Сказка

На окраине заметенного снегом маленького городка стоит большой старый дом. В его окнах мелькает свет одиноких свечей.
Это наставница укладывает его многочисленных воспитанников спать. Вдоль стен огромных комнат выставлены ряды кроватей, на которых под тяжелыми одеялами засыпают девочки. Женщина проходит по рядам, привычно поправляя стулья с аккуратно развешенной на них одеждой. Под каждым стоит пара грубых, начищенных ботинок. Коричневая форма воспитанниц с белыми кружевными воротничками и манжетами тщательно накрахмалена и выглажена.

- Завтра вечером новогодний бал, на который будут приглашены выпускницы прошлых лет, - ее мягкий приглушенный голос разносится в полной тишине комнаты, лишь изредка перебиваемый тихим сопением засыпающих детей. - Вы должны быть красивые и вежливые, и тогда может завтра кого-то из вас захотят забрать в семью. Там у вас будут и мама и папа, которые станут заботиться о вас как о родных и любить. Если вы будете послушными и прилежными девочками, из вас воспитают настоящих леди. - аккуратно поправив сползшее одеяло, она гасит забытый кем-то светильник, и тихо ступая по деревянному, чуть поскрипывающей под ее легкими шагами полу, двигается дальше вдоль рядов.
- Как те, что прибудут на завтрашний бал?
- Да, как те леди, что прибудут завтра. - она гладит по голове девчушку, выглядывающую из-под одеяла, и прикладывает палец губам, призывая к тишине.
- А если кого-то никогда не заберут?
- Вы большое сокровище, малышки, вас обязательно заберут.

Прошуршав юбкой своего длинного платья, она ободряюще улыбается и, убедившись, что все тихо лежат в своих кроватях, выходит из комнаты, оставляя девочек наедине со снами, полными предвкушения завтрашнего вечера.
Действительно, в этом детдоме дети надолго не задерживались. Вскоре находились пары, желающие принять к себе ребенка, пока он еще маленький и чист сознанием.

Единицы остаются в стенах приюта до школьного возраста, еще меньше - до совершеннолетия. Живые и ухоженные, не испорченные навязанными им взглядами, дети очень привлекательны для потенциальных опекунов, так что учреждение не бедствует и пользуется популярностью у сильных мира сего.
Одинаково красивые, с золотыми локонами, огромными голубыми глазами, похожие друг на друга как сестры-близняшки, обворожительные маленькие ангелы. Пока они маленькие, их невозможно отличить друг от друга.
Только попав в семью и повзрослев, они перестанут быть похожи, переняв от родителей их черты характера и повадки.

***


На следующий день к вечеру, когда уже скупое зимнее солнце спускалось, и начинало смеркаться, пожаловали многочисленные гости.
В холле зажгли центральную люстру, висящую под потолком и словно состоявшую из хрустальных капель дождя. В бальном зале в глади вычищенного и натертого паркета отражались миллионы лампочек.

В широко распахнутые двери зала проходили мужчины в строгих костюмах под руку с бывшими воспитанницами детского дома. В идентичных белых кружевных платьях и туфельках, с одинаково уложенным единым пробором и кудряшками, дети приветствовали гостей стоя вдоль стен.
С восторгом девочки смотрели на прекрасных леди в светлых невесомых платьях, на тонкие ободки замшевых туфелек, на блестящие локоны, едва касавшиеся плеч, подхваченные усыпанными драгоценностями заколками. Плавно кружась в голубых, белоснежных, розовых, легких как тюль и тяжелых как парча нарядах, юные особы были обворожительны в своем пестром великолепии.
Похожие на принцесс, богинь, они внушали почтение и трепет пластикой и легким шагом.

Ради того чтоб стать и такими же, можно потерпеть и часы за учебниками, и уроки дикции, и даже грубые тяжелые казенные ботинки.
Завершив первый танец со своими опекунами, девушки сбились в кучки, чтобы поболтать со своими подружками, а воспитанницы вышли показать отрепетированный танец для гостей.
Надеясь на то, что именно ее заметят и возьмут к себе, сказав что она та самая которую искали, каждая девочка старательно повторяла заученные за много недель движения.
Но сложно выделить одну из двух десятков детдомовцев в одинаковых платьях. Возбужденные мордашки с блестящими от восторга глазами, прилежно зачесанные локоны. Как выбрать кто лучше, если они все очаровательны?

Девочки всё танцевали, а мужчины частично удалились, обсуждать свои важные дела бумаг, денег и власти.
Оставшиеся тихо переговаривались с заведующей и наставницами, интересуясь кандидатками на удочерение.

***


В это время за тяжелыми дверями, через которые почти не доносится музыка с зала, мужчины разбирают заранее приготовленные для них документы. Тщательно просматривая бумаги, они перебирают кандидаток. Нет, они не горят желанием приютить бедное дитя. Их не интересуют те кто будут похожи на их как родная дочь, это им не к чему.

Своя правда должна быть у каждого.
И они ее ищут. Чистое дитя, долгожданное зерно истины в их гнезде, из которого вырастят цветок рупора, глаголящего во имя семьи.
А добиться того чтоб она выглядела натурально не сложно, когда взращиваешь ее самостоятельно, только б не увели из-под носа.
Против воспитания не попрешь, ибо что дано ласкающей, открывающей новые грани рукой, не выбить одним движением. Плоды трудов, направленных в сторону к который четко идешь, уничтожить сложно.
Каждое такое выращенное сокровище - еще одна ступень, а то и целая лестница по пути вверх.

Подозрительно высматривая конкурентов, при этом выдерживая спокойствие, они продолжают игру, словно шахматы или карты. Спокойствие, напускное равнодушие и блеф.
Хороший игрок не останется не вознагражденным. Особенно если он скульптор, способный сваять свою королеву.
Директор милостиво примет заявку. Ее дело - распустить группу. Это ежегодная ярмарка, на которой распродается за бешеные деньги самое большое сокровище, которым может владеть человек.

Здесь правда становится шлюхой, которую тащат на площадь для казни солдаты, а зерно истины, потерянное ею по дороге, давит тяжелый солдатский ботинок.
Ведьма, колдунья, шлюха - кричат ей в след, в то время как грубые руки разрывают ее, оттягивая по разные стороны, не давая встать на ноги. Через всю площадь тащат в домик коменданта, который уже потирает руки, предвкушая оргию, ибо не пропадать же добру.
Облапав в темной комнатке, спрятавшись за стенами от посторонних глаз, ее оденут в белые одежды и выведут на люди как безвинно осужденную мученицу.
Так и здесь, в кабинете с дубовыми панелями и с креслами, в которых враги ведут подготовку к бою, учтиво кивая входящим и выходящим, предлагая спички или сигару, заглядывают в документы противника или подзывают собрата по партии, аккуратно переставляя пешки, ведется напряженная игра.

И пока в зале маленькие девочки старательно выполняют заученные па, их раскупают, раскладывая стопочками дела. Перебирая товар из остатков не заляпанной чистоты.
У правды нет родителей. Она маленькая сирота, которую подомнет игрок.

Девушки им мило улыбаются, высматривая, какая же станет им сестрой по оружию, из этих счастливых детей из большого дома с вывеской "Приют истины".

Маленькие правды. Каждой семье своя.

Одна краше другой, они кружатся в танце, поражая своими способностями.
Талантливые, бесценные.
Податливые, как пластилин.
Опасное орудие.
Материал в умелых руках.

Нас столько сколько пар глаз на нас устремлено.

А правда такова, каковы руки ее держащие.