| «Aнгел.» |  |
Сидят в саду райском два ангела. Сидят, отдыхают после трудового дня. Как и все отдыхают, райские яблочки мочёные кушают, нектаром запивают, да квашенной капусткой закусывают, тоже райской. Там у них в раю всё райское, куда пальцем не ткни везде рай, не промахнёшься. Так вот, сидят они отдыхают, беседу ведут, как и положено о работе после работы. Жалуются друг другу, что тяжело стало жить, ни тебе выходных, ни отгулов за сверхурочные. Даже за ночные смены перестали платить. А требуют всё больше и больше.
Вот архангелам хорошо — сидят на облаках космическими проблемами занимаются. С заоблачных высот только директивы выдают, да поучают как правильно работать, грядёт мол модернизация всего райского хозяйства. Нет бы спуститься с облаков, да на деле самим и показать, что да как. А то всё проповеди читают, а сами участки себе выбрали по ту сторону луны, это чтобы никто не видел и не знал, что у них твориться, чем там они занимаются. Говорят: лунные моря русалками из Лукоморья заселили, оттого и скрывают.
Так и лилась их беседа.
— На земле давно не бывал? Как там? — поинтересовался первый ангел и, заложив руки за голову, повалился на траву.
— На земле-то? Да так существуют. Вырождаются помаленьку, мельчает нонеча человечество. А как раньше бывало: спустишься на землю за душами в рай, а там их пруд пруди, таскай — не перетаскаешь; все в очередь в Рай. Посадишь в мешок, эдак пяток душ, так его от земли не оторвать. Вот какие были души — Глыбы! А сейчас? — махнул обречённо крылом второй ангел.
— Давай что ли ещё по одной? — толкнул он лежавшего в траве товарища.
Тот, приподнявшись, заинтересованно спросил.
— А сейчас что? Разве не так? — потом добавил, — Давай, давай. Конечно! Мельчают люди, мельчают Души! На днях я полсотни таких душ в суму упрятал, так считай порожняком летел. Мелковатые какие-то души, просто срам. Да и очереди к нам никакой нет. Порой приходиться по всей земле мотаться чтобы план выполнить. С этой стороны их мелковатость на руку, нам труда меньше.
Выпили ещё, посидели, молча размышляя о своём.
— А слыхал, у чертей партийную кассу обокрали.
— Что эта за партия такая? Сколько их уже расплодилось!
— Партия «Ад единый и не делимый». Желают с нашими объединиться, да только наши — не хотят. — Не желаем мол, с квазимордами на одних лавках сидеть! — А те и лозунг выдвинули: « Спасите наши души».
— Видно и у нас людские пороки благодатную почву нашли. Всё как на земле, вот беда-то какая. А спасёт ли нас Господь, от беды этой? На землю он давно рукой махнул. А с нами, что будет? Их-то души так развращены пороками, что даже у чертей хвосты трубой встают. Бастуют, не хотят к котлам с грешниками подходить. Бояться за свои души. Вроде, какая у чёрта душонка, а всё одно совеститься.
Второй ангел достал земную газету, развернул и, указывая в неё пальцем — молвил:
— Что твориться на земле! Что твориться! Ты только посмотри! И куда Господь смотрит? Газет что ли не читает?! Надобно ему доложить!
Другой ангел, покачивая головой:
— Да, Он газет не читает, новостями не интересуется. Как архангелы говорят: — Он, который век Марсианские хроники изучает. Ко мне, говорит — с земными проблемами не обращайтесь! Осерчал, сердешный, — Кой век живут на земле, а по человечески жить не научились! — так и сказал. — Вроде всё на земле есть, живи и радуйся, так нет же. Мало!!! Под землю полезли, нефть им подавай, газ там разный. И всё это затем в воздух пускают. Сами этим дышат и нас заставляют. В небеса человека отправили, посмотреть есть там кто или нет. Крутанулся раз, другой, вокруг земли, смотрит — нет ничего, и обратно вернулся на землю. Да и это всё ерунда! Живут они как-то не по человечески, а вроде бы люди. Бьют, убивают друг друга и с каждым разом всё изощреннее. Ладно бы преступников, с ними всё ясно, за дело. Простых же людей мукой лютой пытают. А для чего? Для чего я спрашиваю? Ради каких-то прохиндеев, которые возомнили себя царями земными, да будто ещё «помазанниками божьими». Не Я их на эти места саживал, и ответ за их деяния держать не собираюсь! — Так Владыка наш и рубанул, как отрезал.
— Мало им было Потопа очищающего! Не поняли! Содомы и Гоморры! Не образумились! Тельца златого на пьедестал возвели, и поклоняются в танце бесовском. Взяли моду, — говорит — всё на меня валить, что ни натворят и на меня - «промысел божий». Какой там промысел-помысел, у меня и в мыслях такого не было. Так пусть будет им в наказание — Свобода, свобода от всего, в том числе и от совести.
— Да совсем осерчал на человечество. Ничем, — говорит — помогать больше не буду!
Закончил ангел и разгорячённый махнул стаканчик.
— Ну, а нам, что делать? Или тоже на все безобразия глаза закрыть!? — Пожимая плечами спросил второй ангел.
— И нам запретил вмешиваться. Как же так, — вопрошаю его,— это же дети твои! И что Он, отвечает, ты только вдумайся. — Ответил собеседник беря щепотью капусту и закусывая.
— Они себе другого прародителя отыскали. Пускай ему и жалуются. Вот и весь сказ.
— И кто же это? Кто?!
— Обезьяна! Все, говорят, от обезьяны произошли!
— Мдаа а а … . — проговорил второй ангел, задумчиво разглядывая дно пустого стакана. Затем поднеся как подзорную трубу к глазам, стал смотреть через него на солнечный закат. Свет расслоился по всем граням стакана и вытекал из него цветным калейдоскопом солнечных зайчиков, которые уселись на его ангельском лице.
Вдруг появилось тёмное пятно; оно стало расти, расплываться и собой закрыло весь льющийся свет. Рука дёрнулась и опустила стакан.
К ним приближалась тощая старуха. Некогда красивое платье висело на ней грязными лохмотьями, которые не везде могли укрыть наготу её исхудалого тела. Но даже такой наряд носил следы аккуратного ухода. Нужда! Огромная нужда, вот о чём кричал весь её облик. Волосы выбились из под гребня и седая прядь упрямо ниспадала на исхудалое, сморщенное лицо с печальными глазами молодой девушки.
— Ты кто? — спросили оба ангела в один голос, вставая с примятой травы, и смущённо загораживая следы своего пикника.
— На земле меня называли Совесть, — ответила старуха уставшим голосом, глядя прямо перед собой. — Теперь иду по вызову к Нему. Отпуск даёт мне бессрочный. Говорит, что на земле я более не нужна, затухает искра божия, отдохни, а там видно будет. Так по какой мне тропинки идти?
— Ступай здесь Матушка, левой стороны держись, — указали ей ангелы и поклонились.
Совесть улыбнулась им и даже как-то помолодела. Девичья лукавинка промелькнула на её лице.
Долго ещё стояли эти двое и смотрели ей вослед. После чего не сговариваясь вновь опустились на траву и наполнив стаканы, молча опрокинули в себя. Их взгляды встретились. Не удержавшись оба с мольбой прошептали;
— Господи! Помоги ты им! Ведь не ведают, что творят.
|
