Потасовка

Анька Семенова и Верка Островская – давние и закадычные подружки. Более того, праздники отмечают семьями. Первая – менеджер по персоналу, вторая – руководитель отдела продаж в нашей фирме. Обе – молодые и смазливые, обе пытались, как мы говорим, подбить клинья к шефу, но почему-то получили от ворот поворот, хотя шеф не из тех петушков, который равнодушен к своим и очаровательным соседним курочкам.

Как-то так получалось, что девчонки в отпуск всегда уходили одновременно и отдыхали в одних и тех же местах – обычно в Анталии или Кургаде, отдыхали без мужей. На сей счет была у обоих отмазка: надо, дескать, дать возможность мужьям наскучаться без них.

А мужья? Не раз были на наших корпоративах. Видела. Видные такие мужики, так сказать, кровь с молоком, явно есть чем утешить любую бабу. Мне казалось: от своих жен сходят с ума. Так ли на самом деле? Не знаю.

Идиллия у подружек могла продолжаться бесконечно, но в один прекрасный день…

На полдень шеф назначил оперативное совещание. Мы собрались в его кабинете, сидим, а самого шефа все нет и нет. Знаем: начальство никогда не опаздывает, оно всегда лишь задерживается. Ритка Орлова, секретарша, сказала, чтобы не расходились, так как шеф застрял в пробке и вот-вот будет. Ждем. И судачим. О чем? Мужики – о футболе или рыбалке, бабы – перемывают косточки своим и чужим мужьям.

Они – перемывают, а я – сижу и, молча, гляжу в окно. Нет, я тоже мастерица почесать языком, но не сегодня. Сейчас – не то настроение: сынулька что-то приболел, даже в школу не отпустила, сказала, чтобы лежал в постели и пил горячее молоко с медом. Сижу и спрашиваю себя: «Исполняет ли, негодник этакий, мои наставления?»

И тут мои мысли о сынульке прерывает истошный визг. По голосу знаю: это – Анька. Что было до этого? Понятия не имею. Но сейчас…

- Сдурела, да? – вопит Анька, обращаясь к подружке. – Как язык повернулся? Да мой муж!..

Верка хладнокровно прерывает:

- Твой муж – лошара необыкновенный.

- А твой, - Анька задыхается от возмущения и не может сразу подобрать слово пообиднее, - лопух развесистый, идиот, которому баба навесила преогромные рога.

- Ну, насчет рогов – не будем, - все также, проявляя олимпийское  спокойствие, отпарировала Верка. – У моего всего лишь рожки, а у  твоего – развесистые, оленьи. Вспомни, как ты во время прошлого отпуска спала в номере одновременно с двумя турками. Ну, вспомни: хорошо отделали тебя, не так ли? Сама мне признавалась, что тебе сильно понравилось и что ты готова повторить тот же сценарий, но теперь не с  турками, а с арабами. Это ты говорила, что у них невероятной величины…

- Ты… Ты… Сучка, что говоришь, а? Если бы знал твой Лёшка, что ты в позапрошлом году каждую ночь меняла ё…..рей, то…

Только сейчас Верка не сдержалась, подскочила к Аньке и вцепилась в волосы. Началась между ними потасовка.

А наши мужики? Нет бы разнять… Они, забыв про футбол и рыбалку, глядят и ржут: получают от услышанной информации и от зрелища удовольствие.

В разгар битвы подруг в кабинете появился шеф. Прошел и сел в свое кресло. Обведя всех мрачным взглядом, бросил в образовавшуюся тишину:

- Все – по местам!

Мы, не ожидая ничего хорошего, теснясь в дверях, кинулись наутек.

К концу дня мы знали, что шеф принял решение: тотчас же уволить обеих драчуний. Они ушли. Я с ними не виделась больше и не знаю о дальнейшей судьбе. Краем уха слышала, что мужья, ни о чем не подозревая, по-прежнему без ума от жен. Значит? Мужья в неведении об истинной причине ухода с работы их любимых.