал дальше в лес, постоянно оглядываясь на стаю, пока не потерял её из виду за деревьями. Пробежав немного, я разогрелся и даже снял шерстяную  «олимпийку».
Через пятнадцать минут бега я был уже у проруби.
К этому времени подошли мои знакомые моржи, приготовили прорубь. Но пока я делал зарядку, прорубь опять затянул ледок, и его пришлось ломать пяткой. Искупавшись, я рассказал ребятам о приключившейся со мной истории. Они посмеялись и сказали, что на автозаводе я приобрёл нужные знания и навыки.
Я быстро оделся и побежал в обратный путь.
Побежав вдоль озера при ярком лунном освещении, я увидел на противоположном берегу тёмное пятно и понял, что это – мои знакомцы.
А ещё через минуту увидел перед собой и вожака, он, видимо, пришёл в себя от моей трёпки и жаждал реванша. Но у меня уже не было времени и желания продолжать с ним схватку, надо было торопиться, чтобы не опоздать на работу.
Хорошо, что была ещё другая дорога, которая немного длиннее, но освещалась фонарями, и собаки не решились устраивать там бой.
Вот так пригодились мне матерные слова и выражения, которые я больше никогда в жизни не применял, не смотря на то, что иногда хотелось это сделать.