Шипы и розы

-  Г-е-е-нри, Генри! Мать твою, где ты там опять шляешься, щенок ленивый?.. Живо домой, пока я тебе задницу не надрал! -  выкрикнул Уолли, небритый с заплывшим от алкоголя лицом, со свежим финалом под глазом, неопрятный, излучающий свежий запах перегара, отец мальчонки. Генри, 13-летний мальчуган, среднего для своего возраста роста, со светлыми спутавшимися волосами и пронзительными, невероятно яркими голубыми глазёнками, тем временем, лежал на крыше покосившегося, старого сарая, мечтательно смотря в небесную высь. Заслышав голос родителя, он, чуть ли не кубарем скатился вниз, по пути зацепившись штаниной, за ржавый гвоздь, породив на стареньких потёртых джинсах ещё одно место для свежей заплатки, которых до этого, у него на них было уже штук шесть.
-   Я здесь сэр! – громогласно ответил он, слегка запыхавшимся голосом, заскочив в комнату и встав по стойке смирно.
-   Где тебя черти носят, когда ты так нужен?! – хрипло проорал, Уолли. – Подойди сюда!
    Мальчик  настороженно, с опаской приблизился к отцу, слегка наклонившись.
-   Ближе, я сказал, щенок!
    Он, наклонился ещё ниже. В  этот момент, рука мужчины, схватила мальчишку за волосы, с силой притянув его к своему лицу, от которой неимоверно разило перегаром.
-  Сколько раз я повторял тебе, что в обеденное время ты должен находиться рядом?!     Сейчас уже 5 минут второго, а твой отец, ещё не пообедал! Долго ты мне ещё будешь трепать нервы, долго ты ещё будешь сидеть на моей шее, неисправимый лентяй. Целыми днями напролёт где-то шатаешься, ничего не делаешь, а я корми его тут, одевай. Неблагодарная ты свинья! – выкрикнул Уолли, с силой оттолкнув ребёнка к стене, от чего тот упал, слегка поморщившись от боли.
-   На столе 10 баксов. Пойдёшь к Билли, ты знаешь что взять. И не дай бог, мне придётся тебя ждать хотя бы минуту?.. Выпорю как собаку, так, что ты неделю на задницу сесть не сможешь! Ты меня понял?!
-   Так точно, сэр! – ответил он, вскакивая на ноги.
-   Ты ещё здесь?.. Бегом, я сказал!
   Генри выскочил на улицу, несясь со всех ног по давно натоптанному маршруту,  до отлично изученного им во всех мельчайших подробностях магазина “У Били” в который, порой, ему приходилось бегать не по одному разу на день, за очередной бутылкой для отца. Его отец не всегда был таким, конченным, бессердечным алкоголиком. До смерти Виктории, матери Генри, что произошла два года назад, когда она не справилась с управлением, видимо задремав за рулём, возвращаясь с небольшого корпоративного банкета, и съехала в кювет, у них была отличная дружная и самая, казалось счастливая семья в мире.
   После похорон Уолли никак не мог найти себе места. Он часами сидел в их спальной комнате, раз, за разом пролистывая семейный альбом, подолгу всматриваясь в и изображения жены на фото, периодически прикладываясь к бутылке. Через пару месяцев он, наконец, вышел за пределы комнаты, спустившись в гостиную, расположившись на купленном Викторией, специально для него кожаном кресле и включив телевизор. С тех пор, это стало его постоянным местом обитания и любимым занятием. Вторым излюбленным, поначалу занятием Уолли, были походы в магазин, за выпивкой. Но, год назад и эта привычка его канула в лету. С того момента, всеми делами по дому занимался Генри. А у Уолли появилось новое развлечение, выплёскивание своего недовольства и гнева, на бедном сынишке. Признаться по правде, самого Уолли, как отца, как семьянина, не существовало уже давно. Его личность умела в тот же день, когда последняя горсть земли  упала на крышку её гроба. Именно тогда, остановилось и его сердце. То, что теперь жило в их доме, вряд ли можно теперь было назвать человеком. Скорее то был демон, бессердечный, безжалостный, беспощадный, вылезший из недр ада и занявший ещё не успевшее остыть, тёплое местечко в теле Уолли Макгуаера. О чём бедный мальчуган, естественно не догадывался, всё ещё надеясь на то, что его отец когда-нибудь вернётся. Пока же, Генри приходилось терпеть боль, от постоянных, почти непрекращающихся побоев нового Уолли. Но, к этому он уже привык, как привык и к боли, ставшей неотъемлемой частью его новой жизни.
    Генри пробегал сейчас мимо дома №23 по Уайт Стрит, когда его вдруг, внезапно, остановила, чья-то крепкая рука. Когда из-за спины донёсся голос, он сразу же узнал его, предварительно успев подумать: Вилли Тэйт, только не это!..
-   Ну, что Гайвер, вот ты и попался! Пойдём ка за уголок, сейчас мы будем летать, прямо как в кино, только по помойным бачкам! Не так ли, Гйвер?.. – Ехидно улыбнулся, Тэйт, подмигивая своим приятелям, рыжему Скаю, и беззубому Бобу. Которые следовали за ним, слегка похихикивая.
-   Вилли, прошу, отпусти! Я сделаю все, что ты скажешь, только отпусти, мне очень нужно. Хочешь, я принесу тебе извинения, на коленях прямо здесь. Только, пожалуйста, мне очень нужно?.. – умоляюще посмотрел на Тейта, Генри.
-   Ты думаешь, что после, съеденных мной козьих, говяшек, что ты выдал за арахис в шоколаде, твоих извинений мне будет достаточно?!
-   Но, ты же сам достал их из моего кармана, - ответил Генри.
   Это случилось пару недель назад, когда Генри шатаясь по окрестностям пригорода, заметил банду Тейта. Он, прекрасно знал, что эта шайка шманает карманы у всех. Кто попадается поодиночке у них на пути. А у него, как раз осталась упаковка от недавно съеденного им арахиса, которым угостил его мистер Брэдли, владелец кондитерской лавки на Рэйн стрит. Он всегда, был добр по отношению к Генри, потому как был знаком с их прежней семьёй, и теперь ему было жалко мальчишку, поэтому постоянно подкармливал того. Если бы не он, Генри наверняка совсем бы сгинул и помер от голода или попал в колонию для несовершеннолетних за кражу, на которую ему, рано или поздно, пришлось бы пойти. Отец то, или точнее то, что от него осталось, только говорил, о том, что содержит и кормит мальчишку. На самом же деле, Генри питался только тем, что оставалось на столе, после того как Уолли отключался. Иногда, права, если Билли делал скидку, после покупки очередной бутылки для отца, оставалось немного сдачи, на которую он покупал несколько булочек в пекарне. То были, по сути, праздничные дни для мальчугана и он с удовольствием наслаждался свежей выпечкой, оставив несколько булок про запас, пряча их в небольшом погребке, в том самом, старом сарае, на крыше которого он часто любил проводить свободное время.
    И вот в тот самый день, когда мистер Брэдли угостил его арахисом, помимо пакетика из-под конфет, который Генри хотел поначалу оставить себе из-за красочной упаковки и красивой леди на его обёртке, он ещё и заметил небольшую кучку выделений, тёмно-коричневого цвета, похожие на камушки, оставленные прошедшими по тропе козами. Эти выделения, как обратил внимание Генри, уж очень походили по виду на те самые конфеты, что он недавно, с превеликим удовольствием и наслаждением он съел.
-   Естественно, ну как тут не поглумиться над бандой хулиганов, доставших уже всех в округе! – подумалось ему тогда. Россыпь выделений, мгновенно оказалась в красочном целлофановом пакетике из-под конфет, который моментально исчез в правом кармане ветровки. Задумка сработала, Тейт со своими мутантами, остановили Генри. Пока те держали его за руки, Вилли усердно шарил по карманам, наконец, достав заветный мешочек.
-   А что это у нас тут? Конфетки, арахис в шоколаде, мои любимые, - улыбнувшись, протянул Тейт.
-   Послушай Вилли, это подарок! Прошу, я ещё сегодня ничего не ел, пожалуйста, верни мне их, умоляю? – простонал Генри, чуть ли не выдавив слезу. Он, настолько отлично сыграл свою роль, что у любой чувствительной дамы, проходящей мимо, навернулись бы слёзы на глаза, от вида такого несчастного ребёнка. Но, только не у Тейта. Уговоры только раззадорили его, ведь он был любителем, который с наслаждением смотрел бы часами на мольбы своих жертв.
-  Знаешь, а  я, пожалуй, пожалею тебя. Ты такой грустный, опечаленный и голодный, что я просто не могу причинить тебе страдание и боль. Поэтому, я решил, мы с приятелями, сейчас съедим все твои конфеты, прямо у тебя на глазах, чтобы ты, вместе с нами насладился этой трапезой. Это ведь будет справедливо парни? – спорил он, бросив свой взгляд на приятелей.
-   Бесспорно Вилли, это будет очень гуманно, - ответили те.
-   Пожалуйста, нет, прошу? Не надо, мне так хочется кушать, только не ешьте их?..
    Но, Тейт с товарищами, уже не слышали мольбы Генри, а демонстративно достали по одному драже и с гримасой наслаждения положили их в рот. Генри в мгновение, чуть не захлебнулся от смеха, увидев их скорченные лица, наблюдая за тем, как челюсти с каждым мгновением замедляют свои движения, а глаза обидчиков заполняются отвращением и ужасом. Губы их медленно раздвинулись, обнажая зубы зеленовато-коричневого цвета. Когда те склонились, упав на колени, придавшись природному позыву, слегка позеленевшие, извергающие на траву из желудков, всё то, чем недавно подзаправились, Гарри, тем временем, с трудом отползал всё дальше в сторону, продолжая судорожно хохотать. Хотя нужно было бежать, пока не очухались его недоброжелатели, он ещё некоторое время не мог подняться на ноги, сотрясаясь всем своим телом от смеха. Они не очухались, и обессиленный, слегка пошатывающийся, вдоволь насмеявшийся мальчуган, побрёл до дому, ещё долгое время, продолжая вздрагивать, от то и дело накатывающих посылов веселья и периодически проявляющейся перед глазами недавней картины.
   И не смотря на его, казалось бы, убогую, нелёгкую жизнь, он находил в ней место для веселья и радости, как в тот день, когда испытал и сладость и радость. Теперь, сидя в контейнере, отвратно пахнущем, он думал об одном с улыбкой на лице: Ничего, розы в моей жизни уже были, а теперь и о шип уколоться не страшно!..