ВЕТЕР НОСТАЛЬГИИ. Часть 15

Отношение к эмигрантам в любой стране волнообразно в зависимости от ее экономики. США – не исключение. Во  время моего пребывания рабочая Америка возмущалась тем,  что часть ее труда, выраженная в налогах, расходуется на помощь лицам, не желающим трудиться. Русское телевидение,  отбросив сочувствие к соотечественникам, давало серию репортажей с улиц, которые, как мне показалось, были полны  неприязни к эмигрантам. Запомнилось интервью работающей  матери, у которой несколько детей. Она обвиняла прибывающих из России в том, что они не стремятся искать работу,  живут за счет социальных пособий как нахлебники на шее таких, как она, коренных жителей. Если подобные настроения,  подогреваемые прессой, станут тенденцией, это едва ли пойдет на пользу Штатам, практически состоящим из эмигрантов. Между тем первое же исследование экономического  эффекта эмиграции, проведенное в этой стране в начале  90-х годов, показало, что вклад прибывших в США, их  труд, налоги более чем вдвое превышают расходы государства на содержание немощных и престарелых.

Быть может, угроза периодически возникающих атак на  эмигрантов, нежелание раствориться и затеряться в новой  для себя стране заставляет эмигрантов, как и во все времена, жить колониями. Все больше городом эмигрантов становится Нью-Йорк. За первую половину 90-х годов значительная часть коренного населения покинула его. Американцы любят тихие города и штаты: там спокойнее, ниже налоги, а "наши" в своем большинстве селятся в Бруклине, Кливленде, Бронксе.

Приехавших в США из Союза легко отличить по манере  одеваться, общаться. Личные машины, несмотря на их доступность, появляются не сразу. Привычка запасаться продуктами впрок (на всякий случай) толкает делать в магазинах объемистые покупки (это дает право на скидки), пользоваться легкими тележками для доставки домой. Люди пожилые и неработающие практически обходятся в местах компактного проживания без знания английского языка, так как  общаться им приходится в основном со своими соотечественниками. Минимум слов и фраз, нужных для покупок в магазинах, в метро заучивается чисто механически. Постепенно  многим начинает казаться, что это не они иностранцы, а окружающие. В качестве анекдота рассказывают, что одна  женщина-одесситка в письме своим землякам писала: "В  Америке жить можно. Вот только полицейский наш туповат:  никак не выучится говорить по-русски".

В "русских" кварталах и продавцы в магазинах  – "наши". А если они местные, то стараются запомнить несколько слов, чтобы привлечь покупателя: "Чем могу быть Вам  полезен ", "Спасибо", "Приходите еще" (совсем, как у  нас!?). В овощных магазинах среди грузчиков есть эмигранты-нелегалы. Это самая дешевая рабочая сила. Таких  людей, приезжающих и остающихся там в нарушение принятых норм и американских законов, за последние годы  стало так много, что это вызвало беспокойство властей.  . Ряд сенаторов потребовал ограничить въезд в страну, на  том основании, что в отдельные годы 15 – 20 процентов  получающих визы остаются в США с просроченными документами.

Сейчас высказывается мнение, что каждый год на протяжении 60 лет 200 тысяч нелегальных эмигрантов будут  приезжать в США. Это вдвое больше, чем предполагалось. Приток эмигрантов нарушает прогнозы американских  демографов.

Есть и другая  пикантная  грань этой проблемы,  связанной с нелегалами. Только в штате Калифорния ежегодно в семьях нелегалов рождается около ста тысяч детей.  А в целом по стране?! Это послужило поводом дискуссий  среди законодателей. Часть их заявила, что принятая в свое  время поправка к Конституции США, предоставляющая  ввозимым в страну рабам и их наследникам право на гражданство, устарела. Если ее не отменить, появится немало  женщин, желающих оказаться на территории США в "интересном положении", чтобы затем родители и их младенцы  пользовались всеми социальными благами гражданина этой  страны.

Сегодня Америка (наряду с Германией и Израилем) по-прежнему одно из популярных мест притяжения на планете.  Но если "земля обетованная" приняла за последние годы на  постоянное место жительства людей меньше, чем в прежнее  время, то число переехавших в Германию и США выросло.  В начале 90-х годов новые эмигранты составили треть прироста населения США.

Глядя на своих соотечественников в США в местах их  компактного пребывания и проживания, невольно прислушиваясь к разговорам, сетованиям, раздумывая над их заботами, я улавливал что-то болезненно знакомое, как бы незаметно для них перенесенное на "другие берега", словно пыльца  на крыльях бабочки. Это трудно передать здесь, но легко  чувствуешь там, вдали от родины... Поясню свое ощущение  на примере одной печальной актерской судьбы.

Я не очень задумывался над причинами "бегства на Запад" (как прежде говорили) известных звезд российского балета. Оказавшись под чужим небом, один из талантливых артистов убедился с горечью в том, что подмостки с кулисами  до ужаса похожи на родной театр, который он оставил. Та  же зависть, те же интриги, те же подножки и удары в спину. Люди, знавшие артиста близко, считают, что добившись за океаном признания зрителей и любви знаменитой киноактрисы, он не переставал чувствовать себя чужаком.

Сегодня жизнь и творчество тех, кто по разным причинам оказался за рубежом, находит все большее место в программах гуманитарных вузов. Есть уже и диссертации. Что  касается психологии российского зарубежья, то пока, насколько мне известно, это белое пятно, "терра инкогнита".

Однажды в Америке я оказался в гостеприимном по-русски застолье. Не будь в оконном проеме специфических силуэтов модерновых небоскребов и вечерней рекламы, можно  было подумать, что действие происходит на "нашем" берегу.

Познакомившись с одним из бывших водителей такси, я  поинтересовался:

– При каких условиях Вы вернулись бы в Россию?

– Если бы там была сильная власть, способная защитить меня и мою собственность, – последовал незамедлительный  ответ.

– Не хочется ли хоть одним глазком увидеть, как мы сегодня живем, встретиться с друзьями молодости  – пусть трудной, но ведь двух жизней не бывает, –  спросил я хозяев.

Все разом замолчали, задумавшись о чем-то своем, а потом откровенно признались в нежелании. Поразил ответ одной женщины: "Рано еще... " – тихо произнесла она. Эти  слова вспомнились гораздо позднее при совершенно иных обстоятельствах. Внешне иных.

Во время одной из командировок довелось мне побывать в старинном женском монастыре на Волге. Стояла тихая осень. Легкий ветер переметал листья к монастырской  стене и волновал колокол. У входа в храм стояли две фигуры в черном. Монашкам велено было рассказать об истории монастыря, его трагической судьбе в прошлом и сегодняшнем возрождении, о том, как тут в трудах и молитвах проходят дни. Молоденькая совсем монашка говорила,  пряча по началу глаза. Видно было, что тут она недавно.
Узнав, что сюда, к "новеньким", приезжают родители, я  спросил:

–  А вы дома у себя давно были?

– Нам нельзя: в свете соблазнов много.

Ответ монашки был столь же искренен, как и разговор в  нью-йоркском застолье.

Откровенные слова нашей землячки  говорили о том, что разрыв с родной землей еще не отболел,  а корни на новом месте пока неглубоки.

...Финансовое положение эмигрантов сложное. Вот  строки одного из писем из США на Урал: "В Америке тоже нет стабильности материального положения. Все может  измениться в одночасье, даже если люди живут и работают здесь 18 – 20 лет".

По данным Национального бюро переписи, каждый третий эмигрант живет бедно. При президенте Кеннеди администрация ввела продовольственные купоны для нуждающихся в скорой экономической помощи американцев. Сейчас эта льгота распространена и на прибывших из-за границы для расчета в продуктовых магазинах. Основное же социальное пособие скромное, но для жизни достаточное. От  пожилых людей слышал, что удается даже кое-что отложить на черный день, а при желании – за несколько лет  скопить на поездку в Россию. Домой. "Яростный ветер ностальгии настигает... ежедневно и еженощно, внезапно и  каждый час...", – писал Э. Л. Доктороу в романе "Регтайм".

...Ночью в аэропорту Шенон, где наш самолет приземлился на пути в США, я познакомился с интеллигентной  семейной парой. Он – доктор медицинских наук. Она – филолог. Дряхлые, полуслепые, они . возвращались из  Москвы, где гостили. Уехали из столицы в 1980 году, чтобы не расставаться с любимым сыном, решившим, что делать карьеру за рубежом легче. О том, как это на самом  деле, люди в большинстве случаев узнают лишь на месте, когда ветер эйфории из теплого и ласкового становится холодным и колючим...

Мои новые знакомые рады были встрече с соотечественником. Тем более, что ждать продолжения пути пришлось  до рассвета. Пассажиры из тех, кто "покруче", сидели в баре. Звонили по телефону-автомату в дальнее зарубежье, а  милые москвичи без устали рассказывали, как трудно вживаться в другую жизнь в чужой стороне.

Работать и получать пособие в Америке запрещено.  Врач, практикуя в католическом госпитале, ничего не получал. Лишь при увольнении в знак благодарности ему выдали некоторую сумму наличными. Говорил он об этом с  гордостью. Дело в том, что в США из России приехало  порядка 20 тысяч медиков с советскими дипломами, которые в этой стране "не впечатляют", как это ни унизительно. На американской земле нужно подтвердить свою профессию, сдав сложнейший экзамен. Думается, что есть тому и особые, материальные, причины: врач в Америке –  одна из самых высокооплачиваемых категорий. Друг московского профессора девять раз пытался пройти экзаменационный рубеж. Наконец, сдал, но к тому времени не выдержал возрастной ценз и на работу его не взяли...

Что касается родного сына, то бывшие москвичи о нем  больше в разговоре не вспоминали. Родственные связи наших соотечественников, оказавшихся за рубежом, часто не  выдерживают испытания чужбиной. Одни могут содержать  модный ресторан, иметь свои швейные фирмы, виллы, в то  время как другие – их ближайшие родственники – быть  безработными.

Спустя годы сбылась мечта старых московских интеллигентов: они побывали там, где выросли и на всю жизнь оставили сердце. Но ни в каком страшном сне не привиделось  им, что придется в своем родном городе жить на квартире,  платить при этом, как иностранцы, долларами.

– Что успели повидать в столице?

– Немногое... Больше сидели в сквере молча. Думали, наверное, об одном и том же.

Счастливы, что вновь были на  арбатских улочках и в Большом театре...

На прощание дрожащими руками была извлечена выцветшая и пожелтевшая от времени визитная карточка. Не для  дарения, а скорее для того, чтобы я поверил. Дескать, бывали когда-то иные времена,  да все теперь в прошлом.

– Я бы мог в США заказать новую, – словно извиняясь говорил мой собеседник, – но кому интересна визитка старого московского профессора?

Грустная встреча... А сколько их было на том берегу! ..

"Картинки Нью-Йорка". Так назвал свою книгу переехавший из России в Америку писатель Андрей Кленов. Для