Часть третья
Командировка
Глава первая
На продовольственном рынке в Юбилейном царил необычный переполох. Точнее, переполох был предсказуем. Так всегда бывало перед приездом губернатора со своей камарильей. Надо сказать, что рынок этот, был его любимым детищем. Он его создал, ввалив приличную сумму бюджетных денег. Гордился, сделанным. Постоянно пестовал и, естественно, наезжал с проверкой, как ему казалось, совершенно неожиданно, с тем, чтобы тут, на рынке, отловить перекупщиков, постоянно взвинчивающих цены, и дать спокойно торговать самим производителям. Дело, конечно, нужное и богу угодное. Естественно отлавливал он их не сам. Было кому. Но, вот, принять решение по провинившейся тетке, на пару рублей задравшей цену на пучок редиски, или прилюдно выговорить, обвинив в спекуляции мужичка, не успевшего сменить ценник, и выдворить его с рынка, как врага народа, это он никому не доверял, и трубил на всю губернию.
Понятно, что этот астракизм снимался местным телевидением и, непременно, выходил в эфир. Идея достойная, но для уровня губернатора, у которого вверенное ему хозяйство, по площади и населению равное двум Франциям, обитало на грани дефолта, так как долги перед государством перевалили за второй десяток миллиардов, идея эта была, прямо скажем, мелковата. Да и цены тут были такими же, что и на остальных торговых точках города. Нет, во время парадной ревизии, о которой все на рынке знали заранее, они резко опускались, на полчаса, не больше. Потом же, после тожественного прохода и всех интервью телевидению и остальным СМИ, где главным действующим лицом выступало первое лицо губернии, цены благополучно возвращались на место, а первое лицо, так же благополучно и радостно возвращалось к себе в резиденцию, с чувством честно выполненного долга, чтобы приступить к более скучным делам.
Но, «сколь веревочке не виться…». Правда, до петли дело не дошло. Однако, губернаторского кресла наш герой лишился, благополучно осев, в одном из столичных министерств, на должности, которую специально для него и придумали.
Но это, так, к слову. Я не об этом. Просто, наша дальнейшая история началась именно на этом присно знаменитом рынке. Нет, она могла начаться и в любом другом месте, рынков в городе хватало. И не обязательно на рынке могла начаться наша история. Но, так уж случилось. А из песни, как говорится, слова не выкинешь.
Ну, так, вот:
В опорный пункт правопорядка, что находился рядом с мясными рядами, патруль привел двух странных типов.
- Так что, разрешите доложить, товарищ капитан. - Молоденький сержант, явный азиат из приграничных с Казахстаном районов губернии, заметно волновался. Он только вчера был переведен на это хлебное место, да и служить начал всего три месяца назад, и, чтобы удержаться на этом самом месте, из штанов выпрыгивал, лишь бы угодить начальству.
- Так что, разрешите доложить, товарищ капитан.- Повторил он и интеллигентно кашлянул в кулачок, видя, что, увлеченное компьютерными стрелялками, начальство никак не реагирует.
- Ну, чего тебе Сейсенбеков. – начальство с досадой отвернулось от компьютера.- Опять рецидивиста поймал? –
- Так точно, товарищ капитан. Двоих. Мною задержаны два подозрительных гражданина и успешно доставлены в опорный пункт. – Широко улыбнулся Сейсенбеков и весело заблестел раскосыми глазами.
- Ой, Сейсенбеков. Беда мне с тобой. – Начальство обреченно вздохнуло, с безнадегой глянуло в сторону компьютера и с сожалением выключило его.- За сегодняшнее утро ты мне уже четвертый раз рецидивиста отлавливаешь. Оставь немножко и на завтра. Сегодня всех переловишь, что завтра делать будешь? Тем более, что тех троих, пришлось отпустить. Оказались законопослушными гражданами. – И, вновь, вздохнуло, тяжело. - Ну, давай, заводи. Кто там у тебя? –
Маленький Сейсенбеков широко распахнул дверь. Начальство, немало повидавшее разных разностей за долгие годы службы в милиции, а теперь и в полиции, прямо, скажем, остолбенело при виде вошедших личностей. Оно, начальство, было, открыло рот, собираясь, что-то сказать. Но раздумало, закрыло его, беззвучно. Встало из-за стола, медленно подошло к задержанным, молча, обошло их, сказало с выдохом:
- Ха! – И, так же молча, вернулось за стол.
Картина, надо сказать, нарисовалась весьма живописная. Один из задержанных облачен был в длинную посконную хламиду, перепоясанную веревкой, на которой болтались два тяжелых ключа. На ногах онучи, на них грубые лапти. Огромную лысину на голове прикрывал малахай, не по сезону, а лицо по самые глаза заросло седой, давно не чесаной бородой. За плечами висела котомка из мешковины, а в руке корявый, отполированный до блеска посох, на который тот устало опирался.
Второй, был его полной противоположностью. При всем, при том, что был он далеко «не мальчиком, но мужем», весь затянулся в красную кожу. Штаны из кожи, куртка из кожи, вся в заклепках, красные кожаные «казаки» на ногах. На шее толстые цепи, штук пять, не меньше, на запястьях такие же, по две на каждом. На пальцах массивные перстни. Голову покрывала красная бандана, и в ухе висела серьга. А вот лицо было бородатым, как и у товарища. Правда борода была черной и тщательно ухоженной. За плечами болтался красный кожаный рюкзак, дорогой ручной работы, а в руках такой же корявый и старый посох, но только красный..
Начальство пришло в себя и, на конец, произнесло:
- И откуда же вы такие взялись, голуби мои, сизокрылые. Кой бес вас сюда занес? – И с досадой откинулось в кресле, все еще с интересом разглядывая задержанных.
- Не поминай беса в суе, мил человек. – Произнес густым басом Седобородый, сильно окая. – Не успеешь оглянуться, он тут, как тут. – И трижды перекрестился.
- Не х… себе. Он меня еще учить будет, кого мне поминать, а кого нет. – Обиделось начальство опорного пункта.
Седобородый укоризненно глянул на него и проговорил тем же басом, но так же спокойно и доброжелательно :
- Не гоже такое непотребство во рту держать. Ты же потом этим ртом пищу вкушать будешь. Не противно?-
Этого капитан снести, ну ни как не мог. Ему… при подчиненных … замечание… да еще кто? Какой-то там бомжара. Он медленно поднялся из кресла, запыхтел, упершись обеими руками в столешницу.
- Документы.- Неожиданно спокойно произнес он. Все-таки опыт службы – большое дело. – Документики у вас имеются? – И нахмурил брови.
- А как же. – Это уже произнес спутник седобородого. В отличие от товарища, произнес он свою тираду нормальным интеллигентным языком, сделав всего одну ошибку в слове «документы». – Все, как полагается. Вон они, у твоего подчиненного в руке. Все документы, - он сделал ударение на букву «у», - все, честь по чести, как и полагается. –
- Ну-ка, что там, Сейсенбеков? Давай сюда. – И протянул за документами руку.
- Так, что, товарищ капитан, вот они. - Сейсенбеков сделал шаг вперед и, с готовностью, протянул капитану сверток. – Только, какие же это документы? – Сержант сделал ту же ошибку, что и задержанный, потом поправился и произнес правильно. - Насмешка какая-то. –
- Разберемся. На то мы тут и поставлены, чтобы разбираться. – Капитан развернул первую бумажку. Посмотрел с одной стороны, потом с другой, что-то прочитал, беззвучно шевеля губами, перевернул и так, и эдак, вернулся к началу. Изумленно глянул на задержаных, потом снова на бумажку. Зачем-то вновь, полистал остальные. Бросил на стол. Сверкнул глазами.
- Вы, что же, граждане, поиздеваться над властью решили? – Голосом, не предвещающим ничего хорошего, почти ласково, произнес он.
- Ни в коем случае. – Ответил, смиренно, кожаный человек. – И мысли такой не держали. Мы к власти всегда с уважением.-
- И с трепетом. – Добавил его спутник.
- Вот именно. – Продолжил первый. – Как вы только что сказали, - он рукой показал на Сейсенбекова, - вот этому почтенному человеку. Мы законопослушные граждане. –
- Тихие и скромные. – Вновь добавил его спутник.
- Законопослушные!? – Капитан взял со стола брошенные им бумажки. – А это, как называется!? Не издевательство, по-вашему!? - Потряс ими в воздухе. Развернул первую попавшуюся. Прочел: «Петр, сын Ионов родом из Вифсаида, что в Галилее. Распространитель ученья Христова от Вавилона до Рима. Первый епископ Вечного Города, передавший главенство над всей христианской церковью своим приемникам Папам Римским. В шестьдесят четвертом году новой эры распят на кресте императором Нероном, вниз головой. Обличен особыми полномочиями. Предъявлять по требованию».
– Это, который же из вас тут, первый епископ? - Капитан швырнул листок на стол. – Хотя, стойте. Не отвечайте. Сам угадаю. – Он ткнул пальцем в сторону седобородого. – Не иначе, как ты? Что, в самую точку попал? – Капитан расхохотался и захлопал себя по ляжкам. – Угадал. Угадал. По глазам вижу, что угадал.
А, вот и второй докУмент. Тьфу, ты, докумЕнт. Ну, здесь все понятно и все ясно: «Михаил Архангельский. Архистратиг». Главное коротко. А чего рассусоливать и чернила переводить. Михаил Архангельский – и все тут. А почему не Московский или Петербургский? На худой конец, Саратовский, что ли? Архангельский, видишь ты. Ну, кто ж не знает Архангельского? Ты, Сейсенбеков знаешь? – Сейсенбеков растерянно помотал головой.
- Хочешь, познакомлю? - И, не дождавшись ответа, резко прекратил смех. - Ну-ка, проверь по сводке, не сбегал ли кто у нас с Алтынки из психушки?
- По сводкам, ничего такого не было. Я с утра все внимательно пролистал.- Резво отрапортовал Сейсенбеков.
- Так может, не заметил? Пропустил? Изучал невнимательно? – Капитан строго глянул на подчиненного.
- Никак нет, товарищ капитан. – Сейсенбеков приложил руку к груди. - Прочитал все от корки, до корки. Ничего похожего там не было.-
Задержанные, стоя по стойке смирно, на последних словах сержанта недоуменно переглянулись. Старший произнес:
- Да ты что, мил человек. Какая психушка? Нормальные мы. В своем уме и твердой памяти.-
- И в твердой памяти. – Подтвердил кожаный человек, и, так же, как и Сейсенбеков приложил руку к груди.-
- Нормальные граждане такие бумаги не предъявляют представителям власти. Если они действительно нормальные. - Капитан важно надул щеки, сел в кресло и скомандовал. – Ну-ка, срочно, вещи для досмотра. Сейсенбеков, проверь, что они там в своих котомках носят. – И добавил, уже как бы про себя. – Нормальные они. –
Сейсенбеков быстро подошел к старшему и потянул за котомку:
- Давай, гражданин, снимай свою торбу. Досматривать буду. – Задержанный, беспрекословно отдал котомку сержанту. Кожаный человек тоже, но уже сам, без приказа, быстро снял свой рюкзак и с готовностью протянул полицейскому.
- Держи и мою. – Произнес он. - Только запрещенного мы ничего не имеем. Знаем порядок. –
Сержант вывалил содержимое первой котомки на край стола перед капитаном. И верно. Внутри, с точки зрения представителей власти, не было ничего криминального. Так барахло. Зато то, что вывалилось из рюкзака кожаного человека, вызвало неподдельный интерес и у
