Если верить календарю, то вчерашний день всё-таки был, хотя я в этом ещё сомневался. В любом случае он больше напоминал ночь. Я бы скорее поверил, что Январь сжульничал, воспользовавшись невниманием и доверчивостью окружающих, передёрнул карту и зашёл сразу с сегодняшнего, 2-го числа.
Жена, уходя на работу, завещала мне пылесос и груду немытой посуды, оставшейся после разъехавшихся вчера последних гостей. Я стоял на кухне у раковины, изучая это нагромождение стекла, металла и фарфора. Ложки, тарелки, стаканы, ножи, - представляли, на мой взгляд, уникальную и совершенную композицию. Обилие и разноцветие красок на майонезной основе, подчёркивали живописное убранство предметов. Декоративная лепнина из кусочков торта и холодца придавали произведению законченный вид. Жалко было что-то менять. Будь я – художник, - тот час запечатлел бы этот фантастический натюрморт. Но кисти и холста под рукой не оказалось. Были только вода, мочалка и моющее средство.
Покончив с посудой, я с любопытством заглянул в холодильник. Дуло неоткупоренной бутылки красного вина, лежавшей на верхней полке, целилось прямо в лоб. Увернуться было невозможно. Других готовых продуктов не осталось. Я достал вино… Жена была на работе, и это давало некоторую вольность в действиях. Я открыл. Выпил. Пару кусков охлаждённой сырой свинины кинул на сковородку.
Восходящее новогоднее солнце за окном, выборочно освещало элементы праздничного беспорядка на улице. На их фоне, неожиданно проснувшаяся память, начала воспроизводить фрагменты прошедшего торжества…
***
… Гости наплывали разрозненно, поодиночке. С каждым мы обнимались, целовались, чокались. И всякому вновьприбывшему, как и жизни в целом, мы радовались всё больше. Затем – гулять! Наш весёлый и шумный отряд, вступил на улицу, как на арену военно-праздничных действий. Залпы петард и хлопушек, вспышки смеха и фейерверков, веселье на грани безумия, шампанское из горла, - в таких условиях мы пробирались дальше, в самое пекло событий. В центр города. На ёлочку…
Но до лесной красавицы, - главного символа торжественного происшествия, добрались, увы, не все. Лично мне, на подступах к центральной площади, не удалось избежать рокового столкновения с одним из фонарных столбов, несмотря на предпринимаемые мною, казалось, ловкие манёвры. Видимо фонарей в эту ночь было несколько больше обычного, и уж не меньше, чем ёлок в лесу…
Не то чтобы было больно. Когда лоб соприкасается с холодной металлической поверхностью, это освежает. Обнимая фонарный столб, как давнего приятеля, я провожал взглядом своих товарищей, растворяющихся в волшебном празднике. Из рассечённой брови по щеке стекала тонкая струйка крови.
С противоположной стороны улицы, игриво помахивая зажжённым бенгальским огнем, размеренно, но неотвратимо, приближался милиционер. При ближайшем рассмотрении он оказался женщиной.
- Нарушаем, гражданин? Документы есть? Домашний адрес, фамилию помните?
От растерянности или для конспирации, но я не спешил оказывать содействие следствию.
-Я – человек! – неуверенно произнёс я.
-Сейчас уже нет.…Вначале вы, человечество, вообще были рыбами. Она бегло, и как- бы свысока, оглядела шатающиеся поодаль народные массы. Затем выбрались, на сушу, стали обезьянами. Переродились в людей. Вспоминаете?
В этот момент я действительно что-то припомнил. Последний тост: «Чтоб встретить год свиньи по-человечески!»
- А сегодня вы превратились в свинью.…
Почему-то я не удивился, когда она сильными руками развернула мою голову поудобнее и прильнула языком к окровавленной щеке. Я так же не сопротивлялся и в то время, когда остатки сознания вместе с кровью высасывались из моей раны. Всё-таки дама, одетая в милицейскую форму, - явно была при исполнении, и действия блюстителя порядка воспринимались мною, как справедливая кара за все правонарушения и грехи, совершённые в прошлой жизни…
***
Чего только не привидится, если как следует напиться, да ещё долбануться головой об столб. Никто из моих товарищей не заметил той ночью ничего необычного. Поэтому свои кошмарные воспоминания я поспешил мысленно уложить в папочку «Пьяный бред», и запихнуть на дальние полки архивов подсознания. Не давала только покоя пульсация набухшей ссадины у виска. С какой-то звериной протяжностью заурчал голодный живот. Ловким движением пальцев с неестественно отросшими за ночь ногтями, я подцепил непрожаренную отбивную и жадно впился в её сочную, кровоточащую плоть…
Тем временем разгорячённая природа, не желая отставать от прочих уличных персонажей, до сих пор, не израсходовавших фейерверки и шампанское, подыгрывала им, щекоча не по-зимнему повеселевшими солнечными лучиками. Кругом поблёскивали дерзкие лужицы и непристойно оголённые участки прошлогодней травы. «…Зимы, зимы ждала природа, снег выпал только в Январе…», - всё было, как по Пушкину, только ещё хуже.
Нынешний январский пейзаж, словно пьяница, будучи не в силах сопротивляться силе земного притяжения и сотрудникам милиции, позорно сдавал свои позиции неизбежной Весне.
После полного фужера кроваво-красного вина лирическое настроение утвердилось окончательно.… Из коры головного мозга, как дождевые черви из-под земли, поползли нарождающиеся, почему-то весенние строчки:
Когда в воздухе пахнет свежей грозой,
А из кухни – жареным мясом,
Бывает немного приятно, что ты не свинья…
Жена была на работе. Жаль. От чего–то всё больше хотелось её поцеловать, а главное – немножко укусить…
P.S. Если вам когда-нибудь скажут, что вампиры не пьют спиртного, - не верьте. Наши – пьют всё. Потому, что они – русские!
Январь 2007 г. (Год свиньи)
