Это не любовь

Сначала он не показался мне хотя бы интересным, новый сослуживец, и только, явно со своими принципами и предпочтениями в голове, мыслями обо всем и всех. Говорила с ним нечасто, не было общих тем для чего-то иного кроме решения рабочих вопросов. Не приходило в голову спросить, что он думает о том, что интересовало меня саму в тот момент. Да и неудивительно, коллектив у нас большой, немало колоритных людей и достаточно приятных мужчин было и без этого парня. Подруг у меня немного, все-таки чужой город, приходится осторожно относиться к людям. Настоящие друзья обоих полов остались там, далеко позади, то ли в детстве, то ли на огромном расстоянии. Не помогали ни редкие звонки друг другу по случаю, ни письма, их присутствие в моей жизни становилось все менее ощутимым, словно проходящие между нами года проводили жирную линию на существовавшей раньше общности.

Жила я в то время на его ветке метро, на конечной стации. Несколько раз за год встречались по пути с работы или по утрам, когда разговаривать не хотелось в принципе. Уверена, что каждый раз заходя со мной в вагон он и сам делал над собой усилие, заговаривая и с паузами произносил какие-то не затрагивающие меня в тот момент вещи. Отмечала для себя, что настроение у него не очень-то радужное бывает. Частенько хмурился, когда забывал что едет не один. Не всегда выбрит по утрам, либо весело проводит время, либо немного наплевать на собственное отражение в зеркале, хотя на эгоиста или зануду совсем не похож. Как-то сосредоточен и замкнут, но это не порок, хотя очень даже бросается в глаза.

Мне бывает сложно писать, излагать свои мысли, приходится постоянно проговаривать про себя некоторые моменты в попытке сосредоточиться, остановить ускользающее. Найти такие слова, которые передадут тебе проживаемое мною. Так много людей вокруг ожидает от меня чего чего-то явно возвышенного, выделяющего из толпы. Решения или поступка, высокой эмоции и незаинтересованного, чистого самобичевания. Сыграй в поддавки, покажи им ожидаемое… Скучно, в этом месте я безразлично отворачиваюсь и долго смотрю в окно.

Несколько раз он робко, мимолетно прикасался ко мне, улыбаясь чему-то своему. Отмечала это без выводов, как-то задумалась всерьез – а чем живет этот человек, как он проводит время наедине с собой. Знаю, что мужчины в какие-то моменты очень забавные, похожи на детей. Для того, чтобы не казаться слабыми самим себе - способны на многие поступки. Ребячество остается у них в крови до последнего вздоха. Вопрос в отношении к их смене настроений и терпимость к капризам и обидам я решила для себя так - оставаться терпеливой. Но ведь я задаю вопросы и посерьезнее, на них многие люди хмурятся и предпочитают оставлять без ответа. Где предел у каждого человека, с какого момента мужчины перестают воспринимать влегкую отношения с девушками и становятся по-настоящему беззащитными, преданными и могут позволить себе быть самими собой, не скрывать слабость? Где та грань, после которой все становится всерьез, единственно возможным?

Я напиваюсь и веду себя как последний кретин, а ты лишь мудро молчишь, не позволяя себе проявлять резонное неудовольствие. Нашла коса на камень, на получаемые мною смс ты улыбаешься в ответ, терпеливо ждешь меня вечерами, переходящими в глубокую ночь, забываясь в неглубоком сне, от которого наверняка не получаешь отдыха наутро.

У нас все случилось достаточно быстро и, по-моему, неожиданно для него самого. С какого-то неопознанного мною момента времени начали разговаривать, он тактично не задавал вопросы о моей семейной жизни и личном вообще. Ухаживал по-своему, приятно радуя мелочами и вниманием. Начал немного рассказывать о себе, иногда неловко и некстати вставляя истории из собственной жизни. То ли не привык об этом разговаривать, то ли опасался сказать лишнего, вызвать ненужную реакцию. Несколько недель мы переписывались, рабочие вопросы исподволь сменились приятным личным общением. Ловила себя на мысли, что смотрю на его руки и губы, представляю, каким он оказался бы без дистанции между нами. Ждала каждой новой попытки прикосновения, со смешанными ощущениями признавала его право держать меня за руку или находиться близко, почти прикасаясь щеками друг к другу. Не делала авансов, наблюдала как он молча, явно сомневаясь в том, что это будет позволено, приближался ко мне и неуловимо быстро задевал губами шею. В этот момент мне приходилось отворачиваться и, по-моему, я даже немного краснела. Часто смотрит мне прямо в глаза и в такие моменты становится очень серьезным, как ребенок, сосредотачивающийся перед сложным испытанием. Расспрашивает меня о моих увлечениях, о музыке и любимых фильмах. Разговаривает так, как будто в этот момент мы совсем одни и очень давно знакомы, с теплом и заинтересованностью.

Думаю о своем, глядя прямо ей в глаза, пристальное разглядывание заставляет ее немного смутиться и смотреть мне за плечо, вдаль. Прямо сейчас вспоминаю и сопоставляю, каждое событие должно занять свое место в моих воспоминаниях.

Сначала мне просто льстило внимание, затем я задала себе вопрос, который рано или поздно встает перед каждой женщиной, за которой ухаживают.
- А что я буду делать, если возникнет ситуация, когда нужно будет ответить, словом или действием? – и сама не смогла ответить себе, на что готова пойти.
Сомневалась в нем или в себе? Возможно да, ведь проще всего задержать дыхание и сказать себе на выдохе что это не нужно, опасно, не моё, не сейчас. Что он - чужой мне человек, возможно не разделяющий и части эмоций, играющий во влюбленность и способный причинить мне немало страданий. Если я буду слабой и позволю, конечно же. Начал активно приглашать меня встретиться наедине, сходить с ним куда-нибудь. Я в ответ написала – есть ли у него сейчас серьезные отношения, с кем–то встречается? Ответ последовал мгновенно. Естественно, нет и ничего ощутимого. Уточнила, для своего понимания – как же так, неужели не встретил никого достойного внимания и усилий. Замолчал на время и подробно расписал свою точку зрения, о совокупности влечения друг к другу, о притяжении двух людей и нежелании размениваться по мелочам. Избитые фразы были построены в такую интересную, затягивающую комбинацию…

Сейчас я прислушиваюсь, и сквозь громыхание и гудки машин слышу долетающие издалека звуки: дневное пение муллы, отдаленный шум навсегда покидающего мой мирок пассажирского поезда, шелест ветра о кроны деревьев, он так трогательно перебирает робкими прикосновениями склонившиеся до самой земли ветви плакучей ивы. И тот же самый я накручиваю себя по пустякам, словно питаюсь потоками возносящейся сквозь и разлетающейся во все стороны незримо ощутимой паранойи. Раскладываю на составляющие незначительные по сути события, принимаю слова друзей за заговор или циничное манипулирование, игру с моими сокровенными искренними чувствами.

Я говорю ему:
- Знаешь, я совсем не люблю своего мужа…
Ответ его поражает меня своим безучастием:
- А это хорошо или плохо?

И в ответ я молчу, лишь задумываюсь - а что на самом деле есть искреннего, правильного в отношениях между двумя людьми. Оставаться при своём или быть ведомой, поддаться энергии и чувству сопричастности, возникающими от нашего совместного, близко-личного? А может быть, мне стоит самой …

Прошло ... года.

Он ворвался в мою жизнь подобно первому весеннему ручейку, пробившему дорогу из-под тающих под лучами солнца сугробов. Неведомо как оказался рядом, да еще так близко, словно был тут всегда. Как я раньше могла обходиться без его присутствия – не могу вспомнить наверняка. Четко определила одно для себя – с ним и только с ним я себя чувствую особенной, не такой, как меня воспринимали с детства. Не той женщиной, какой видят меня сейчас окружающие – притихшей и наверное серой для посторонних взглядов, в себе. Яркая и великолепная, озаряющая своим присутствием любую компанию и место. Распирает изнутри когда чувствую на талии или плечах его руку, ладонь его ласкает прикосновением и греет. А как на него смотрят другие женщины! Откровенно мне завидуют, меня никогда не вводили в заблуждение приветливые, казалось бы, улыбки.

Моим любимым занятием стало угадывание, во сколько он придет домой. Своего рода спортом, вопросом чести и удовольствия успеть охладить к его приходу пару бутылочек темного пива. Сядет за стол и поставит перед собой бокал, непропорционально узкий и высокий. Достаю для него одну из припасенных бутылочек, между делом открываю её за его спиной и ставлю прямо перед ним. Мой мужчина наливает себе щедрую порцию и ждет, пока запотеет бокал и осядет пенная шапка. Задумчиво рисует на стекле что-то своё, линиями сверху вниз. Смотрит отстраненно и дополняет получившуюся картинку парой линий. Наверное, в детстве любил дышать на скованную морозцем поверхность стекла или когда в автобусах ехал – пальцем прижимал и проплавлял наросший лед, создавая своего рода глазок. Вспоминаю детскую песню про солнечный круг и небо вокруг, улыбаюсь за его спиной и радуюсь тому, что он есть у меня.

Наш сын неожиданно быстро сделал все свои дела на горшке и привлек мое внимание принятыми между нами звуками. Как будто самолет собирался оторваться от поверхности и прогревал двигатели на запредельных оборотах. Вырастет пилотом, не иначе! Гордо улыбаясь этим мыслям, я выносила горшок в санузел, думая, чем же занять малыша до кормления.