МИЛАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ. Глава 2.

 Дни шли за днями, но ему не становилось лучше. Обширная амнезия - поставили диагноз врачи на консилиуме. Женщина, приходившая к нему каждый день, приносила из домашнего альбома фотографии молодого человека, лет двадцати пяти, но он не узнавал себя. Ему хотелось посмотреться в зеркало, но врач отвечал, что раны еще не зажили. В послеожоговой барокамере, где он лежал в стерильном, насыщенном кислородом замкнутом пространстве, его еще сильнее одолевали раздумья.

      - Родной мой, сыночек, если бы ты только знал, что мы с отцом пережили, когда произошла эта ужасная катастрофа... Сердце у него не выдержало, любил тебя сильно - схоронила я его, один теперь ты у меня и очень мне дорог. Выздоравливай, не переживай, тебе сделают пластическую операцию, ты будешь таким же, как и был... врачи мне обещали, и я не пожалею никаких денег, - говорила женшина, вытирая платочком слёзы.
- Что с моим лицом? – спросил он у неё.
- Обгорело оно сильно, сынок. Вас несколько человек всего и спаслось-то. Господь сжалился надо мной, оставил мне тебя. Видишь, ты весь будто забинтован - ещё и руки пострадали, тебя невозможно было узнать даже по отпечаткам пальцев.
Ты мой сын, и не сомневайся! Только я, твоя мать, смогла определить это по перстню на твоей руке, ведь я сама подарила его тебе на совершеннолетие.
А это не бинты, а такое новое лекарство, привезли специально для тебя из России, называется "живая кожа". Чтобы обеззаразить и не было гниения, тебя мажут особым гелем со стволовыми клетками. Он в три раза целительнее, чем любой другой препарат - появится новая кожа и не останется даже следа от ожогов. Всё будет хорошо!

      Его тело уже не болело, помогали обезболивающие лекарства, но он очень устал от длительного лежания и от того, что с ним обращались, как с куклой. Ему хотелось сорвать с себя все, чтобы  узнать, кто он, но опытная сиделка, заметив его беспокойство, подходила и спрашивала:
- Чем я могу вам помочь?
Пожилая женщина, которая убеждала, что она его мать, оставляла его отдохнуть, крестила и уходила со слезами на глазах.  
Молодой организм боролся и побеждал, новые современные лекарства действительно помогали, и он пошел на поправку.
Однажды вошел лечащий врач, подал ему зеркальце и предупредил:
- Пожалуйста не пугайтесь, у вас сохранились хрящи на носу и ушах, только обгорела кожа - всё восстановят в отделении пластической хирургии, куда мы вас сегодня переведём.

    Он взглянул на своё отражение и быстро убрал зеркальце от лица. Сначала хотел выразить недовольство, что оно такое маленькое, но потом понял, что и этого... слишком много. Это безносое существо вызвало такое неприятие, что он не только не узнал, кто он такой, но и готов был тут же умереть, только чтобы больше никогда не видеть этого отражения.
    Когда он очутился на кровати-каталке, его охватило полное безразличие к манипуляциям врачей и обслуживающего мед.персонала - депрессия сковала мозг и тело. Он больше никого не хотел видеть, не отвечал на вопросы, молчал, отказывался от еды и питья, как будто совершенно ослеп и оглох от горя. И тогда ему назначили антидепрессанты и капельницы с глюкозой и витаминами.

  Опять потянулись пустые дни и ночи. Хотя он ни на что не надеялся, но все же ждал каких-то результатов. Смирился с тем, что это его мать приходила к нему и повторяла, как она его любит.
"Ну, Марчело так Марчелло, пусть будет так." - думал он.
А она, успокаивая, нежно гладила его отрастающие волосы и говорила, что ему надо постараться поскорее выздороветь.
Врач обещал, что все будет в порядке, не останется даже шрамов на лице, но в это верилось с трудом.

   Наконец, после нескольких операций с пересадкой кожи, наступил день, когда он в кабинете врача смог взглянуть в большое зеркало и не испугаться своего отражения, а даже начать с удивлением его разглядывать. Ему хотелось найти хоть маленький нюанс, который бы оказался подсказкой для определения его личности. Но в зеркало на него смотрел незнакомец по имени Марчелло, у которого, как у младенца, было розовое лицо, и к которому теперь ему приходилось привыкать.
   В день выписки за ним пришла мать, и они поехали на «Ламборджини» по совершенно чужому для Марчи городу. Он находился как в каком-то странном сне, задавал ей вопросы и всё ждал, что вот-вот проснется и все встанет на свои места.
Врач посоветовал ему сразу заняться каким-то делом, загрузить мозги, чтобы к нему быстрее возвратилась память.  
Когда они выходили из клиники, мать предупредила:
- Марчелло, дома нас ждут гости из России. У тебя там был друг, вы вместе летели в Италию - он погиб. Его родители хотят узнать о последних минутах его жизни и убедиться, что все так и есть. Неизвестно, на что они надеются... Расскажи им о своей амнезии - мне они не очень поверили. Такое большое горе – потерять сына.

    Когда они подъехали к особняку, Марчи не узнал своего дома - он как будто видел его впервые. Ему также были незнакомы и эти люди, сидящие в холле. Он ничего не помнил о России и о погибшем друге. Он не представлял, что он мог сказать этой белокурой русской женщине с заплаканными глазами и седовласому мужчине...
Они поднялись ему навстречу, и в то время, как мужчина ее бережно поддерживал, она, посмотрев с надеждой в глаза Марчи, тихо спросила:
- Марчелло? Ты уверен, что Эдик погиб?
- Простите, я ничего не помню и вряд ли смогу вам чем-то помочь. Моя мать опознала меня по перстню, но сам я ни в чем не уверен.
- Да, я понимаю, такая катастрофа и шок... Я прошу тебя, если ты что-то вспомнишь, то обязательно позвони, вот наш телефон.
Она положила на столик карточку со словами:
- Прости, но ты совсем не похож на Марчелло.
Её прекрасные голубые глаза наполнились слезами.
Когда супружеская пара ушла, разрывающуюся от сомнений душу Марчи переполнила какая-то странная тревога...



Продолжение следует.