ТЮ-ТЮ, ШАПКЕ!
От обилия товаров и народу на рынке, зарябило в глазах. В очередной раз, удивившись трудолюбию китайцев, заполнивших своими товарами, всю Россию, я влилась в плотную толпу покупателей, и пошла по рядам. Вообще-то мне нужно было купить недорогие, зимние сапоги. Но, как и любой нормальной женщине, мне доставляло истинное удовольствие обилие товаров на прилавках. Досадуя на свой тонкий кошелек, который не позволял делать, не, то что безрассудные, а даже необходимые траты, на всякий случай, крепко сжимая его в кармане, я двигалась к обувному ряду.
И вдруг я увидела ее, мою мечту! Не сводя с нее восхищенного взгляда, пробираясь сквозь толпу, я двигалась к ней. Блестящий, пушистый серебристый мех, раздувался от легкого ветерка, будто просил погладить его. Отличный покрой, для нашей суровой зимы, козырек, и отвороты, прикрывающие уши. Мне захотелось погладить ее, и я протянула к ней руку.
- Не, лапай! – словно сквозь вату, донесся до меня суровый голос торговки
- Сколько стоит шапка? – очнувшись, спросила я.
- Не потянешь, две штуки стоит.
Я вздохнула, вероятно, у тетки было рентгеновское зрение, потому, что ей без труда удалось просканировать содержание моего кошелька. Там сиротливо лежала одинокая денежка в пятьсот рублей, выданная самой себе на зимние сапоги. Ужасно не хотелось уходить от нее, своей мечты, но я понимала, что пока позволить себе ее не могу. Задержка с выплатой заработной платы, на моей работе, перешла в хроническую стадию.
Настроение испортилось. Так и не купив сапоги, я ретировалась с рынка, по пути прикидывай, у кого бы перехватить денег. Вернувшись домой, я пересчитала свою наличность, оставленную на питание, хотя могла и не пересчитывать. Я и без того знала, что после оплаты съемной квартиры, плюс электричество, детского сада, осталась смешная сумма. Неужели я рассчитывала на то, что деньги, лежащие глубоко в шкафу, обрели вдруг волшебную силу, и размножились? А, что? Было бы неплохо! Усмехнувшись самой себе, и показав язык своему отражению в зеркале, принялась за домашние дела.
Вероятно, зеркало забрало мою негативную энергию, настроение улучшилось. По натуре, я оптимист, и знаю, что из любой ситуации, можно найти выход. Был уже коней ноября, и я гордо шла на работу, в своей шапочке-мечте. Длинный мех песца, нежно касался моего лица, шеи, надежно прикрывая уши от ледяного ветра. Я гордо и счастливо улыбалась, когда сослуживицы, нахваливали обновку. Подруга Веерка, так и ахнула, увидев меня в шапке. Но она, вероятно, желая мне досадить, язвительно сказала: - лучше бы ты ходила пока в старой шапке.
Я, возмутилась, и обиделась на нее. Моя старая шапка, уже облезла и потерлась. Едва сдерживая, негодование, я ехидно спросила ее: - Это почему? Потому, что у тебя такой нет?
- Дура ты! О тебе же забочусь. Ты как будто телевизор не смотришь. Сейчас самый шапочный сезон в разгаре. Сейчас темнеет рано, прикинь, ты идешь одна, с работы домой. Грабителю понравится твоя шапка. В темном переулке снимут ее с тебя, и тю-тю, шапке. А сопротивляться будешь, еще и по башке, можешь получить. Ясно? – запугивала меня Верка.
Ее слова, я всерьез не восприняла, вон, сколько людей ходят в меховых шапках, и ничего! А почему это, именно, с меня должны снять шапку? Но для себя твердо решила, что свою шапку, буду беречь, как зеницу ока, и не позволю грабителю снять ее с себя. Но человек предполагает, а судьба, как говорится, располагает.
Зимние дни короткие, в пять часов вечера, уже темнеет. В тот вечер, закончив работу, я вышла из теплого офиса, в холодную темень улицы, освещаемой, лишь фарами, снующих машин на дороге. Поежившись от холода, я побрела по тротуару. До дома было, кварталов пять, но, пользуясь тем, что мне сегодня не нужно было идти за сыном в детский сад, я решила пойти пешком. При любой возможности, я стараюсь возвращаться пешком, так, как после восьмичасового сидения за столом, размяться просто необходимо. Снег поскрипывал под ногами. Я старательно обходила участки, покрытые льдом, опасаясь поскользнуться на гололеде. По пути зашла в магазин булку хлеба и пакет кефира. Было очень холодно, и я сверху, на шапку, натянула капюшон дубленки. До дома оставалось примерно полтора квартала, когда сзади, я услышала поскрипывание снега, под чьими-то шагами. Я оглянулась. Сзади меня метрах в ста, шагал мужчина. Он прятал от ветра и мороза, свое лицо, подняв воротник дубленки. Я спокойно пошла дальше. Тротуар принадлежит не мне одной, мало ли куда идет человек, хотя если честно, не люблю, когда мне дышат в спину. В голове вдруг вспыхнули слова подружки Верки: - шапочный сезон, дадут сзади по голове, и тю-тю, шапке. От этой мысли стало как-то неуютно и тревожно. Мужчина не отставал, но и не пытался меня догнать, или свернуть в сторону. Я прибавила шаг, мне показалось, что и мужчина пошел быстрее.
- Тю-тю, шапке – тревожным набатом, зазвенело в голове.
Вскоре я почувствовала, что мужчина от меня, совсем рядом, скрип от его шагов, ударил по натянутым нервам. Я не выдержала, и пустилась наутек. Бежать по заснеженному, скользкому тротуару, в длинной дубленке, было тяжело. Она сковывала движения, пакет мотался из стороны в сторону, и норовил попасть по ноге. Но Веркино «тю-тю», придавало мне сил, и я неслась, не разбирая дороги. Спасительный дом был уже почти рядом. Я решила срезать угол, свернула с тротуара, и помчалась по детской площадке. От страха я совсем забыла, что с той же Веркой, мы недавно, делали из снега, горку, и заливали ее водой, чтобы наши могли кататься на ней. Вот эта горка, толи по закону подлости, толи судьбы, сыграла роковую роль. Едва ступив ногой на ледяную дорожку, присыпанную выпавшим накануне снегом, как я, потеряв равновесие, растянулась на ней спиной, сильно ударившись головой. От боли потемнело в глазах, шапка скалилась с головы, и отлетела куда-то в сторону. Пакет вырвался из рук, улетев в темноту. Я лежала на ледяной дорожке, и пыталась сообразить, целы ли руки и ноги. Немного пошевелила ими. Кажется, все в порядке, отделалась только синяками, да шишкой на затылке. Откатившись в сторону от, ледяной дорожки, я уселась на снег. Пытаясь разглядеть, утерянные шапку и пакет, но тусклого света лампочки у подъезда, было недостаточно. Плохо, что человек, не наделен способностью, видеть в темноте, как кошка. Но вскоре вновь послышалось поскрипывание снега. Я лихорадочно попыталась подняться, но запуталась в полах дубленки, и с ужасом ожидала неизбежного.
- Вы, как? Все в порядке? Руки ноги, целы? Давайте руку, помогу вам встать – раздался сзади насмешливый, мужской голос.
Я сжалась в комок. Мужчина сделал шаг ко мне, но поскользнулся и, потеряв равновесие, рухнул рядом со мной. Шапка сорвалась с его головы, и упала прямо мне в руки. От страха, не соображая, что делаю, я натянула его шапку себе на голову. Шапка почему-то не сидела плотно на голове, она сползала мне на лоб. Придерживая шапку одной рукой, я в одно мгновение оказалась на ногах, и стрелой помчалась к подъезду. Мужчина, прихрамывая на ходу, спешил за мной, возмущенно крича: - девушка, отдайте мне мою шапку, холодно ведь.
- Нет, ну каков наглец! Моя шапка, уже, стала его шапкой – возмутилась я, влетая в спасительный подъезд. На одном дыхании, я взобралась на третий этаж. За спиной слышались торопливые шаги, и голос, требующий мою шапку. Вдавив кнопку звонка до упора, я не отпускала его, пока мама мне не открыла. Едва не сбив ее с ног, я влетела в квартиру, и захлопнула дверь, почти перед носом шапочного маньяка. Почувствовав себя в безопасности, а что, мой дом, моя крепость, я не раздеваясь, проскользнула в комнату, и рухнула на диван в дубленке и шапке. Грудь моя ходила ходуном, мама встревожено посмотрела на меня: - что случилось, дочка? Что за мужчина там, за дверью? Чего он хочет?
Маленький Женька, мой главный мужчина, соскучившись по мне за день, залез ко мне на руки, и сидел, прижавшись ко мне, пока я рассказывала матери, что произошло. Продолжительный звонок в дверь, прервал мой взволнованный рассказ – не подходи, к двери, это он, все никак успокоиться не может – истерически прокричала я, прижимая к себе сынишку. Женька снял с меня шапку, и нахлобучил ее себе на голову. Я тупо уставилась на сына, не понимая, как могла моя красавица шапка, превратилась в это мужское убожество.
- Темная, норковая, почти новая шапка, как она очутилась у меня на голове? – недоумевала я – а где тогда моя красавица норка?
Спустив сына на пол, я ринулась к двери, где моя мама через дверь, разговаривала с маньяком.
- Отдавай мою шапку, поддонок! Сейчас милицию вызову – в ярости закричала я, сжимая в руках его норковую шапку.
За дверью удивленно крякнули, а мать как-то странно хихикая, показывала мне пальцем за спину. Видя мое недоумение, она пришла в еще больший восторг, и начала хохотать, держась рукой за живот. Я с ужасом смотрела на нее, не понимая, кто из нас находится в здравом уме, а у кого поехала крыша. Я во все глаза, смотрела на веселящуюся мать, и где-то прочитанное двустишье, мелькнуло в голове: - тихо, шифером шурша, крыша едет не спеша.
- Веселитесь? Отобрали у мужика шапку, и рады? – обиженно донеслось из-за двери.
Пока я придумывала, как бы побольнее, уколоть мужика за дверью, как мать поднялась с пола, и решительно, отодвинув меня от двери, распахнула перед ним дверь, приглашая его войти.
- Да ты, что? – задохнувшись от негодования, сказала я и попятилась.
Но мама, решительно отобрала у меня из рук норковую шапку, и подала ее мужчине.
- Пусть вначале мою шапку, отдаст! – негодующе запротестовала я.
- Сними дубленку - сдерживая рвущийся из груди смех, сказала она.
С сумасшедшими нельзя спорить, поэтому, машинально подчинившись, я расстегнула ее и сбросила с себя.
- А теперь загляни в капюшон – потребовала мама.
Уютно устроившись в глубине капюшона, спокойно лежала виновница моих бед. Память услужливо подсказала, как я, прячась от морозного ветра, накинула на голову капюшон дубленки, а когда упала, капюшон слетел, захватив в свой плен шапку.
Комичность ситуации постепенно начала доходить до меня, и маньяка. И вскоре мы с ним, зашлись в диком хохоте. А так как дверь все время оставалась открытой, на наш истеричный смех, из своих дверей, стали выглядывать перепуганные соседи. Но смех заразителен, даже не зная причины, все соседи, глядя на нас, улыбались. Даже подруга Веерка, а жила она на пятом этаже, спустилась к нам, узнать, что за внеплановое веселье у нас. А уж когда им рассказали, от чего такой тарарам, то от хохота сотрясался весь дом. Женька, весело гикая, носился по квартире и лестничной площадке, разделяя всеобщее, веселье. Мама пригласила маньяка к нам в гости на чай. Мы пили чай, вспоминая подробности пережитого, снова весело хохотали. А маньяк оказался очень даже приятным мужчиной. И имя у него оказалось замечательным – Олег. Как выяснилось, меня увидел в магазине. Он часто видел меня на детской площадке, когда я гуляла с сыном. Как познакомиться он жил в соседнем доме, и шел за мной, потому, что ему было по пути. Увидев, что я упала, он хотел мне помочь, но не заметил предательского льда, тоже растянулся.
Так началось наше знакомство.
