Истории возвращения

И вот тогда-то и началось то, что было потом.
Р.Шекли

1. Гость

Человек постучал в дверь, пока ещё осторожно и негромко. Никто не ответил, и он, хотя и боялся занозить руку о грубо обработанное дерево, постучал громче.

Ярко светило солнце, и лишь изредка лёгкий ветерок шевелил верхушки полузасохшей степной травы.

Человек вздохнул и посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было. Он пришёл за советом, и ему не хотелось ждать. Впрочем, когда ему показывали дорогу, предупредили, что отшельники редко оказываются там, где их ждут. Но хотя бы раз в день они возвращаются к дому.

То, что должно было называться домом,—сколоченная из досок постройка неправильной формы. Без окон и с одной дверью. Человек медленно обошёл дом вокруг. Да, без окон и с одной дверью. Дверь заперта. Он сел на камень, прислонённый к стене рядом с дверью, и стал ждать. Уходить не хотелось, было жаль зря потерянного времени.

Солнце поднималось выше, и становилось жарко.

Из норки в земле, которую он не заметил раньше, высунулась жёлтая ящерка. Поводила головой, огляделась вокруг. Опять кто-то сидит, ждёт. Редко кто дождётся. Подойти, поиграть с ним. Всё не так скучно будет, дольше прождёт. Отшельника не дождётся, конечно. Жёлтая ящерка подбежала к человеку, оставляя на песке следы маленьких лапок. Подняла голову и посмотрела в его глаза.

Отшельник смотрел издалека и улыбался. Уже давно он научился видеть, намного превышая возможности обычного человеческого зрения.

Воздух стал ещё более жарким и душным, и человек незаметно задремал. Ящерка юркнула в прохладную нору.

Он проснулся внезапно, вдруг почувствовав холод. Стемнело, был уже вечер. Он увидел, что дверь распахнута, встал и подошёл к ней. Внутри дома стояла непроглядная тьма. Возвращаться домой сейчас показалось ему бессмысленным, и он вошёл внутрь. Дверь захлопнулась за ним, и наступила тишина.

Отшельник улыбался, ящерка, высунув голову из норы, смотрела на звёзды.




2. Побег

Человек стоял посреди улицы и осматривался вокруг растерянно и насторожённо. Он был не один: рядом с ним были люди и существа, как и он, насторожённые и растерянные. И все они чего-то ждали.

Было темно, и небо было чёрным, медленно падал редкий снег и, не тая, покрывал пустынные улицы.

Человек рассматривал своих спутников, осторожно касаясь взглядом каждого из них:
несколько человек, непохожих друг на друга. Они были непохожи и на него, и это было единственное, что он мог о них сказать, он не мог даже чётко видеть их лица;
существо, напоминающее собаку, но чем-то неуловимо от неё отличающееся, может быть, ощущеньем не человечьего, но и не собачьего разума;
ещё одно созданье, плоское, прижимающееся к земле и словно перетекающее по ней;
пятнадцать светлячков, висящих в воздухе над головой одного из существ, они постоянно меняли положение, складываясь в какие-то геометрические фигуры.

Вот они сложились в светящийся, вытянутый вертикально ромб. "Воздушный змей"—подумал человек, а может быть, произнёс вслух.

"Куда мы пойдём теперь?"—спросил другой.

С едва слышным скрипом притаилась дверь одного из домов неподалёку. Существа направились туда, и за ними в молчании пошли люди.

На опустевшие улицы медленно падал снег. У него, в отличие от ушедших существ, возможности выбирать не было.



Помещение, куда привели людей, было полной противоположностью покинутому ими пространству. Было светло, пожалуй, свет был даже слишком ярким, но несколько больших комнат казались тёмными—множество людей толпилось в них, что-то громко обсуждая.

Плоское существо, не выдержав яркого света, ещё сильнее растеклось по полу, скользнуло в толпу в поисках тени, и вскоре люди потеряли его из виду.

Вошедшие были словно оглушены резкой переменой обстановки и стояли испуганно и молча, стараясь держаться в отдалении от остальных.

Существо, которое всё ещё напоминало собаку, хотя уже в меньшей степени—что-то менялось в нём—обернулось к ним и тихо сказало: "Ждите". Таким голосом могла бы говорить змея. "Ждите и слушайте..."

У дальней стены комнаты они заметили возвышение, на которое тут же взобрался кто-то, вполне похожий на человека, и начал говорить:

—Итак, наконец-то я могу рассказать вам...

У него слишком громкий голос, точно так же, как свет здесь слишком ярок. И слишком яркая речь.

—...то, что вы давно должны были услышать: я расскажу вам о мирах...

Он говорил о том, что стало возможным здесь и теперь: они могут найти любой, какой угодно мир, они могут выбрать его или сотворить сами.

И те несколько человек, которые стояли в отдалении, понимали, что это говорится, прежде всего, для них, может быть, ещё для того существа, которое забилось в какой-то угол, хотя тени не было и там. Другие слышали это уже не единожды.

"Уйдём отсюда"—подумали они одновременно, и окружающие их существа уловили их мысли. Рассказчик замолчал на полуслове, и люди ощутили, что все смотрят на них. Человек оглянулся и увидел, что дверь, через которую они пришли, исчезла, и существо, приведшее их сюда, тоже куда-то пропало.

В другом углу комнаты они увидели две двери и начали пробиваться к ним, проталкиваясь не только сквозь замершую толпу, но и сквозь её молчание, расплывшееся по комнате, словно туман, ставшее физически ощутимым, пытающееся и их погрузить в оцепенение, охватившее всех вокруг.

Они всё-таки добрались до дверей. На одной из них висели таблички с названиями мест, куда она вела: "Большая Гора", "Синий Лабиринт", "Белый Город". Надпись на второй была короткой и ясной: "Театр".

Люди, шедшие первыми, не задумываясь, направились в эту дверь. Человек засомневался, на мгновенье первая дверь показалась ему более надёжным выходом. Он коснулся ручки двери и увидел, почувствовал всё, находящееся за ней—бесконечный лабиринт. "Заблудимся,—подумал он.—Обязательно"—и направился вслед за остальными в пространство, которое называлось театром.




Дверь вывела их на лестничную площадку и, разумеется, сразу же исчезла, когда её прошёл последний из них. Осталась только лестница, ведущая вверх и вниз, и глухие стены вокруг. Было темно, и на стенах ярко выделялись полоски белой бумаги с названиями спектаклей. Некоторые были подсвечены тусклыми цветными лампочками, другие в темноте было не разглядеть. Особенно человеку бросились в глаза надписи: "Беседа о блохе и Боге" (чёрным по белому, жёлтый свет) и "Тень лабиринта на воде" (белым по серому, красный).

Вниз им идти не хотелось, поэтому, направившись вверх, и вскоре нашли дверь, ведущую в зрительный зал.

Они стояли за последними рядами кресел. Шёл какой-то спектакль. На сцене в кругу сидели актёры, облачённые в красные и оранжевые одежды, и пели. Вошедших никто не заметил.

Человеку показалось, что он узнаёт среди зрителей и актёров тех, кто был в той яркой и шумной комнате. Он сказал об этом остальным, и тогда они тихо и торопливо покинули зал, воспользовавшись дверью, над которой светилась зелёным табличка: "Выход".



Они оказались в солнечном летнем лесу. Было тихо. Они пошли по единственной тропинке, довольно широкой, неспешно обсуждая происходящее и пытаясь привести в порядок своё его понимание. И вскоре они осознали: им действительно предлагают мир. Сотворить мир, такой, какой они хотят. Театр, где они сами—авторы спектаклей.

Откуда-то снова возникло это существо, собака с душой и голосом змеи, возникло на дороге перед ними, заслонив им путь. Обращаясь к человеку, оно сказало со змеиной усмешкой в голосе:

—Неужели тебе не нравится такая перспектива? В этом—твоём—мире ты сможешь найти всё потерянное и вернуть всё утраченное.

Змеиный шипящий шёпот и грустные собачьи глаза.

—Не пытайся говорить, что тебе не понравится мир, полностью подчиняющийся тебе. Ты просто боишься.

—Да, боюсь,—согласился он и внезапно шагнул в сторону. И исчез с тропинки.

Двое и существо выглядели разочарованными.

Он подумал, что ушёл как-то не так, может быть, решения так и следует принимать, но уходить так не стоит.

Пробираясь через лес, погружённый в мысли об оставшихся, он не заметил, как вышел на поляну. Пересекая её, вдруг увидел что-то белое под ногами. Поднял. Это был конверт. Обратного адреса не было, но письмо было—ему.

Он открыл конверт, развернул письмо и понял, что не может прочесть ни одной строчки. Он ещё не имел на это права. Когда-то это письмо не пришло ему, оно было потеряно, и если он останется, он обретёт его, как и всё, что он потерял и мечтал вернуть. И, может быть, всех.

Осмотревшись по сторонам, он обнаружил, что оказался в тесном душном помещении—сюда привело его письмо, сюда привёл его выбор. Единственная дверь была заперта.

Он понял.

Аккуратно положил письмо на пол—в каморке не было никакой мебели—аккуратно погладил его рукой, словно прощаясь.

Повернулся и из всех сил толкнул дверь.



Дверь легко распахнулась. За ней светило солнце.



Он проснулся.

Проснулся, не сразу понял, что произошло, осторожно отделил одну реальность от другой и, постепенно успокаиваясь и снова засыпая, подумал:

—Интересно, а какой выбор сделали светлячки?




3. У моря и у озера

Маленький городок стоял на берегу моря. Сейчас, поутру, он казался даже просторным, люди ещё не заполнили его, и он мог свободно дышать.

Джек приехал в город на автобусе. Поезда сюда не ходили, да это и не было никому не нужно. Он впервые покинул город так надолго, уехав учиться, и теперь возвращался, чтобы побыть дома хотя бы вторую половину лета.

Теперь он стоял на остановке и ждал друзей, которые обещали встретить его. Они шутили, что он уже, наверное, забыл дорогу до своего дома, но сейчас он понял, что действительно может заплутать в узких улочках.

Пока он ехал домой, он вспоминал о тех, кто ждёт его в городе, и теперь, ожидая их, снова перебирал в памяти в памяти воспоминания и с неохотой думал о том, что ему придётся добираться домой одному.

Друзья пришли за ним через полчаса, проспали, конечно, в этом городке редко кто-нибудь встаёт рано, это он привык, пока жил не здесь.



Джек возвращался домой—в маленький одноэтажный домик, к вечеру становившийся полутёмным—они не любили зря тратить электричество.

Когда он жил в большом городе, он часто вспоминал мать и дом. И полусумрачный уют, и как она готовит еду. Тихая, мягкая женщина, она смогла и после смерти отца восстановить в доме атмосферу безопасности, как бы преодолевшую смерть. Конечно, ничто не проходит бесследно, и страх одиночества остался в доме, но стал каким-то мирным, привычным, подчинившимся общему настроению дома.


* * *
Поздним утром он, как это и бывало раньше, вышел прогуляться к морю, и когда он увидел на берегу Линду, ему показалось, что он никуда и не уезжал. В маленьких городках мало что меняется, а люди меняются незаметно, и это даёт возможность возвращаться домой, как будто надевая привычную и удобную одежду.

Линда была дочерью местного рыбака и женщины, невесть как попавшей в городок из большого мира. Всё её дальнейшее существование казалось следствием этого.

От матери она унаследовала изящество и тонкость восприятия окружающего мира и взгляд, который многие считали